Сибирь 2028. Армагеддон - Андрей Орлов

Ошибка номер два: я должен был учесть их упорство и последовательность в достижении целей! Бритый крепыш с инвентарным номером на лбу уже строчил от пуза, гогоча, как простой русский парень на концерте Петросяна. Пули летели широким китайским веером! А я уже куда-то падал, хватая столик за ножки и переворачивая его. Толчок – и неуклюжая конструкция отправилась в полет, огрев стрелка по лбу. Глазки людоеда сбились в кучку, он попятился, захлебнулся автомат. Карабас-Барабас совершенно зверской наружности, со шрамом поперек бороды, оттолкнул его от себя, бросился на меня с ножом. А за ним в «паленую хату» лезли еще двое – такие же расписные и звероподобные. И как их земля таких носит?! Я заорал так, что самому стало страшно, бросился в ответку, выбил нож, сломал ему ладонь, винтом скрутил руку, а в завершение с таким упоением врезал кулаком под губу, что вся эта туша, вдвое превосходящая меня по массе, свалилась, как подкошенная. Я дрался, как берсеркер, как Спартак в окружении римских легионеров! Я не дал и шанса нажать на спуск, настрелялись уже! Я бил во всё, что дергалось и моргало, распалялся, крушил челюсти, разбивал носы, сапогами ломал им ребра. А когда они попадали, но еще не умерли, я бросился к своему автомату, который прислонил к стене, и самозабвенно, с мстительным удовольствием, выбивал мозги из их ненормальных голов – в самом буквальном смысле!

Внимания я, впрочем, не потерял, и когда в дверь полез пятый – со вздорным ирокезом на башке – я не упустил этот момент, выхватил нож из-за голенища, метнул – это оказалось проще и быстрее, чем поворачивать ствол! Метни я еще сильнее, и в пузо людоеда вошел бы не только клинок, но и рукоятка. Он выпучил глаза, схватился за нее… и вдруг развернулся и косолапо, согбенный вопросительным знаком, заковылял прочь! Куда с моим ножом?! Я выскочил за ним в бетонный коридор, выхватил из груды доску, унизанную ржавыми гвоздями (их притащили, видимо, на дрова) – и в тот момент, когда он уходил за поворот, швырнул ему вдогонку. Доска воткнулась в спину, людоед завыл. Я настиг его в несколько прыжков, обработал уже без единого гвоздя. Провернул клинок в животе, вытер о брезентовые штаны мертвеца.

В подземелье было тихо. Возможно, этой пятеркой нашествие и ограничивалось. Я вернулся в обжитое людьми пространство, завыл от отчаяния. Впору долбиться головой о стену! Мутанты лежали на кроватях, порезанные пулями. Худенькая женщина в скатанном пуловере, свернувшись калачиком, лежала на полу. Остальные тела меня не интересовали – только это. Я подлетел к ней, перевернул. Александра Васильевна была мертва. Невероятно! Еще минуту назад она была живее всех живых, ласково говорила со мной, проникала в душу своими умными глазами. А теперь ее глаза затянула водянистая пленка, в них не было никакой жизни… Я что-то орал, колотил кулаками по стене, меня рвало с кровью и болью. Почему умирают пачками хорошие люди, имеющие ко мне либо прямое, либо косвенное отношение? Только за последние сорок восемь часов – ласковая женщина Ада, Лев Михайлович Драгунский, неплохие парни Дергач и Рывкун, соседка Маша… А теперь – Александра Васильевна…

Похоже, я на что-то еще надеялся. Снова рухнул на колени, упорно отыскивал пульс, хоть какие-то признаки жизни. А вдруг пуля не задела сердце, краем прошла? Но пульс решительно отсутствовал…

Что я услышал? – ума не приложу. То ли тетива тихонько брякнула, то ли спертый воздух заставил вибрировать оперение… И снова в ход пошли акробатические навыки. Я рыбкой метнулся к книжному шкафу, перевернулся, сделав упругую стойку на руках, ноги вонзились в шкаф, и все литературное изобилие (которым можно пару дней отапливать большое помещение) с грохотом посыпалось на пол! Стрела пронеслась над ухом – спасла врожденная проворность! Так мы еще и лучники! Так мы еще и женщина!!! На меня набросилась свирепая мегера со сверкающим взором – целый фонтан экспрессии! Свалилась на меня, оседлала, больно засадила кулачком по брови. Я пытался ее сбросить, но эта «женщина сверху» держалась, как опытная наездница, схватила меня за горло, сжала так, что я чуть не умер. Я задыхался, муть вставала перед глазами. А она рычала, как отменная пантера, уже была близка к своей цели… У нее бы все получилось, кабы я не извернулся и не забросил ногу ей за голову! И сразу все поменялось местами – рывок, переворот, она вскричала от боли, ударившись позвоночником о бетонный пол. Я уже взлетел, теперь я был сверху, без промедления взметнул кулак, чтобы раздробить ей челюсть…

И остановил его в полете, узрев перед собой напоенные болью глаза Александры Васильевны…

Да и лицо было просто копия. Моложе, иначе оформленное, не того фасона, но… точно такое же! Я мгновенно все понял, растерялся. А она воспользовалась моей заминкой, брыкнулась, упругий толчок бедром – и я, ахнув, отбил плечо. Но вновь себя оседлать я не дал! Она вскочила, как чертик на пружинке, горя желанием стереть меня в порошок, но я подсек ей ногу, она упала на живот – и я уже выкручивал ей руки за спиной, придавив коленом остальные части неугомонного тела.

– Слушай, ты, педагог дополнительного образования… – шипел я. – Сто чертей тебе в божественный лотос… Ну, давай еще баян порвем… Ты бы хоть разобралась, прежде чем в меня стрелу пускать… Это не я убил Александру Васильевну – я был у нее в гостях, меня зовут Алексей Карнаш, твоя мама была моим классным руководителем… очень классным, между прочим… а сегодня спасла от людоедов… Оглянись, кто, по-твоему, перебил эту публику – сами на себя руки наложили? Мне очень жаль, Ольга, что так случилось, поверь, я действительно не один из них…

Какое-то время она дрожала, выгибалась коромыслом, пускала слезу. Потом я ее отпустил, она поднялась, добрела, пошатываясь, до матери, обняла ее и застыла. Мое сердце тоже разрывалось, но я понимал, где нахожусь и чем это чревато. Я вышел из подвала, навострил уши. Возможно, что-то послышалось… я не был точно уверен. Я вернулся назад, перезарядил автомат, вскинул на спину рюкзак. Поднял облезлый портативный арбалет из легкого пластика с системой небольших блоков и воротом для натягивания тетивы. К ложе в нижней части крепились запасные металлические стрелы. Еще с десяток торчали из колчана в маленьком рюкзаке за спиной у женщины. Бесшумное оружие неплохой убойной силы – достойная штука из арсенала подразделений специального назначения. Но куда уж ему до моего «Вала». Я осторожно отстранил женщину от безжизненного тела, вернул ей арбалет. Поднял остывающую учительницу – она практически ничего не весила! – отнес на кровать, укрыл одеялом.

– Дорогая, нам нужно серьезно поговорить… – Согласен, шутка вышла не самой удачной.

– Ты кто такой? – процедила сквозь зубы дама, рассматривая меня с откровенной нелюбовью. Волосы, слипшиеся от пота, падали на лицо, разглядеть его толком было невозможно. Да и не хотелось мне его разглядывать! В ней было что-то от воительницы – подпоясанная армейским ремнем, утепленная курточка, ватные штаны, заправленные в голенища сапог с отворотом. Кепка с козырьком – отдаленное подобие конфедератки. Она была пониже меня, но все равно высокая, крепкая в кости – сложением явно не в маму (в процессе ее изготовления, видимо, участвовал и папа).

– А разве я не сказал, кто я такой? Послушай…

– Это ты во всем виноват… – с какой-то выпуклой ненавистью прошептала она. – Если бы ты сюда не явился, по твоему следу не пришли бы и эти…