Старая тайна, новый негодяй - Галина Владимировна Романова

— Дашка, да ты чего это?! — Марина, соседка по дому, вцепилась в мой рукав, остановив прямо на ступеньках крыльца. — Это что же делается-то, а?! Это кто же тебя так, а?! Господи, спаси и помилуй!!! Люди добрые, гляньте, как нашу Дашку ухандокали!!!

Ее вопли достигли ушей немногих, время было рабочее. Но те, чье внимание Марине удалось привлечь, высыпали кто на балкон, кто из подъезда и принялись наперебой предлагать мне свою помощь. Я, конечно же, знала, что живу среди неплохих, в сущности, людей, но чтобы таких… Едва не прослезилась, честное слово!

— Даш, у меня автомастерские под контролем, так что за тачку будь спокойна, заделаем в лучшем виде. Только адрес дай, куда ее оттащили, — смущаясь и чередуя каждое свое слово с матерными ругательствами, басил Толян с первого этажа, где ему принадлежали сразу три квартиры.

— Дашенька, у вас, может быть, шок, давайте я вас осмотрю. — Это уже Лилия Васильевна: она у нас всех постоянно лечит, хотя выше педиатра районной поликлиники так и не поднялась.

Тут начали наперебой предлагать свою помощь подростки, которым я частенько делала бесплатные абонементы на посещение бассейна. Кто вызывался сбегать за лекарствами, кто за хлебом.

— Прекратите к ней приставать! — Марина, с которой все это действо и началось, быстро перехватила инициативу и вызвалась проводить меня до квартиры. Все мои заверения о нормальном в принципе состоянии она оставила без внимания. — А вдруг голова закружится и упадешь!!! Мало тебе потрясений?!

Потрясений, на взгляд провидения, мне и в самом деле оказалось мало, потому что дома меня ждало еще одно.

— Батюшки!!! — запричитала Марина, едва мы переступили мой порог. — Да за что же на тебя напасть такая, Дашка?!

Ответа я не знала. Осторожно блуждала по разбросанным по полу вещам, не зная, с чего начать уборку. Вывернули все внутренности шкафов, тумбочек, антресолей. Одежда, газеты, книги, обувь — все валялось вперемешку на полу. Хорошо, хоть не додумались вспороть матрацы и мебель. Иначе можно было смело считать себя нищей. Машина, а теперь еще и это. У меня, конечно же, имелись кое-какие сбережения, но обновить обстановку на случай ее полного уничтожения я бы не смогла так скоро.

— Офигеть можно, Мариночка, — пробормотала я устало и ухнулась на диван в гостиной.

— Да уж, — поддакнула она мне, потихоньку начиная разгребать завалы моего имущества. — Чего хоть искали-то, Дашка? Искали же чего-то!

— Думаешь? — Я проследила за тем, как она возвращает на место статуэтку из нефрита.

— А чего тут думать-то! — фыркнула Марина и принялась стопкой складывать книги и журналы. — Чего же тогда хулиганство учинять? Просто так не станут. У тебя хоть не пропало ничего? Поглядела бы. Деньги, может, золото. Да и милицию бы вызвала. Может, отпечатки пальцев чьи остались.

Милицейского вмешательства я не хотела, поэтому отвергла эту мысль сразу. К тому же все деньги, что я хранила дома, были на месте. Не распотрошенной оказалась и шкатулка с украшениями. Стояла на туалетном столике перед зеркалом с откинутой крышкой. Но все содержимое: три кольца, два перстня, две пары сережек и цепочка — было в целости и сохранности.

— Чудно! — вынесла вердикт Марина, незаметно так разобрав гостиную и переходя в мою спальню. — Чего тогда нужно было? Да, тогда милицию не надо. Чего им скажешь? Первый вопрос — что пропало? Нет! Чего тогда вызвали? Нет, им это неинтересно. Начнут плести невесть что. Скажут, что обиженный любовник искал, как это говорится-то… О, во! Подтверждения неверности своей возлюбленной. Ты чего, Дашка, вытаращилась? Сериалы надо смотреть почаще, не того нахватаешься. Ты сиди, сиди, я все уберу.

