Блицкриг. Как это делается? Секрет "молниеносной войны" - Юрий Мухин

Разумеется, ни о каком уничтожении противника, как цели тактики советской пехоты, в докладе и речи не было — только захват местности атакой: «Оценивая важность тех или других объектов, батальон ставит ротам задачу прямым направлением ворваться в оборонительную полосу, не обращая внимания [на то], что у него там осталось в тылу, что у него осталось на фланге. Первому батальону на таком широком фронте ставится задача — ворваться и овладеть какими-то пунктами в обороне». При такой тактике какое-либо творческое участие в бою командира полка — маневр с целью создания превосходства в мощности огня на слабозащищенном участке или маневр увода своих войск от огня противника — начисто исключалось: «В такой насыщенной огнем глубине, как эта, маневр батальоном, ротой исключен. Здесь маневр может осуществляться только взводами и отделениями. Командир полка в зависимости от обстановки может только усиливать тот или другой участок батальонами. Основное назначение батальонов — ворваться». То есть уже у командира полка задача была упрощена до минимума — послать батальоны в атаку и ждать. Если атака неудачна и батальон не ворвался на местность, то послать в атаку оставшиеся батальоны.

Однако на совещании предшествовавшие Смирнову докладчики и выступающие критиковали и уставную тактику советской пехоты. В частности, за то, что из стрелковой дивизии в 17 тысяч человек послать в атаку можно только 640 бойцов, в результате плотность атакующих пехотных цепей очень мала. Смирнов опроверг эту критику: «Я написал: фронт наступления взвода до 150 м. Надо сказать, что к этому выводу мы пришли общими силами на занятиях, которыми руководил Маршал Советского Союза т. Буденный. И что получается? Как только мы ставили бойцов на фронте [с интервалами] 2—3—5 метров и заставляли их подняться в атаку, то исчезали всякие разговоры о том, что при атаке нет плотности, нет пехоты. Пехота, поднявшись на фронте 150 м, имея интервалы до трех метров, представляет из себя внушительную силу».

И вот об этих интервалах в три метра между атакующими пехотинцами заговорил выступивший в прениях по докладу Смирнова генерал-майор С. С. Бирюзов, на тот момент командир 132-й стрелковой дивизии. Он обрисовал проблему с совершенно иной стороны: «О боевом порядке наступления. Наша штатная дивизия имеет 81 стрелковый взвод. При организации боевого порядка в наступлении получается, что мы рвем главную полосу обороны в лучшем случае 24 стрелковыми взводами, а все остальные, примерно 67 взводов, эшелонированы в глубине. Создается наращенный удар. Это хорошо, но давайте посмотрим огневые средства. Станковые пулеметы не стреляют, и мы себя обманываем, когда говорим, что наши пулеметы стреляют. Роты при наступлении обычно идут примкнутыми флангами, и станковые пулеметы стрелять не могут: ни в интервалы между ротами, ни в интервалы между взводами. Все закрыто пехотой и свободного пространства для ведения пулеметного огня нет. Станковые пулеметы не стреляют, и огневая сила удара получается только в лице 24 стрелковых взводов. К нашему сожалению, мы не научились еще стрелять через голову, поэтому я и утверждаю, что огневая сила выражается только в 24 стрелковых взводах. И это, мне кажется, требует некоторой перестройки боевого порядка».

То есть по довоенному боевому уставу РККА защищаемому Смирновым, плотность атакующей советской пехоты должна была быть такова, что даже такие огневые средства стрелкового полка, как станковые пулеметы, не в состоянии были вести огонь по тому противнику, которого атаковали пехотинцы! А артиллерия в момент атаки молчала, чтобы не задеть своих! Посему вести по противнику огонь имели возможность только сами атакующие пехотинцы из винтовок на ходу. И что же предлагал один из будущих начальников Генштаба Советской Армии?

