В смысле, я супергерой? - Зоя Анишкина

Кажется, у неё даже на лоб глаза полезли от такого наглого, по ее мнению, заявления. Потому что обычно я с лёгкостью вступаю в перепалки и вообще завожусь с полуоборота.

У каждого своя слабость, и моя – мамуля. И да, я всегда прекрасно понимала, что она специально меня провоцировала, но все равно поддавалась. Но не в этот раз.

Сейчас я правда устала и не хотела разборок. Да и, откровенно говоря, к битве за правду надо подготовиться сильно заранее. Иначе я буду моментально разбита по всем фронтам, а мне результат нужен.

Мать прищурилась. Она в свои годы выглядела восхитительно. Всегда была такой, мамочкой с иголочки, даже когда появлялась на собраниях в школе, никто глаз оторвать не мог.

Сколько отцов и не только вились вокруг неё, как мотыльки, а она всегда была как скала. Даже через меня собирались подкопаться. Носили всякие сладости и детей со мной дружить заставляли.

Да только все зря. Я вообще никогда не видела маму ни с одним мужчиной. Она всегда говорила, что они недостаточно хороши для неё. Неслабая позиция для одинокой женщины с ребёнком не пойми от кого!

И вот с годами она вообще ни разу не утратила уверенности. Только людей, кто бы терпел ее характер, стало в разы меньше. Всё-таки затворнический образ жизни брал своё.

– Что у тебя случилось?

Я едва чаем не поперхнулась, когда вопрос этот услышала. Удивленно посмотрела на мать и не удержалась от шпильки ей в бок:

– И что, даже выволочки не будет? Прости, но я правда устала. Все завтра.

Тем не менее и я, и она смотрели друг на друга внимательно, уже вцепляясь, словно клещами. Вот с ней так всегда. Вроде планы, вроде все понимаешь, но один фиг выходит по ее.

Она поджала губы и расправила плечи, не желая отступать ни на миллиметр. Заправила свои седые волосы за уши с элегантными серёжками и ответила:

– Что бы ты там себе ни надумала. Ты, вообще-то, моя дочь,и я тебе в помощи никогда не отказывала. Я не дура. С какого перепугу ты приехала посреди недели так внезапно? Опять эта образина тупорылая выдал что?

Блины стыли. Чай тоже. И вообще, в такие моменты мне казалось, что жизнь замерла. У бывшего очень часто краснели уши. Сейчас мне пришла в голову мысль, что я знаю почему.

Если и было что-то, что сейчас могло нас с матерью обьединить, то это нелюбовь к отцу моей дочери. Сперва я собиралась насупиться и снова уйти в отказ, а потом подумала, что с лёгкостью могу отдать Ивана на съедение мамуле.

Поэтому торжественно кивнула с раздражённой миной на лице. Пусть этот товарищ всю ночь в кровати проворочается. Поделом ему. Стараясь не переигрывать, натужно пожаловалась:

– Обещал забрать Аню, потому что я ее посреди года учебного на море вывезла.

Уловка сработала безотказно. Глаза матери сузились, ноздри стали раздуваться, словно она сейчас собралась взлететь. Она поставила свою чашку на стол, и из неё даже выплеснулось несколько капель.

Батальон разворачивал артиллерию. Все, кто не спрятался, я не виноват. Не миновать бывшему завтра очередной дозы звонков от самой любимой тещи. Он уже номер телефона три раза менял. Но у мамы свои каналы.

– Этот кусок мошонки горного козла ещё и рот смеет открывать?! Да он…

Далее посыпались оригинальные цветастые ругательства, перебираемые редкими греческими выражениями. Любила их моя мать. А я даже залюбовалась ею.

Ну словно богиня какая. Афина. Ее бы командовать войсками, никто и никогда не посмел бы пойти против страны, которую она представляет. Один взгляд чего стоил.

Мне Ваня жаловался, что от него он едва импотентом не становится. Хотя позже я поняла, что там в принципе все не так уж и весело в этой сфере, и гневные взгляды матери тут ни причём.

Поток цветастой ругани не прекращался. Надо чаще навещать ее, а то совсем засиделась. Вон какой набор слов подготовила. Мне даже интересно стало, откуда некоторые словосочетания.

Наконец она банально устала. Все же возраст никто не отменял. Раскрасневшаяся, с горящими гневом глазами она впилась в меня взглядом, а я так расслабилась, что даже не успела нацепить для себя сопутствующее теме разговора выражение.

Египетская сила. Мне тридцать пять лет, а парюсь как малолетка. До сих пор помню, как однажды черт меня дёрнул попробовать покурить, а мать прознала. И почему?

Да потому что, Стефания Авгеевна, сигарету надо было держать палочками, а не пальцами, которые провоняли! Мало того что дрянь редкостная оказалась, и я поклялась больше никогда не брать это в рот, так ещё и огребла по первое число.

Хотя почти уверена, что кое-кто мог на нервишках прикладываться к трубке. Но это неподтверждённая и всецело осуждаемая информация! Тем не менее мать снова вышла на тропу войны.

– Устала она! Я тут, понимаешь ли, воздух сотрясаю в надежде, что на голову этого имбецила свалится проклятие, а ты улыбаешься блаженно? Стефания!

Поморщилась. В ее варианте мое имя вышло едва ли не ругательством. Вот вроде взрослые дамочки, а все туда же. На кой нам воевать? Но сложно переделать двух взрослых упрямых женщин.

– Я спать.

Поднялась и решительно направилась в сторону комнаты. Мать прооралась, теперь станет легче. Глядишь, за ночь давление не хватит. А я позорно капитулирую.

– В смысле спать? Стефа!

И тут, как всегда, вселенная решила, что слишком уж я спокойно живу, а бронзовый карниз на окне подумал, что пора и честь знать. Он уже столько лет там висел и наверняка страдал от того, что кое-кто шторы по три раза в год стирал.

Поэтому, когда я проходила мимо, он с треском отвалился от стены и непременно бы огрел меня по голове, причинив тяжкие телесные, как выразился бы Антонов, а то и принеся смерть.

Ибо мать моя была фанаткой всего самого замечательного, дверного, качественного и тяжелого. Но! Она же каким-то образом передала мне гены с