Закон о чистоте крови. Слуги богини - Александра Черчень

— Лали. — Он едва ощутимо погладил меня по волосам и попросил: — Не дергайся, пожалуйста.

— Э-э-э? — от неожиданности я даже к нему повернулась и спросила. — Ты о чем? Вернее, зачем?

— Так даже лучше. — Лицо рыжего оказалось пугающе близко, одна ладонь легла мне на затылок, не позволяя отодвинуться. — Я хочу тебя поцеловать.

— Но… — охнула я, невольно дернувшись, а Иней лишь едва заметно улыбнулся и коснулся легким, как ветер, поцелуем, уголка моего рта.

Я лишь недоуменно захлопала ресницами, а он улыбнулся и, все еще не отстраняясь, тихо сказал:

— Вот видишь… Правда, не страшно?

— Страшно, — не согласилась я, настороженно глядя на так опасно близкого сейчас Инейрана.

И правда, страшно. Ведь он этим не ограничится, не сегодня, так потом. Но говорить это нельзя. Иначе он начнет под предлогом опровержения позволять себе больше действий. Не гарантия, что и правда развратных, но явно направленных на то, чтобы приручить меня.

— Глупая, — выдохнул мужчина и снова потянулся ко мне.

Я, поддавшись порыву, зажмурилась. Хрипловато рассмеявшись, рыжий коснулся поцелуями моих закрытых глаз, а потом, проведя пальцами по подбородку, мягко заставил немного приподнять голову и вновь прижался к моему рту. Всего на миг, не претендуя на то, чтобы углубить поцелуй. Он просто коснулся. Губы Инея были сухими и теплыми… Приятными. Они скользнули по коже шеи к уху, прошлись по изгибу ушной раковины, вырвав из моей груди какой-то слишком прерывистый вздох. Только сейчас я поняла, что последние несколько секунд не дышала. Свежий воздух, опьяняя, ворвался в легкие, а запах мужчины коснулся носа, дразня, заставляя искать именно этот аромат среди букета садового разнотравья.

— Лали, маленькая, милая девочка. — Мягкий баритон, мурчащий, вопреки змеиной природе мужчины, ворвался в сознание, помогая на миг выплыть из странной прострации. Осознав его слова, я сначала вспыхнула возмущением, но почти сразу оно превратилось во что-то иное. — Глупая, молоденькая и очень наивная. Очень желанная. Чарующая, волшебная, дивная. Если бы не знал, что твоя мама была человеком, то подумал бы, что ты дочь исчезнувших высших фейри.

— Прекрати, — выдохнула я, приподнимая ресницы и почти сразу попадая в плен синих глаз. Его губы снова прижимаются к моим, на этот раз не покидая так сразу.

— Почему? — хрипло спросил рыжий, сжимая ноги плотнее вокруг моих бедер, поглаживая шею и ключицы, лаская горячим дыханием мочку уха. — Что плохого в том, что я хочу быть к тебе немного ближе? Что ужасного в том, что ты трепещешь от моих прикосновений? Милая… — Властная ладонь с нажимом скользит по спине, почти заставляя прогибаться ему навстречу. — Я с ума от тебя схожу.

— Тому нет причин, — почти задыхаясь, шепнула я в ответ, все еще не в силах разорвать наши взоры. Я утонула, потерялась в его бездонных глазах, чувствуя, как по коже прокатываются волны жара от того, что я в них вижу. Говорить становилось все сложнее. Тем более, что он не пытался облегчать мне задачу, продолжая невесомо касаться тела. — Иней… тут лишь влечение, а без подпитки интереса разума оно быстро… ох, угаснет.

Я запрокинула голову, прерывисто выдохнув, потому что он прикусил нежную кожу чуть выше запястья. Но почему? Что такое… Лишь заметив довольные огоньки в синеве напротив, поняла, что и это было продуманно и ожидаемо.

Да, я понимала, все понимала. Это лишь новый шаг, новый этап, попытка как-то навести мосты, исправить то, что было. Но даже зная это, я не могла… перестать чувствовать, не могла заставить сердце не заходиться от волнения, снова ровно дышать… и не ощущать то, как он пахнет. Цитрусы и зеленый чай.

