Борьба за жизнь. Записки из скорой - Лиза Уолдер

Она посмотрела на меня. О, неужели она собирается поговорить со мной?

— Я разговариваю с мужем, — ответила мама мальчика.

Ну, конечно. Я еще и глупая. Твой сын лежит на дороге, возможно, он получил серьезные травмы. Но нет, пустая болтовня важнее всего.

Тем временем Энди начал помогать мне, закатывая мальчику джинсы, и говоря то, что он видит. Я же удерживала пострадавшего, стараясь, чтобы он не двигался. На ноге у него был глубокий порез, однако, казалось, что все кости остались целы.

— Хорошо. С минуты на минуту сюда приедет полиция, — сказала я достаточно громко, искренне надеясь, что мистер Гобби услышит эти слова.

И знаете, что произошло дальше? Моя речь возымела должный эффект. Мужчина растворился в толпе. В этот же момент мама мальчика повесила трубку и решила поговорить со мной. Она вела себя достаточно вежливо и спокойно. Женщина с сыном переходили дорогу рядом с оживленным перекрестком, мальчик шел в нескольких шагах от матери. Машина, снижавшая скорость около выезда на шоссе, каким-то образом умудрилась наехать на ребенка, и он упал прямо на месте. Слава богу, мальчик не попал под колеса и также не отлетел от машины. Все выглядело так, как будто ему страшно повезло, ведь, похоже, он лишь поранил ногу.

Наконец на место приехали полицейские, которые отрегулировали движение и объяснили собравшейся толпе, доставшей телефоны и снимавшей все происходящее, что бесплатное кино закончилось, пора расходиться и возвращаться к обыденной жизни или к телеэкранам. Народ нехотя рассеялся.

Сегодня почти ни одно ДТП не обходится без присутствия фотографов с мобильными телефонами. Это ужасно. Приходится сталкиваться с ситуациями, когда человека переезжает грузовик, а все, выстроившись в линеечку, фотографируют одеяло, в которое завернули труп. Обычно стоит только кому-нибудь вытащить телефон и начать снимать, как все остальные уже делают то же самое. Часто мне хочется задать вопрос, как бы они отреагировали на это, если бы сами лежали на мостовой. Бесчувственность и страсть к подглядыванию ужасают. Если ты не собираешься помогать — проходи мимо.

К этому времени на место прибыла бригада скорой помощи. Мальчик уже успокоился и теперь сжимал руку матери. Я извинилась перед женщиной за то, что мне пришлось наорать на нее.

— Я видела только то, что вы разговариваете по телефону, а никто не мог объяснить мне всю ситуацию, — сказала я.

Женщина была очень вежлива и ответила, что понимает меня.

— Но вы же понимаете, что я не могла не сообщить мужу о случившемся, — добавила она.

Естественно, если бы жена не рассказала мужу все подробности произошедшего, у того возникли бы вопросы. Домашние обязанности иногда распределяются таким образом, что проинформировать мужа бывает важнее, чем успокоить кричащего ребенка.

Позже мы с Энди обменялись мнениями о случившемся. Травмы ребенка оказались относительно легкими.

— Жаль, что мы не снимали происходящее, — размышлял мой напарник. — Если бы это вошло в фильм, то было бы хорошим напоминанием публике о том, с какими трудностями сталкиваются работники экстренных служб, в особенности врачи скорой помощи, когда им приходится действовать в одиночку.

Он был абсолютно прав. Если бы мальчик получил травмы внутренних органов, а мистер Гобби устроил драку, то эта история имела бы все шансы стать трагедией, особенно с учетом безразличия толпы, а также, я думаю, супружеских обязанностей других людей.

Вызовы к строящимся зданиям — не такая уж и редкость. Не стоит забывать, что это достаточно опасное место для работы. Но информация о сегодняшнем вызове выглядела особенно неприятно: 17-летний юноша погребен под обрушившейся стеной. В сознании ли он?