«Рота наступает 2 эшелонами, и второй эшелон движется на расстоянии 250 м в глубине за первой линией взводов и огня дать не может, в то же время сам находится под действительным оружейным и пулеметным огнем (противника. — Ю.М.). Поэтому роте наступать в 2 эшелонах нецелесообразно. Эту роту нужно заставить наступать в одном эшелоне, чтобы третьи взводы могли принять участие в огневом бое в период наступления. Это несколько увеличивает огневую силу, и тогда будет не 24 взвода, а уже 32 взвода, и огневая мощь нарастает», — соблазнял Бирюзов начальство своим предложением.

То есть Бирюзов предложил еще больше уплотнить атакующие цепи солдатами, чтобы увеличить в них количество стреляющих на ходу винтовок. А пулеметы? А пулеметы по-прежнему оставлял в бездействии.

И это несмотря на то, что перед выступлением Бирюзова выступивший генерал-майор П.Г. Егоров (в августе 1941 года без вести пропавший начальник штаба 28-й армии) напомнил: «У немцев не случайно записано в Полевом уставе: — «наступление это есть продвижение огня вперед».

Оцените сначала советских генералов — ведь они, оказывается, и до войны знали, что немцы изменили и усовершенствовали тактику боя! Но все равно держались за свою — за штыковую! Оцените немецких генералов: не атака — не продвижение пехоты или танков вперед, — а ПРОДВИЖЕНИЕ ОГНЯ! Не люди, а огонь у немцев атаковал!

Штыковая атака была чем-то вроде мании или, грубо говоря, органической тупости советской военной науки. Уже шла война с немцами, а генарал-майор А.А. Тарасов пишет для советских солдат брошюру «Уничтожай врага в рукопашной схватке». И в ней:

«БОЕЦ!

Смертельный и коварный враг Вашей (почему «Вашей»?) Родины — германский фашизм — до зубов вооружен огневыми и техническими средствами войны», — сообщает генерал-майор. И что же боец должен противопоставить этим огневым средствам немцев? А вот что:

«Вместе с тем немецко-фашистские полчища избегают встречи с нами в рукопашных схватках, ибо наши бойцы показали, что не было и нет им равных по отваге и ловкости в рукопашном бою. Но с техникой и тактикой врага нам надо серьезно считаться. Надо в совершенстве овладеть искусством подхода к врагу, искусством сближения с ним на поле боя. Надо уметь передвигаться в бою так, чтобы вражеский огонь, какой бы силы он ни был, не мог задержать нашего маневра, нашего наступления и атаки. Поэтому в боях с лютым нашим врагом:

— передвигайся быстро и скрытно,

— бросай гранату далеко и метко,

— бей штыком и прикладом крепко!

Учись скрытно и сноровисто передвигаться на поле боя. Чтобы быстро сблизиться с противником для уничтожения его гранатой и штыком, чтобы меньше нести потерь от огня противника, каждый боец должен уметь технически в тактически правильно передвигаться и сноровисто преодолевать любое искусственное и естественное препятствие. Обучение и тренировка способам передвижения и преодоления препятствий в бою являются одним из важнейших разделов боевой физической подготовки. Тактически правильное и сноровистое передвижение — важнейшее средство маскировки подхода к противнику и обеспечения внезапности атаки для уничтожения его в рукопашной схватке».

И далее весь текст брошюры — это обучение скрытному передвижению («С последним шагом перебежки сделай полный выпад правой ногой вперед и слегка вправо, одновременно поставь левую руку ладонью на землю пальцами к правой ноге и, опираясь последовательно на левую руку и бедро левой ноги, ложись на левый бок») и ни слова об огне по немцам, хотя бы из винтовки. Зато подробно описывается техника штыкового боя и даже: «В руках опытного бойца и малая лопата является грозным оружием. Научись приемам боя малой лопатой. Все отбивы и удары лопатой производи быстро, слитно и резко. Одновременно с захватом левой рукой винтовки противника быстро сближайся и бей лопатой по голове справа или слева».