Наперегонки со смертью - Виталий Гладкий

– Он притемнил. Говорит, не твое дело. Ну, я не стал настаивать…

– А как случилось, что вы вломились в квартиру, не проверив отсутствует хозяин или нет?

– Так ведь Киля был уверен, что все тип-топ… И мы звонили, но никто не шумнул.

– Ясно… – вспомнил я про отключенный дверной звонок. – Значит, валишь все на Килю… – Я посмотрел на вора очень нехорошим взглядом. – Все-таки придется поспрашивать тебя по полной программе…

– Нет! – вскричал испуганный домушник. – Не надо. Я ведь поклялся. Не верите, спросите Килю.

– Хороший совет. Так я и сделаю. Ну-ка, подкинь мне его адресок. Только не напутай, – добавил я с угрозой.

Вор замялся лишь на пару секунд. А затем довольно уверенно продиктовал адрес своего подельника. Солгал? Может быть. Ну да ладно, и на старуху бывает проруха… Я быстро прошел в зал и возвратился с фотоаппаратом.

– А это зачем? – мой пленник попытался закрыть лицо связанными руками.

– Сиди смирно, клиент. – Я несколько раз щелкнул затвором – сфотографировал вора в фас и профиль. – Это я на память. Если ты меня обманул, то при помощи фотки я тебя из-под земли вырою. И опять закопаю. На всю оставшуюся жизнь.

– Вы… вы меня отпустите?! – Вор не поверил своим ушам.

– Конечно. На фиг ты мне нужен. А что касается милиции, так я не нанимался к ним в помощники.

– Сп… Сп-пасибо… – От радости он даже начал заикаться.

– Тебя как зовут? Фамилия?

Я мог бы попытаться поискать у своего пленника документы, но почему-то был уверен, что вор такой "квалификации" вряд ли возьмет на дело какие-нибудь бумаги, удостоверяющие его личность.

– Гриша я, Полосухин… Гы… – Вор лучезарно осклабился. – Иванович…

– Считай, что мы познакомились. Но лучше бы нам в будущем не встречаться. А дорогу к моему дому забудь. И еще одно – Киля не должен знать о нашем разговоре. Пока я с ним не побеседую. Не волнуйся, я тебя не заложу. И его не трону, если он скажет кто ему мой адресок подкинул.

– Заметано, – сказал домушник с вдохновением.

– Давай грабли… – Я быстро освободил его от пут. – А теперь катись колбаской. Покеда…

Вора будто корова языком слизала. Даже пол не скрипнул. Я выглянул в окно. Полосухин, выскочив из подъезда как ошпаренный, тут же принял солидный вид и неторопливо продефилировал к автобусной остановке. Вскоре он растворился среди горожан. А я, полный раздумий, возвратился к своей не дочищенной картошке.

Что воры хотели найти в моей квартире? Деньги, золото? Ха! Бред сивой кобылы. Узнать о моем финансовом состоянии можно без особого труда. И квартирная хозяйка, Елизавета Петровна, всю жизнь проработавшая на "Алмазе" нормировщицей, никак не могла скопить на старость мешок денег. А если вспомнить про денежные реформы, благодаря которым государство нагло отобрало у нищего последнюю рубаху…

Тогда что за всем этим кроется? Киле подкинули адрес квартиры – почти факт. Кто? Пока на этот вопрос может ответить только гадалка. И то если соврет. Почему? А здесь вообще тупик. Ну нечего у меня брать, абсолютно нечего. Шмотки и старый фотоаппарат "Зенит"? Возможно. Сейчас квартирные воры пошли неразборчивые, гребут все подряд.

Однако, судя по личности Полосухина, эти двое настоящие мастера своего грязного дела.

И на дешевку не позарятся. Квартиры бедных обывателей, неспособных установить железные двери и сигнализацию, обычно бомбят или наркоманы или пьянь-рвань подзаборная, сшибающая деньги на бутылку. Им действительно все равно куда лезть и что брать. С замками работать они не умеют и двери просто взламывают при помощи фомки.

Нет, мне просто необходимо побеседовать с Килей. И чем быстрее, тем лучше.

Остальные, которых я наметил в "собеседники" раньше, немного подождут. Там люди посерьезней и мне придется действовать весьма оперативно, четко и на грани фола. А что я должен свести концы с концами, в этом сомнений у меня уже не было. Потому что на близком горизонте Геннадия Чернова маячила тюрьма – в лучшем случае. А в худшем – деревянный макинтош. И похороны за счет общественности.

Супчик у меня получился – язык проглотишь.

Я не стал откладывать рандеву с Килей в долгий ящик и отправился к нему в тот же вечер, едва стемнело. Мне очень не хотелось, чтобы за мной случаем не увязался "хвост" – вдруг мои неведомые враги решили за мной понаблюдать круглосуточно – а потому ушел через чердак, спустившись вниз по лестнице дальнего подъезда. Там я затесался в группу молодых людей, с которыми и дошел до автобусной остановки, слегка горбясь и пряча лицо.

Чердак нашего дома был по-своему знаменит. Его занимал бомж по прозвищу Машка.

Нет, он не был "голубым". Машка всего лишь имел очень мягкий, уступчивый, воистину женский характер. (Я имею ввиду не тех мегер, что отравляют жизнь мужьям). Благодаря которому ушлые людишки на основании поддельных документов лишили его квартиры, находившейся на первом этаже, в моем подъезде.

Но Машка был настолько привязан к дому, где прожил всю свою сознательную жизнь, что решился на самовольное освоение чердачного помещения. Он врезал в люки замки и стал жить как король без государства.

Первое время Машку доставали различные официальные органы – жилищное управление, милиция и даже пожарники. К слову, жильцы дома отнеслись к его авантюре вполне благосклонно. Они просто жалели Машку, вначале потерявшего семью – жена и дочь бомжа уехали в деревню, где им достался по наследству добротный дом, а потом и крышу над головой.

Но по истечению какого-то времени о Машке благополучно забыли. И он начал обустраиваться на чердаке так, будто это и впрямь была его квартира. Машка сначала выгородил себе из кирпича просторную комнату. Затем добыл старый линолеум, выброшенный при ремонте какой-то большой конторы за ненадобностью, и сделал отменные полы. Потом притащил на чердак "буржуйку" и зажил в тепле и довольстве.

Вскоре его "апартаменты" начали заполняться и мебелью. Жильцы, которым жаль было по каким-то причинам расставаться со старой рухлядью, устроили на чердаке под присмотром Машки настоящий склад древностей. Так что он спал на облезлом кожаном диване, хранил миски-чашки в резном дореволюционном буфете, восседал на креслах, достойных занять место в музее краеведения, ел на столе, помнившим гораздо более достойные и богатые времена. Кроме того, женщины дома совершенно безбоязненно приспособили остальную часть чердачного помещения под сушилку для белья. Благо чердак всегда находился под замком, а Машка берег их добро почище цепного пса.

С Машкой у меня сложились весьма доверительные отношения. Как-никак мы оба были холостяками, единственными во всем доме. Иногда я подбрасывал ему что-нибудь из съестного, а то и баловал лишним рубликом – чтобы согреть иззябшую душу новоявленного анахорета винишком. (В этом вопросе Машка был традиционалистом и пил только крепленое недорогое вино). Бомж стал мне почти другом, а потому моя просьба выделить товарищу по несчастью комплект ключей от чердачных люков не показалась ему ни странной, ни кощунственной…