Хроники времен Сервантеса - Владимир Фромер

Дон Хуан не спал уже двое суток, обдумывая план предстоящего сражения. Он вникал в каждую мелочь, старался не упустить ни малейшей детали. Ведь любой даже самый незначительный просчет мог привести к тяжелым последствиям. В канун битвы он принял важное решение. Капитанам было приказано снять цепи со всех христианских гребцов и раздать им оружие. На флагманском корабле он объявил об этом сам.

— Я знаю, — сказал он, — среди вас есть отпетые негодяи и убийцы. Но сегодня день очищения. Папа дарует вам всем отпущение грехов. Вы теперь свободные люди, так докажите же, что вы заслуживаете такой милости.

Они плакали и целовали ему руки.

Тем временем заканчивались последние приготовления. Палубы посыпали песком, чтобы не скользить по крови. Солдаты молились. Некоторые писали близким прощальные письма.

Солнце было уже в зените, когда главнокомандующий со своим секретарем Хуаном Сото на легкой шлюпке провел смотр готовому к сражению флоту.

— Наш главнокомандующий — Христос! — кричал он стоящим на палубах экипажам. — Сегодня наш день, и он принесет нам победу! От имени папы я дарую вам отпущение грехов!

Слова главнокомандующего тонули в криках восторга. Людьми овладело возвышенное чувство. Вчерашние враги обнимались, прощая друг другу былые обиды.

Вернувшись на флагманский «Реал», дон Хуан приказал поднять над грот-мачтой знамя Священной лиги и огромное распятие. В руке главнокомандующий сжимал меч с крестообразным эфесом, на лезвии которого был выгравирован его девиз: «Только вперед!»

— Под сенью этого распятия мы сегодня или победим, или обретем вечный покой, — сказал он своему другу Александру Фарнезе.

— Знаешь, хотелось бы все-таки победить, — ответил тот, застегивая кирасу. — На покой всегда успеется.

Огромный турецкий флот медленно и тяжело двинулся в атаку. Туркам тоже нужна была только победа.

— Живым я обещаю полные карманы золота, а о мертвых позаботится Аллах! — объявил турецкий главнокомандующий. — Гурии в райских кущах достойно встретят моих храбрых львов.

Когда турки приблизились, они издали жуткий, леденящий кровь крик.

Христианский флот двигался молча.

Сервантес очнулся, когда лучи полуденного солнца обожгли ему лицо. Была странная тишина. Галера стояла неподвижно. Лихорадка покинула его, но слабость осталась. Он встал, взял меч и доспехи и, шатаясь, поднялся на палубу. И все стало ясно. Два флота готовились к бою. «Маркеза» находилась почти в центре, и то, что он видел, было похоже на детскую игру, увеличенную до невероятных размеров. Повсюду у бортов плечом к плечу, шлем к шлему, стояли солдаты, как на параде. Сверкали щиты и брони. Лучи солнца преломлялись на обнаженных мечах.

А впереди во всем своем варварском великолепии медленно приближался вражеский флот. Искрились на солнце тройные килевые фонари. Золотой и серебряной вязью мерцали на бортах изречения пророка. Весь флот переливался дикими красками Азии. Всюду на палубах теснились войска в украшенных перьями тюрбанах, с кривыми саблями, пиками, топорами. У многих были луки и стрелы. Над турецкими галерами развевались белые с золотом стяги Сиятельной Порты.

Их адмиральский корабль, находившийся в центре, был выдвинут немного вперед. Сервантес увидел на его палубе под зеленым знаменем немолодого уже человека в тюрбане и серебристых доспехах. В руке он держал увенчанный полумесяцем жезл. Он смотрел на флагманский корабль христиан, туда, где стоял дон Хуан в ослепительном, покрытым золотом панцире. Сервантес понял, что это и есть капудан-паша.

Чья-то рука легла на его плечо. Он повернул голову и увидел своего капитана.

— Ты что, парень? Куда тебе сражаться. Ты же еле на ногах стоишь. Возвращайся в кубрик! — сказал Диего Урган.

Сервантес отрицательно покачал головой:

— Святая дева Мария даст мне силы, — с трудом произнес он.

Послышался сильный голос священника. Всем отпускались грехи. В это мгновение все сорок тысяч бойцов на двухстах кораблях преклонили колени, внимая своим священникам. Но вот прогремел пушечный выстрел с флагманского корабля. Это был сигнал к бою. Началось.

* * *

Турецкие корабли атаковали по всему фронту под звуки труб и грохот барабанов. В центре они сразу же напоролись на плотный огонь галеасов. Несколько галер были разнесены в щепки, а остальные замедлили ход. Артиллеристы галеасов сосредоточили огонь на турецком флагмане. Ядра сметали все с его палубы. Но капудан-паша по-прежнему стоял на капитанском мостике спокойный и невозмутимый. Его пример вдохновил турок, и они продолжили наступать, несмотря на потери.

Не столь успешно для союзников развивались события на флангах, где турки засыпали их галеры дождем стрел.

На левом фланге турецкий командующий Мухаммед Сирокко сумел втиснуться между береговыми отмелями и венецианскими галерами, взяв их в клещи. Турецкие галеры сцепились с венецианскими в абордажном клинче. Начался жестокий рукопашный бой. Успех попеременно сопутствовал то одной, то другой стороне.

На правом фланге дела у союзников обстояли хуже. Там перед началом атаки командующий флангом Улуг-Али объявил своим капитанам:

— Я всего лишь такой же пират, как и вы, а потому сражайтесь, как умеете, и Аллах вас не оставит.

Улуг-Али, обладавший большим опытом, заметил ошибку своего «коллеги» Андреа Дориа, слишком широко расставившего свои галеры, и прорвал редкую линию генуэзцев, захватив в абордажном бою несколько судов. Сам же Улуг-Али атаковал флагман мальтийского ордена. Отчаянно бившиеся рыцари были перебиты все до единого. В плен их не брали. Им отрубали головы, которые укладывали в заранее приготовленные корзины, чтобы потом предъявить султану как свидетельство своей доблести. Плененную флагманскую галеру под восторженные вопли потащили на буксире в тыл.

Но на этом стратегические способности Улуг-Али были исчерпаны. Вместо того чтобы развивать успех и обрушиться на центр союзников сбоку, его пираты стали азартно гоняться за галерами мальтийцев, своих заклятых врагов. Так собака бросается в погоню за кошкой, не обращая внимание на окрики хозяина.

— Мы не успокоимся, пока поганые головы собак-мальтийцев не окажутся на наших пиках, — вопили пираты.

Дон Хуан, вовремя заметивший кризисную ситуацию на правом фланге, ввел в бой свой резерв. Маркиз де Санта-Круз со всеми своими галерами атаковал суда Улуг-Али и отбил мальтийский флагман. Увы, вместо людей там были обнаружены лишь наполненные головами корзины. Инициатива на этом фланге перешла к союзникам.

Но судьба сражения должна была решиться в центре.

Там, как писал один из участников великой битвы, «вершилось нечто такое кровопролитное и ужасное, что море и огонь слились в единое целое».

Дым орудий шести галеасов затемняет небо. Турки несут большие потери. Кажется, еще немного, и они дрогнут. Но Али находит решение. Тихоходные галеасы не могут маневрировать. Он приказывает обойти их и устремиться прямо на галеры врага. Вскоре плавучие бастионы остались позади, и их ядра уже не долетали до турок.