— Запах, — шепнул Инейран, зарываясь носом в мои волосы и делая глубокий вдох. — Лали, моя змейка… Ты мой дурман, который туманит разум, заставляет сладко замирать и забывать о дыхании. А вспомнив — набирать полную грудь отравленного твоим запахом воздуха.

Теперь сердце стучало так, что отзывалось в ушах. Оно заглушало все звуки вокруг, кроме его голоса и его дыхания.

Голос, какой же у него голос! Низкий, хрипловатый, от которого я трепещу, ощущая, как по телу распространяется покалывание и нетерпение.

— Запах, тело… — все же смогла вымолвить я, всеми силами стараясь не раствориться в рождаемых им ощущениях. — Тебе важно лишь это. А как же я? Та, настоящая я, а не тело. Я, а не аромат, который лишь физиология.

— Неправильно. — Ласковые пальцы касаются волос, перебирая шелковистые пряди, а вторая рука медленно путешествует от плеча все ниже и ниже.

Создатель, я и не знала, что даже это может быть настолько чувственным. Он медленно, но ощутимо скользил пальцами по ткани, задерживаясь на внутренней стороне руки, лаская сгиб локтя, и когда, наконец, подушечки пальцев Инея коснулись обнаженного запястья, я вздрогнула. А когда он поднес ладонь к губам и, не отводя от меня взгляда, поцеловал внутреннюю сторону, так вообще стало жарко.

— Ты важна. — Шепот — и снова поцелуй на губах, и я подавляю внутреннюю потребность потянуться за Инеем, когда мужчина отстраняется. — Ты дорога. Ты самая лучшая, самая хорошая девочка. Чудо светлое.

Я, словно зачарованная, не могла двинуться или отстраниться, не могла даже думать. Казалось, что его слова, голос, его запах лишили всего. Я вся теперь его. Дыхание выпивают его губы, тепло тела забирают пальцы, потому что без его касаний почему-то становится холодно и неуютно.

Когда он снова поцеловал меня, мои губы дрогнули в ответ. Почувствовав его улыбку, я было на миг одумалась, но тут он впервые за все это время заключил меня в объятия. Настоящие, прижимая близко-близко к своему телу, окутывая, окуная в свой запах, сжимая кольца рук так, что мне становилось сладко и страшно. И поцелуи. Медленные, томные, лишающие остатка здравого смысла, заставляющие тянуться за каждой лаской, вскинуть руки, запутавшись в медных прядях, прижиматься все ближе.

Сколько длилось это сладкое безумие? Я не знаю… Я и правда не знаю. Все потерялось в нем. В этом мужчине. Солнце уже зашло за горизонт, погружая сад в бархатные сумерки, но я и это заметила лишь потому, что его глаза стало хуже видно. Нет, он не раздевал меня, он ничего не делал сверх того, что уже было заявлено. Но и этого хватало, чтобы я таяла, теряла связь с реальностью, растворялась в… нас. Общем дыхании, касании губ, ласках, которые всегда были на грани целомудренности.

В тот вечер мы были вместе, пока не стемнело. И не только целовались. Сидели. Дышали одним воздухом, не отпускали ладони друг друга. И я не вспоминала. Ни о чем. Я просто жила этой минутой, пока была счастлива. Жила, зная, что она обманная, что он, как обычно, говорил не о деле, а о теле. Но я была счастлива и не видела смысла отказывать себе в этих мгновениях.

Все потом. Все завтра.

А сегодня — рыжий обманщик, который так красиво лжет. Да, мы, женщины, и правда любим ушами.

И мы сидели… сначала по-прежнему рядом, а потом я как-то незаметно оказалась на коленях мужчины и положила голову ему на грудь. Мы тихо разговаривали. Обо всем на свете. Уж не знаю, что тому виной, но с Инейраном я никогда не чувствовала себя глупой. Не знающей чего-то — да. Но он рассказывал… И я тоже. Сказки, которые Иней с удовольствием слушал, а он отвечал мне легендами далеких народов, которые узнал в путешествиях.