Я находилась в машине, которую обычно использую для работы, но она не приспособлена для таких вызовов, как этот (к примеру, у меня нет каталки), поэтому мой коллега Крис, который работал со мной в тот день для наработки опыта и практики, звонил по телефону, пытаясь узнать, есть ли в данный момент свободный вертолет. Полиция, скорая и пожарные уже выехали на место происшествия.

Когда мы доехали до строящегося здания в Кройдоне, где все и случилось, нас встретил прораб, который выглядел очень взволнованным: случившееся его действительно потрясло. Что-то подсказывало мне, что он никогда раньше не видел настолько ужасного несчастного случая. Надев каски, мы поспешили на место, где тоже несколько оторопели от увиденного.

Часть стены длиной в 1,5 метра обрушилась прямо на молодого рабочего. К счастью, в этот момент он уже отходил от нее, поэтому оказался достаточно далеко от основного места обрушения. Парень упал на землю ничком, и его засыпало грудой кирпичей и щебня. К моменту нашего приезда коллеги смогли убрать большую часть завала, но ноги юноши оставались скрыты. Все было усыпано обвалившимися кирпичами, щебнем и строительной пылью, а посередине лежал молодой человек. Ужасное зрелище. Он мог легко здесь задохнуться. Вероятно, сразу после случившегося пострадавший потерял сознание, но к нашему приезду он пришел в себя. Его вид говорил о том, что он мог дышать самостоятельно. В тот день в здании было холодно и стоял невыносимый шум. Я присела на колени перед пострадавшим и спросила, как его зовут.

— Пол, — ответил мужчина.

— Тяжело ли вам дышать?

— Нет, но когда я делаю глубокий вдох, мне больно.

Я приложила фонендоскоп и послушала его дыхание. Пострадавший также жаловался на боли в спине. Наверное, он повредил позвоночник. Аккуратно проведя рукой по позвоночнику, я подумала: «Скорее всего, у него должны быть достаточно сильные боли в пояснице». Как же я надеюсь на то, что он не повредил позвоночник!

— Вероятно, нам потребуется вертолет, — сказала я Крису, который принялся звонить, чтобы организовать эвакуацию пострадавшего.

На вертолете прилетит доктор, и они вместе с пилотом смогут перевезти больного напрямую в травматологическое отделение больницы, например в Королевскую больницу Лондона в центральном районе Уайтчепел, где есть вертолетная площадка.

В этот момент на место приехала еще одна бригада скорой, и мы стали работать вместе. Пока мы проверяли у пострадавшего давление и пульс, а затем надевали на него воротник и делали все необходимое для того, чтобы положить его на спинальный щит, юноша довольно живо болтал с другими медиками. Однако было заметно, что из-за болевых ощущений он совсем не хотел двигаться. Мы наложили на руку парня жгут и установили катетер для введения необходимых препаратов. Когда пострадавший лежит лицом вниз, сделать это не так легко. Мы ввели ему и обезболивающее. Хотя парень стойко переносил все, было видно, что он испытывает сильные боли. Морфин принес ему быстрое облегчение: уже через несколько секунд можно было с уверенностью сказать, что юноше стало намного лучше.

Хорошо, что на данный момент парень находился в сознании, но то, что он получил травмы головы и некоторое время был без сознания, факт довольно неприятный. Возможно, у него случилось кровоизлияние в мозг. Меня также беспокоило состояние его шеи. Конечно, мы не могли определить это на месте, но, вполне возможно, он серьезно ее травмировал. Теперь, когда приехала бригада, мы, по крайней мере, могли двигать пострадавшего, ведь для того, чтобы использовать метод переноски «log-roll» (без сгибания позвоночника), нужно присутствие 4–5 человек. Он заключается в том, что один человек держит голову пациента, а остальные выстраиваются вдоль тела и аккуратно поднимают его, что позволяет уберечь позвоночник человека от новых повреждений. Однако позже мы решили не двигать юношу до прибытия вертолета, просто на всякий случай. Если он получит дополнительные травмы, это может привести к полному параличу тела. А ведь парню всего 17 лет. Такой пугающий сценарий развития событий тоже необходимо было учитывать.