Особые обстоятельства - Джон Ле Карре

Уже заходя в квартиру, Тоби сообразил, что так и не купил пресловутую бутылку красного, за которой якобы отправился. Изабель это заметила, но промолчала.

* * *

Каким-то чудом наконец наступило утро. Изабель тихо посапывала рядом, но Тоби знал, что стоит ему шелохнуться, и будет два варианта развития событий: либо они начнут ругаться, либо займутся любовью. Ночью они делали и то, и другое, но это не помешало Тоби держать рядышком телефон и периодически проверять, нет ли там сообщений — под тем предлогом, что он на дежурстве.

Он не переставая обдумывал произошедшее и в конце концов пришел к выводу, что подождет до десяти утра, когда ему надо будет идти на работу и исполнять идиотские приказания Квинна. Если к этому времени Окли не отзовется, Тоби будет вынужден перейти к решительным мерам — столь решительным, что, когда подобный вариант пришел ему в голову, он сперва даже испугался и не сразу отважился обдумать его получше.

Что же не давало покоя Тоби? Что видел он, как наяву, — в глубинах правого шкафчика его личного рабочего стола в министерской приемной? Нечто, покрытое пылью, плесенью и, как воображал он, даже мышиным пометом.

Предмет из эпохи Холодной войны, из индустриальной, доцифровой эры — большой и тяжелый записывающий магнитофон. Аппарат древний и неуклюжий, вопиюще неуместный в наш век миниатюризации, он одним своим видом оскорблял любого порядочного современного человека. Именно поэтому Тоби регулярно просил убрать его из приемной — ведь, если бы министру захотелось вдруг втайне записать переговоры в своем кабинете, он мог выбрать из десятка самых разнообразных и изощренных устройств, гораздо удобнее этого мастодонта.

Но все его просьбы, к счастью — или, напротив, несчастью, — остались без ответа.

А кнопка, которой включался этот монстр? Остренькая, маленькая, она скрывалась внутри нижнего ящика. Нужно было всего лишь протянуть правую руку и, нащупав на округлой пластиковой коричневой выпуклости кнопку, похожую на сосок, переключить тумблер — вверх, чтобы выключить, и вниз, чтобы начать запись.

* * *

08:50. Никаких вестей от Окли.

Тоби любил плотно позавтракать, но в это субботнее утро совершенно потерял аппетит. Изабель, будучи актрисой, вообще-то никогда не завтракала, но сегодня, пребывая в миролюбивом настроении, возжелала посидеть рядышком и посмотреть, как он будет поглощать вареное яйцо. Тоби ссориться не хотел, и потому съел одно яйцо — исключительно ради Изабель. Правда, ее поведение показалось ему подозрительным. Обычно, если он в субботнее утро уезжал на работу, она демонстративно оставалась валяться в постели. Сегодня утром они планировали отправиться на выходные в Дублин, но даже сорвавшаяся по его вине поездка не помешала Изабель быть подозрительно понимающей, милой и любезной.

На улице светило солнышко, и Тоби решил пройтись до работы пешком. Изабель это горячо одобрила, сказав, что прогулка пойдет ему на пользу. Она впервые за всю их совместную жизнь проводила его до двери, крепко поцеловала и, остановившись на пороге, смотрела, как он спускается по лестнице. Интересно, она таким образом выражала свою любовь или просто хотела убедиться, что он точно ушел?

* * *

09:52. Все еще никаких вестей.

Спешно пробираясь по непривычно пустым лондонским улицам, Тоби то и дело поглядывал на телефон. Выйдя на Бедкейдж-уок через Мэлл, он чуть сбавил шаг, чтобы не выделяться из толпы зевак и туристов, и вскоре подошел к зеленой боковой двери с решеткой.

Тоби нажал на ручку, и дверь слегка приоткрылась.

Повернувшись к двери спиной, он с фальшивым безразличием принялся разглядывать штаб конной гвардии, колесо обозрения, проходившую мимо группу молчаливых японских школьников. Наконец Тоби с отчаянием посмотрел на растущий вдали платан, в тени которого он вчера набирал первое из множества оставшихся без ответа сообщений Окли.

Последний взгляд, брошенный на телефон, дал ему понять, что все его мольбы остались незамеченными. Выключив мобильный, он опустил его во тьму внутреннего кармана.

* * *

Выполнив все абсурдные требования министра, Тоби наконец прибыл в приемную и, набрав внутренний номер службы безопасности, доложил немало удивленным охранникам, что он уже внутри.

— Мистер Белл, сэр, вы прямо стали невидимкой. Мы вас даже не заметили. Хороших вам выходных, сэр.

— Спасибо, и вам тоже.

Встав подле своего стола, Тоби внезапно разозлился: это все из-за тебя, Джайлз, будь ты проклят!

Рабочий стол Тоби, подделка под антиквариат с двумя тумбами по бокам и кожаной накладкой сверху, выглядел довольно прилично. Усевшись за него, Тоби наклонился и открыл большой нижний ящик правой тумбочки.

Если он до этого и мечтал, чтобы в ответ на его бесконечные запросы кто-нибудь из сотрудников вдруг ночью решил избавиться от старого магнитофона, то в этот момент про все такие мечты пришлось забыть. Магнитофон, словно проржавевший мотор на заброшенном поле боя, был на месте, где лежал уже много десятков лет подряд, дожидаясь своего часа. И вот дождался. Вместо системы голосового управления в магнитофон был встроен таймер, примерно такой, как в микроволновке. Старенькие катушки ничем не были прикрыты. А на полке под этим мастодонтом в запорошенных пылью пакетиках лежали две кассеты магнитофонной пленки.

Вверх — выключить запись. Вниз — включить.

И жди меня тут. Завтра я приду и заберу твои пленочки. Если, конечно, уже не буду сидеть за решеткой.

* * *

Наконец наступил следующий день. Изабель ушла — именно сегодня, в это непривычно солнечное весеннее воскресенье. Колокольный звон призывал грешников Сохо покаяться, а Тоби Белл, вот уже три часа как свободный мужчина, все еще сидел за столиком кафе, потягивая третью — или пятую? — чашку кофе и собираясь с силами, чтобы совершить непоправимый проступок, который он с ужасом планировал всю ночь: а именно вернуться в министерскую приемную, забрать кассету и вынести ее из здания прямо под носом охраны.

У него был выбор. Над этим он долгой трудной ночью тоже размышлял. Пока он сидит за этим жестяным столиком и пьет кофе, можно считать, что ничего непоправимого еще не произошло. Охранники, люди разумные, ни за что в жизни не станут вдруг проверять столетний магнитофон, который пылится в глубине его рабочего стола. А если вдруг невероятное все же случится и кассету найдут, он отговорится: скажет, мол, министр Квинн так переживал, так нервничал, готовясь к сверхсекретной встрече государственной важности, что даже вспомнил о существовании тайной аудиосистемы и велел Тоби ее активировать. Квинн, конечно, будет это отрицать, но он ведь такой занятой человек, у него голова забита важными делами. Знающие Квинна не удивятся, услышав, что он отдал подобный приказ. А тем, кто еще помнит злоключения Ричарда Никсона, такое поведение покажется очень даже знакомым.

Тоби покрутил головой, разыскивая хорошенькую официантку. Он заметил ее сквозь открытую дверь кафе — девушка стояла, облокотившись на барную стойку, и флиртовала с другим официантом.