Прости меня, Молли - Линн Грэхем

— А Фредди презирал его за то, что он купил эти вазы, только чтобы показать, как много может себе позволить, — вмешался Вито. — Отец не видел в этих вазах произведений искусства. Для него они были просто дорогой забавой.

— Мой сумасшедший братец поставил все, что имел, против одной из ваз, — продолжал Нед, покачивая головой, — и выиграл! Риккардо был в ужасе, он предлагал Фредди любые деньги взамен вазы.

— Но Фредди предпочел взять вазу и любоваться ею на досуге, — скороговоркой закончил Вито.

Молли зажмурилась. Не может быть, чтобы они говорили о ее вазе, спокойно стоявшей на комоде в ее спальне, где она сама могла любоваться ею. Вито обнял ее и мягко направил к входу в зал.

— Послушай… — нерешительно заговорила Молли.

— Конечно, мы все были уверены, что Фредди в своем завещании отпишет эту вазу Вито, — усмехнулся Нед.

— Но он этого не сделал, — устало пробормотал Вито. — Он завещал ее Молли.

— Господи помилуй! — в изумлении вскричал старик. — Да неужели? Ну и Фредди! Подумать только… Впрочем, теперь-то она опять на своем месте, верно? — Он снова рассмеялся и потрепал Молли по плечу. — Однако какое же приданое вы принесли в этот дом, милая моя! Вито, наверное, и не пытался оценить эту вещицу. Она практически бесценна.

Мужественные черты Вито окаменели, губы сжались; Он с упреком посмотрел на веселого старого джентльмена. Между тем они дошли до самого большого из выставочных залов. Стеклянная витрина в центре была уже отперта, и в ней Молли с изумлением увидела точную копию вазы Фредди. Она стояла и смотрела, не в силах отвести глаза. В зал вошел Огден. Он благоговейно, со всеми мыслимыми предосторожностями нес парную вазу. От волнения у него на лбу блестели капли пота. Наконец он бережно поставил вазу на пустое место рядом с первой.

— Незабываемый миг! — возгласил Нед, дружески хлопая Вито по спине и совершенно не замечая потрескивания электрических разрядов в грозовой атмосфере зала. — Главное событие в этот знаменательный день, мальчик мой! Долгожданное воссоединение.

Он еще долго расточал восторги, но Молли словно оглохла. Она недоверчиво, молча разглядывала свою вазу, свою бесценную вазу с изображенными на ней прекрасными японскими дамами, самураями, птицами и цветущей сакурой. Она продолжала стоять, белая как полотно, когда Вито вошел в зал, проводив наконец своего жизнерадостного родственника до машины.

Молли резко обернулась к нему, ее зеленые глаза горели негодованием.

— Как ты мог скрыть это от меня?

Он спокойно встретил ее взгляд.

— Если бы ты выставила вазу на продажу, что бы спасти от долгов Найджела, это было бы вопиющим нарушением посмертной воли Фредди.

В голосе Вито не слышалось ни малейшего чувства вины. Молли отшатнулась от него в полном смятении.

— Сколько… Ты только скажи мне: сколько стоит ваза Фредди?

— Я бы дал за нее больше, чем кто-либо другой, ведь я — владелец парной вазы, — с беззастенчивой прямотой ответил Вито. — Потому Фредди и оставил ее тебе. Он был уверен, что я найду тебя и попытаюсь выкупить вазу…

— В жизни не продам ее тебе! — прервала его Молли с внезапной яростью. — Скорее разобью на мелкие кусочки. Ты ее не получишь! — Молли уже почти не владела собой. — Я жду, когда ты наконец скажешь, какова цена вазы!

Красивое лицо Вито скривилось в гримасе отвращения.

— На аукционе дадут полмиллиона или даже больше. Но можно выручить и более значительную сумму, так как единственный известный образец того времени — моя ваза, которую я никогда не выставлю на продажу.

— Больше полумиллиона фунтов стерлингов?! — не веря своим ушам, прошептала Молли. — И ты молчал, а я ничего не подозревала!

Значит, у нее была возможность помочь брату, не прибегая к вмешательству Вито и его капиталов… А Вито воспользовался ее неведением, чтобы вынудить ее на грязную сделку. Молли была совершенно раздавлена этой новостью.

— И ты знал с самого начала… — простонала она.

— Найджел не заслуживал такой огромной жертвы, Молли. Фредди рассчитывал, что в худшем случае его наследство обеспечит тебе финансовую независимость, а в лучшем — соединит нас с тобой, — быстро проговорил Вито.

— Позволь мне самой решать, чего достоин мой брат!

Вито посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.

— Найджелу необходимо повзрослеть, прочно встать на ноги и научиться вести себя ответственно. Если бы ты уплатила за него долги, самое большее через два года он бы снова завяз в них по уши, а что бы ты стала делать тогда?

— Ты просто оправдываешься за то, что воспользовался моим невежеством! — с горечью бросила ему Молли.

— Молли, подумай сама: вазу тебе доставил особый курьер, она была упакована в несколько прочных футляров. Девять человек из десяти дошли бы своим собственным умом, что имеют дело с предметом чрезвычайной, ценности.

— А у меня в те дни голова была занята совсем другими вещами! И вообще, могла ли я помыслить о том, что ваза имеет какую-то ценность, зная, как жил Фредди? Даже его дом принадлежал вашему семейству!

— Фредди был совсем не бедным человеком, имел порядочный капитал, просто он довольствовался малым. — Плотно сжав губы, Вито разглядывал красное, разъяренное лицо Молли. — Ваза твоя, Молли. Если хочешь, я ее у тебя куплю…

— Лучше я разобью ее! — снова выкрикнула она.

Глядя на нее с презрительным, вызовом, Вито положил ключ на угол ближайшей витрины.

— Ну что ж, давай. Я еще десять минут могу подождать тебя внизу. Нам пора ехать в аэропорт.

— В аэропорт? — тупо переспросила Молли.

— Мы проведем наш медовый месяц на Карибском море.

Молли выпрямилась и одарила его взглядом, полным высокомерного недоверия.

— После такого? Ты, должно быть, шутишь!

— Нет, сага, я не щучу. И если через десять минут ты не прекратишь свою сидячую забастовку, я, пожалуй, возьму и отшлепаю тебя, и могу поклясться, что после этого ты не сможешь сидеть до конца недели.

Стиснув зубы, кипя от бешенства, ровно через девять с половиной минут Молли сошла вниз, к выходу. В звенящей тишине она села в автомобиль. На ней было все то же пылающе-красное платье: переодеться Молли не успела.

Маленький вертолет с двумя пассажирами опустился на площадку в северной части островка Карвальо-Кей. После густой синевы неба Молли увидела бушующую зелень тропических деревьев и море, сияющее и голубое. Строго запретив себе восхищаться чем-либо, она вышла из кабины вертолета в ласковое тепло раннего вечера. Она была злая и усталая.

До этого в личном самолете Вито она спала или притворялась спящей, потом с удовольствием приняла душ и поела. Переодеться, правда, не удалось: Вито наотрез отказался отдать распоряжение, чтобы ее чемоданы достали из багажного отсека. Красное платье до того ей надоело, что она готова была торжественно сжечь его.