Кесем-султан. Величественный век - Ширин Мелек

Может, этот загадочный евнух и есть первая весточка от людей, мечтающих о сильном султане, не зависящем от женщины рядом с ним?

Евнух тем временем поклонился шахзаде и застыл, не сводя с Яхьи внимательных глаз.

– Кто ты и чего тебе нужно? – Голос юноши был притворно спокойным и равнодушным, даже слегка недовольным.

– Мое имя Илхами, господин, – евнух еще раз согнулся в поклоне, – и когда-то я служил твоей матери… Я был с ней до самой ее смерти.

Яхья воззрился на пришельца с нескрываемым любопытством.

О матери юный шахзаде знал немало. Она была потомком славного рода Комнинов, некогда правивших здесь – давно, еще до Османов. Став наложницей Мехмеда, приняла ислам, но по гарему упорно ползли шепотки о том, что юная красавица не отдала нательный крестик, спрятала его где-то… Сам Яхья такой верности христианству не понимал и не слишком в нее верил. Впрочем, люди иногда поступают странно… Еще его смущало, что о матери было написано в хрониках, но говорили о ней мало и неохотно. И ни одного евнуха, ни одной служанки – никого, кто ей служил, в султанском гареме не осталось. Яхья подозревал козни валиде Сафие, стремившейся таким образом обезопасить позиции Ахмеда.

Сам Яхья ничего против Ахмеда не имел. Его брат – хороший человек, честный и прямой, насколько это можно, если ты наследник империи Османов. Ахмед любил братьев, заботился о них, как умел. Может, даже не врал, когда говорил, что не хочет их убивать. Ахмед защищал Яхью и Мустафу от происков собственной матери – особенно Яхью, ведь Мустафу все считали душевно больным… зря, между прочим, считали, хотя мальчишка и вправду со странностями.

Но жизнь наследника Османов сурова, и, вполне возможно, настанет день, когда Ахмед больше не будет властен в своих желаниях. Его собственная партия, люди, которые возведут его на трон, потребуют от нового султана исполнить заветы предков, и к Яхье будут посланы люди с шелковым шнурком…

Впрочем, если небеса изменят свою волю и на трон взойдет Яхья, то он сможет диктовать условия, верно? У него нет сильной партии, так что помочь ему завоевать престол способно лишь чудо и кровь, много крови… однако крови Ахмеда он не прольет. Тюрьма – да, возможно. Роскошная тюрьма, с книгами и наложницами. Может, отдельный дворец. Может, даже отдаленная провинция, где Ахмед будет сам себе хозяином!

Осталась самая малость – взойти на трон.

И вот теперь этот евнух…

– Твоя мать, о шахзаде, любила тебя до последнего своего вздоха, – продолжал странный евнух, назвавшийся Илхами. – Она взяла со всех нас, ее верных слуг, клятву заботиться о тебе… но мы не сумели ее сдержать. Сразу после ее смерти нас отправили из дворца, из Истанбула. Потребовалось много времени, чтобы я сумел оказать услугу валиде Сафие и она вернула меня сюда. Теперь же моя жизнь в твоих руках, шахзаде. Я нарушил клятву. Если велишь – я немедленно пойду и лишу себя жизни!

И евнух застыл, опустив голову и скрестив руки на груди. Он явно не собирался рассказывать, какую именно услугу оказал валиде, и Яхья укротил на время естественный порыв потребовать полного и всеобъемлющего доклада. Время для глубокого доверия еще придет, пока же хватит и того, что у него во дворце появился союзник.

Разумеется, у Илхами просто обязаны были иметься собственные интересы. Куда же без них? Даже если предположить, что клятва действительно была принесена и принята, никто и никогда не станет рисковать жизнью только ради слов, произнесенных много лет назад. Но и для этого время придет – не сейчас, позже.

Пока Яхья собирался в полной мере вкусить радости, посланной ему Аллахом.

– Я прощаю тебя. – Юный шахзаде выглядел величественно и таким же себя и ощущал: могущественный правитель, отпускающий подданному вину. – Не было твоей вины в том, что обстоятельства сложились так, а не иначе. Аллах посылает нам судьбу, нам же остается только смириться с ней. Все записано в Книге Судеб. Ты покинул этот дворец в свой срок и вернулся в него, когда подоспело время. И я рад, что Аллах привел тебя сюда. Пойдем, расскажешь мне о матери.

Евнух поклонился и последовал за Яхьей. Вот и славно. Пускай рассказывает. Во-первых, о матери хочется выяснить как можно больше. А во-вторых, этот странный посланник из прошлого почти наверняка о чем-нибудь проговорится, случайно или намеренно. О чем-нибудь, что пригодится в настоящем.

* * *

А все-таки соревнования – это не так уж и плохо, счастливо улыбался Ахмед, глядя на травяной газон, где готовились борцы.

Уже отскакали буйные скакуны, отстреляли лихие лучники, и настроение шахзаде ползло вверх. Немало, действительно немало оказалось молодых людей, с которыми он не прочь был бы посоревноваться! Хотя, честно говоря, больше всего Ахмеда сейчас интересовали победители.

Хотя бы потому, что он этих юношей совершенно не знал. Равно как и их семью – скорее всего, достойную, ибо их отец сумел воспитать таких сыновей.

Сегодня был день, предназначенный для яглы гюреш – «масляной борьбы», любимого развлечения простонародья… да и не только простонародья, скажем честно. На состязания борцов любил смотреть сам великий Сулейман Кануни, а значит, со времен великого правителя яглы гюреш вошла в традицию и борцы, щедро смазавшие тела оливковым маслом, стали желанными гостями на любом состязании.

Исход, скорее всего, был уже предрешен, поскольку слишком уж с огромным отрывом в состязании всадников победил юноша по имени Доган. Брат же его, Картал, выиграл соревнования лучников, где Доган стал вторым. Кроме того, хотя Картал и уступил на скачках, но даже самый невежественный человек мог бы с уверенностью сказать: встань звезды иначе – и в следующем состязании победа могла бы достаться другому брату. А лошадь всегда может оступиться, главное – не растеряться и не дать обойти себя слишком большому количеству всадников.

Братья были похожи друг на друга, как похожи между собой две жемчужины, добытые в одном месте, как одна стрела хорошего мастера походит на другую. Не чересчур высокие, но и не коротышки, верткие и жесткие, как провяленная кожа, братья выделялись среди прочих. Доган и Картал, сокол и орел… Человек, давший им имена, оказался абсолютно прав.

Вот только Ахмед понятия не имел о том, что это за человек. А он считал, что знает всех более-менее значимых вельмож Оттоманской Порты.

Но такого же мнения придерживался не только он: Ахмед перехватил пару раз изумленный взгляд Яхьи. Кажется, братец-проныра тоже попал впросак с этими братьями-близнецами.

Мустафу, похоже, не слишком интересовало, откуда взялись загадочные Доган и Картал. Шахзаде просто следил за ними влюбленным взглядом и, кажется, уже предвкушал совместные тренировки.

– Не слыхал, что там творится на трибунах? – улучив момент, спросил Ахмед Яхью и был вознагражден понимающим взглядом.

– Ты о том, кто эти двое? Нет, все гудят и строят догадки.

– А также козни?

Яхья ухмыльнулся: