В Обители Крыльев - Мари Бреннан

– Им не рассчитывали пользоваться постоянно, – с сухой усмешкой ответил Фу. – Мы просто искали хоть какой-то проход, и этот перевал – самый легкодоступный на двести километров в любую сторону; хотите верьте, хотите нет.

В отличие от его прежней экспедиции, нас проход через горы не интересовал: наше внимание – по крайней мере, поначалу – было приковано к долине внизу. На наше счастье, ее не так сильно завалило снегом, как мы опасались. Окрестные горы частично загораживают эту долину от превалирующих муссонных ветров, тогда как с юга она в полной мере открыта солнцу. Слишком уставшие даже для первоначальной рекогносцировки, мы разбили палатки на дне долины, у быстрого ручейка талой воды, стекавшей со склонов гор, и устроились отдыхать.

По причине сильных ветров «краткая передышка» растянулась на два дня дольше запланированного. Фортуна уберегла нас от новых снегопадов, которые вполне могли бы осложнить и без того сложную задачу еще сильнее, однако ни Чендлей, ни Фу даже не думали позволять кому-либо из нас отправиться в путь на седловину. Там, где мы разбили бивак, ветры не отличались особой силой, однако наверху дела обстояли куда хуже, и они опасались схода лавин. Именно снежная лавина, полагал Фу, и вынесла в долину его находку, так как здесь, внизу, мышечные ткани ни за что не могли бы храниться замороженными круглый год. И вправду: на дне долины порой становилось жарковато даже мне – весьма несуразное ощущение, когда находишься высоко в горах, со всех сторон окруженная снегом.

Впрочем, задержка не мешала Сухайлу обозревать окрестности на предмет планирования поисков. Взглянув на груды снега, принесенного недавними лавинами, он задумчиво покачал головой.

– Если там, под снегом, что-нибудь есть, даже не знаю, как его отыскать. Среди развалин поселения хотя бы можно понять, где копать, – судя по расположению зданий, улиц и тому подобного. Но здесь… Окажешься в полуметре от того, что ищешь, и не заметишь. А перекопать все это… тут целого года не хватит.

– Тем более когда горы роняют на голову еще и еще, – проворчал Том.

– Нет, – поспешил заверить нас Фу, – останки лежали не там, где снег настолько глубок. По-моему, вон там, правее… хотя с уверенностью сказать трудно, – смущенно прибавил он.

– С тех пор, как вы побывали здесь, прошло немало времени, – сказала я. – Любому на вашем месте трудно было бы вспомнить.

Седловина

В части долины, указанной Фу, снег был вовсе не так глубок, и Сухайл решил, что попытка систематического поиска может принести результат. Он приготовил множество тонких бечевок, дождался, когда ветер утихнет до пределов разумного, добрался до места будущих раскопок и, растянув бечевки по снегу при помощи колышков, разбил участок на квадраты.

– Будем копать по порядку, – пояснил он. – Один квадрат – один человек. Глубина снега всего около полуметра. Найдя что-либо необычное – кости, клыки, когти, мышечные ткани, все что угодно, – копать прекращайте и зовите меня взглянуть.

Труд оказался тяжел. Спину ломило, пальцы немели. Сколь бы теплым ни был воздух, копать-то нам приходилось снег, на глубину полуметра, вплоть до редкой травы – единственной растительной жизни в долине. Мало этого: отброшенный снег следовало просеять, дабы удостовериться, что в нем нет каких-либо мелких останков, указывающих на близость чего-нибудь покрупнее.

Работать подолгу удавалось не каждый день. Горы, окружавшие долину, заслоняли солнечный свет с потрясающей быстротой даже в ясную погоду, а между тем небо частенько бывало беспросветно пасмурным. Порой тучи, окутывавшие Гьяп-це почти ежедневно, спускались так низко, что полностью укрывали от глаз и седловину. К тому же копали мы одновременно лишь вчетвером: пятый отдыхал и следил за Гьяп-це – на случай внезапной лавины.

Внимательно осмотрев участок, Чендлей усомнился в предположении Фу.

– По-моему, вряд ли эту штуку принесло лавиной, – сказал он.

Мы прекратили копать и повернулись к нему, разминая костяшками пальцев ноющие спины.

Взмахом руки лейтенант указал на место раскопок.

– Либо вы не там ищете, а на самом деле раскапывать следует вон те большие кучи, либо ее вынесло не туда, куда сходит большая часть лавин. Не стану исключать возможности, что некоторые лавины ведут себя нетипично, быть может, та как раз к подобным исключениям и относилась – но вероятность очень уж мала.

– Как же тогда наш экземпляр попал в долину? – спросил Том.

– Могло сдуть, например. Так вышло с одним малым на Фейлоне. Не слышали этой истории? Он погиб лет десять, а то и пятнадцать назад, пытаясь доказать, что эту вершину можно покорить еще одним способом. Тело лежало у всех на виду, но никто не хотел рисковать жизнью только ради того, чтобы его достать. Но вот однажды оно исчезло, и вскоре на него наткнулась группа пеших туристок – каких-то дам на активном отдыхе. После разобрались, что труп снесло штормовым ветром.

Излагая свою историю, Чендлей ни разу не извинился передо мною за то, что завел речь о столь мрачных материях в присутствии дамы, и я была этому втайне рада.

– А как вы полагаете, где мог находиться наш экземпляр, если его сдуло сюда ветром?

Возможно, лейтенант и не стал извиняться за неделикатность, однако сохранил достаточно учтивости, чтобы не закатить глаза. Указующий жест в сторону гор и без того демонстрировал меру глупости моего вопроса со всею возможной наглядностью: в тот день Че-джа и Гьяп-це были окутаны туманом настолько, что сквозь густую серую пелену мы едва могли различить седловину.

И все же никто из нас не забывал, что говорил Фу: там, наверху, вполне мог оказаться еще один экземпляр. Если удастся определить, откуда принесло первый…

Сомнений быть не могло: каждый из нас всей душой надеялся на перемену погоды, которая позволила бы наконец подняться на седловину. Раскопки внизу мы вели не столько оттого, что ожидали найти здесь нечто полезное, сколько потому, что пока не могли рискнуть подняться повыше. Обычно я отнюдь не религиозна, однако в те дни горячо молилась об очищении небес и стихании ветров.

Пока что нам удалось отыскать всего лишь несколько ошметков мышечных тканей, истлевших настолько, что трудно было судить, какому животному они могли бы принадлежать. В тот вечер, когда раскопки завершились, мы с Томом и Сухайлом, сидя у костра, обсуждали сложившееся положение.

– По-моему, там, на высоте седловины, драконам не выжить, – сказала я, поджав колени к груди и крепко обхватив их руками. Даже у самого огня, закутанная во всю имеющуюся теплую одежду, мерзла я нестерпимо: дневное тепло исчезало без следа сразу же после захода солнца. – Конечно, лабильность развития может творить чудеса… но не сотворит же животных, способных прокормиться лишь камнем да льдом!

Том согласно кивнул.

– Да. Люди и яки могут адаптироваться к жизни в горах, а уж драконы – тем более. Изоляция от холода, более эффективное дыхание, и так далее, и тому подобное. Но им нужно чем-то питаться, а на такой высоте ничего не растет.