Невзирая на ее протесты, к уборке я присоединилась. Через два часа о сотворенном вандализме ничто не напоминало. Но осадок, как говорится, все же остался. И к осадку теперь примешивалось вполне ощутимое чувство страха.

Дело, судя по всему, принимало достаточно серьезный оборот. Три покушения, два из которых закончились для злоумышленников вполне успешно. Третье не удалось, и то потому, что мне просто повезло, если можно верить словам капитана ГИБДД. А так к числу жертв отнесли бы и меня.

Вот тебе и не вмешивайся, снова вспомнились мне предостережения Аракеляна. Вот и попробуй не вмешаться. Если раньше не было ничего личного, то теперь…

Я сердечно поблагодарила Марину, клятвенно пообещала ей обращаться, если что, и, заперев за ней дверь на замок и задвижку, пошла в ванную. Ванная у меня шикарная, просторная, перестроенная из санузла, крохотной ванной комнаты и примыкающей к ней кладовки. Вдоль одной стены размещались угловая ванна, душевая кабина и раковина. А противоположная стена была зеркальной. Такая вот у меня прихоть без какого-либо намека на эксгибиционизм. Встав перед зеркалом сейчас, я стянула с себя одежду и едва не расплакалась от жалости к самой себе. Сплошные синяки, ссадины, царапины. А ведь могло быть и много хуже. Могло ведь и вообще ничего не быть. Тут совершенно некстати вспомнился Володька Волков. Вспомнился таким, каким я увидела его за минуту до смерти. Искалеченное тело, затухающий взгляд, исчезающий шепот…

Господи! Я так не хочу! Я не могу позволить себе глупости быть погребенной непонятно за что! Мне еще и тридцати пяти-то нет…

Охая и всхлипывая, я кое-как вымылась, еле касаясь намыленной губкой тела. Укуталась затем в халат, невзирая на жару, натянула на ноги шерстяные носки и пошла в кухню. Мне просто необходимо было принять сто граммов коньяку. Как говорится, и тело поправить, и ясность мысли вернуть.

С телом получилось не очень, потому что оно продолжало ныть во всех местах сразу, а вот мысли… Мысли вдруг появились, причем сразу и столько, что только давай записывай. Я и записала. Под номерами, расположив их в строгой хронологической последовательности, будто план к сочинению по истории писала. Только теперь это не было сочинением, а история… история была. Причем история моей жизни и надвигающейся смерти, которую мне надо изо всех сил постараться предотвратить. Тридцать пять-то уже через три дня…

— Дашка, ты же меня без ножа режешь! — застонал мой шеф наутро в телефонную трубку. — Как же я без тебя?! Ты же должна была сегодня выйти из отпуска! Чего же теперь?!

— Не выйду теперь! — забыв о субординации, рявкнула я озлобленно. Снова поймала свое отражение в зеркальном шкафу моей спальни и, еле сдерживая стон от того, какую сине-лиловую красоту там увидела, продолжила препираться с начальником. — И вообще! У меня этих отпусков еще на полгода. Напиши за меня заявление, будь человеком! Я дома пока побуду.

Шеф минут пять матерился вполголоса, потом озадаченно пробормотал:

— Что-то случилось, Даш? Ты же не могла просто так-то… Ты скажи, ребят пришлю, охрану дам.

— При чем тут охрана?! — Его слова меня мгновенно отвлекли от зеркала и заставили насторожиться. — Чего ты мелешь?

— А чего тут молоть-то, коли в городе бог весть что творится. Сначала Волков. Теперь вот бизнесмена какого-то вместе с тачкой на воздух подняли. А вчера… — Тут он на мгновение отвлекся и принялся отчитывать нашу секретаршу за холодный чай. Потом, когда она, коротко огрызнувшись, исчезла в приемной, продолжил: — А вчера кое-кто поведал мне о том, что тачку твою приволокли в ГАИ разбитую. Я весь вечер тебе вчера звонил и на домашний, и на мобильный. Отключила, что ли?