Мера человек: Выбор - Александр Изотов

Я же поджал губы, не сводя взгляда с рисунка на копье. У меня самого был такой же, проповедники Бездны рисовали всем обязательно. Нельзя было пропустить таинственного Белого Волка к столице, и только это оружие может его убить.

Потом, как объяснил Сноргалл, Шаразе нужен был яд пауков. Эта «корова», как выразился скорп, мечтает возлечь с любым человеком, лишь бы зачать настоящего «приора».

— Разве это возможно? — удивился я.

— А ты спроси её, — Сноргалл, обычно злой и хмурый, рассмеялся, — Только яйца придержи, говорят, кнутом их только так отсечь можно.

«О, Небо, если бы эта змеюка узнала, что ты человек, да ещё и частица Абсолюта… Я боюсь себе представить, что бы она с тобой сделала!»

Хали веселилась от души. Удерживать меру мне с каждым разом становилось всё легче, и теперь ей не приходилось добавлять для этого сил. Я уже неплохо справлялся сам.

Как оказалось, яд пауков обладал каким-то там усыпляющим действием, и делай с жертвой что хочешь, она не шелохнётся. А действует даже на третью меру.

«Эх, если б они знали, как недалеки от истины, да, Марк?» — съязвила Хали.

— Что, как в прошлый раз? — вдруг спросил Кабан, когда холмы начали редеть.

— Да, — усмехнулся Сноргалл.

«Марк, у них очень тёмные мысли».

В этот же момент я почуял опасность, которая метила мне прямо в лопатку.

* * *

— Какого хрена?! — я стоял на холме, напротив семи зверей.

Моё копьё нервно покачивалось, плавно направляясь то на одного, то на другого.

Под ногами Сноргалла валялись стрелы, одна ещё торчала в моём нагруднике. Не прошибла, но застряла.

— Как ты увернулся, дерьмо нулячье?! — скорп с недоверием смотрел то на меня, то на лучника.

Зверь с луком и сам стоял растерянный — он то планировал всадить мне стрелу с первого выстрела. А тут пришлось стрелять несколько раз, но сраный Хорм увернулся и отбился почти от всех выстрелов.

Заодно успел ещё и убить двоих воинов, которые надумали этого странного зверя скрутить.

— Это ты, нулячья твоя мера, объясни! — процедил я сквозь зубы.

Сзади за моей спиной открывался невзрачный вид. Луна освещала пустынную серую землю, всю в уродливых оврагах, будто бы раскуроченную после бомбёжки. Здесь когда-то был лес, теперь только местами торчали высохшие коряги, которые в ночной темноте бросали устрашающие тени.

Кажется, на ветвях и в лощинах что-то серебрилось, подёргиваясь от ветра. Паутина.

«Марк, что-то мне туда неохота.»

Хали была права. Мне совсем не хотелось проверять на крепость свою меру человека в гнезде, кишащем тварями.

Я снова посмотрел на Сноргалла. Он, поджав губы, разглядывал мёртвого Кабана, которому я наконечником взрезал горло.

— Знаешь, я даже спрашивать не буду, откуда ты знаешь приёмы наших Зелёных Скорпионов…

— Говорят, вы потомки наших, Пустынных, — бросил я.

— Это вы жалкая засохшая ветка рода, — с ненавистью сплюнул Сноргалл, потом поднял кулак, — Так, давай поговорим.

— Давай.

— Ты сам сделал половину работы, — сказал он, махнув на два трупа, — Осталось ещё двоих.

Он обвёл всех хмурым взглядом. Остальные переглядывались, не задерживая друг на друге долгих взглядов.

Что у них тут творится?

Как оказалось, это уже не первый их поход. По уставу, если отряд потерял более трети, он может вернуться, чтобы доложить о неудаче.

И вот эти… мусорщики, по-другому я бы их не назвал, каждый раз на границе с Паучьими Оврагами играют в «семиступку». Кто проигрывает, того или убивают, или он уходит в смертельную зону.

И так, пока от отряда не останется шестеро. Потом остальные отсидятся, и днём вернутся в лагерь.

Правда, на допросе всё равно кто-то расколется, но их же опять и пошлют в следующий раз.

Да, это было жестоко, и да, мерзко. Поэтому меня и хотели убить. Новичка не жалко, зато одна спасённая жизнь.

— Сыграем? — Сноргалл показал колоду карт.

Они были намного проще, чем те, которыми я играл с демоном Дагоном.

— Без меня, — я покачал головой, оглядываясь на Паучьи Овраги.

— Как знаешь, — хитро прищурился Сноргалл, — Значит, поставим твою жизнь.

— Попробуй, — огрызнулся я, но тут мы вздрогнули от звука боевого рога.

На тёмном горизонте среди холмов появились огни, нас догоняло внушительное войско. В отряде заволновались, стали шептаться.

— Драная змеюка…

— Да чтоб её, она всё-таки пришла!

Сноргалл быстро поднялся ко мне, я выставил копьё, но он отбил его рукой и зло бросил:

— Пошли уже, дерьмо нулячье. Эта Шараза теперь не отстанет, пока мы не зайдём в паучьи земли.

И скорп, оглянувшись на огни факелов на горизонте, стал спускаться к пустырю, поблёскивающему паутиной. Мне кажется, или там даже блестят чьи-то глаза?

Мимо меня проходил остальной отряд. Все хмурые — каждый понимал, что это последний поход.

Я тоже бросил взгляд на войско Шаразы, потом пошёл вслед за Сноргаллом. Встреча с братом приора мне была очень нужна.

— Твари, — ругался Сноргалл, оглядываясь на холм.

Несколько воинов и сама Шараза поднялись, наблюдая за нами. Видимо, отряд, который вечно возвращается назад с докладом о «проваленной» миссии, окончательно достал сотницу. Вот она и решила проследить.

Теперь путь обратно будет только через копья соратников.

— Ползучие Змеи сраные, — сплюнул Сноргалл, — И эта, королева змей, долбаная Шараза… чтоб вас всех передавили, как нулей.

— Тихо, десятник, — прошептал я, выглядывая из-за дерева в сторону разрытого пустыря.

Тревога постепенно копилась, превращаясь в смутное чувство опасности.

Мы засели перед ближайшим к холму поваленным деревом. Толстый ствол был покрыт тонким шёлком паутины, и я с интересом рассматривал её с помощью стихий.

Насколько помнится, паутина высасывала силы, наподобие зачарованных колючек. Эти пауки были идеальными машинами для убийств: парализующий яд и обессиливающая паутина.

— А смысл молчать? — истерично прошипел Сноргалл, — Ты не думай, я не трус! Но мы всё равно тут сдохнем…

Все звери рядом со мной крутили головами, растерянно глядя то в сторону холма с воинами Шаразы, то в сторону Паучьих Оврагов.

«Они выбирают, Марк», — сказала Хали, — «Наказание от командования, или смерть от паучьего жала».