Закон мести - Валерий Горшков

– И много приходится платить? – поинтересовался Максим.

– Отстегиваю бригаде отморозка Бармаша регулярно, первого числа каждого месяца, по триста «бакинских»… Как видишь, по-божески еще!

– Бред какой-то, – пробормотал, качая головой, Максим. Глубоко затянувшись сигаретой, он пристально смотрел на Каца. – Ну и что же случилось дальше?

– Дальше?! Охренели ребятки от такой наглости со стороны барыги, вот что! А Милославский подошел к Бармашу вплотную, ткнул пальчиком в грудь и спокойно добавил, что отныне им от нашей фирмы рубля рваного не видать… Кретин… Я, понятное дело, впрягся, начал расхлебывать это дерьмо, от греха подальше, но куда там!.. – Миша досадливо шарахнул кулаком по столу. – Когда они попробовали на него наехать, стали свои пальцы у него перед носом загибать. Стас, недолго думая, просто со всего плеча звезданул Седому по зубам, а Бармаша вообще – схватил за шиворот, как паршивого щенка, и чуть в открытое окно не вышвырнул, представляешь?! Как еще мне удалось его остановить – до сих пор удивляюсь…

От переполнявших Каца эмоций взгляд его стал понемногу проясняться.

– Я, блин, едва заикой не стал от такого беспредела, – вздохнул он. – Смотрю, как этот двухметровый танк Милославский Седого по полу валяет, а внутри все инеем покрывается. Ну, думаю, хана теперь, допрыгались!.. Всем жопа – и ему, и мне, и всей нашей конторе!.. А тут еще Бармаш немного в себя пришел и – шасть! – рукой за пазуху. Приплыли, думаю, сейчас шмальнет из ствола и растекутся наши с Милославским талантливые мозги по ближайшей стенке… – Глаза Миши округлились. – Веришь, нет, но я даже перекреститься успел со страху…

– Чего?! Ты ж еврей!

– Еврей, не еврей – какая разница, когда на тебя пушку наводят! До стрельбы, правда, не дошло. Милославский сориентировался быстро, врезал Бармашу ногой по зубам, вытащил из его рук пистолет и с улыбочкой спокойно сунул себе за ремень. Еще пару раз припечатал каждому по шарам, чтобы вообще дергаться перестали. Потом поднял обоих за воротники, стукнул лбами, пинком распахнул дверь, дотащил до лестницы и спустил вниз, по ступенькам, по так называемому «скоростному лифту»! – Кац вдруг мечтательно возвел глаза. – Здорово летели, красиво… Зрители получили большое удовольствие…

– Да уж, ничего не скажешь, интересное кино, триллер просто, – задумчиво глядя на Каца, пробормотал Максим. – Они же его замочат, придурка.

– А ему, похоже, наплевать! – Миша повертел указательным пальцем у виска. – Ну, я набросился на него, сам понимаешь, а этот мудозвон спокойненько меня выслушал, позвонил, вызвал такси к подъезду, без единого слова погрузил туда все свое барахло и пожелал мне успешной работы на благо российской братвы. И, выходя, добавил, что если «быки» начнут наступать ему на пятки, он со спокойной душой сдаст их ментам из РУОПа.

– Да, случай тяжелый. И что теперь думаешь делать? – Денисов затушил сигарету о стеклянное дно пепельницы и, прищурившись, разогнал рукой витающие вокруг него клубы дыма.

– Седой звонил за пять минут до твоего прихода, – упавшим голосом сообщил Кац. – Десять тысяч баксов к завтрашнему утру и отныне по пятьсот – каждый месяц! Спрашивается, а при чем здесь я? Хотел в квартире евроремонт, блин, сделать, а теперь – копи, друг Миша, по новой!

– Ты, разумеется, ни при чем, – спокойно согласился Макс, – но платить, как я понимаю, все равно придется. – Он расстегнул куртку, сунул руку во внутренний карман и секунду спустя бросил на стол, рядом с бутылкой и стаканами, перетянутую резинкой толстую пачку долларов. – Здесь все, что я тебе должен, плюс еще «штука». Так что никаких проблем, старик. Пусть эти твари подавятся. Жизнь дороже, верно? И к тому же дается один раз, как говорил писатель.

Кац недоуменно перевел взгляд с Денисова на деньги, взял тугой «пресс», взвесил его в руке, вопросительно поднял брови, а затем, словно очнувшись, медленно расплылся в благостной улыбке.

– Ага!!! – Он взял деньги и понимающе посмотрел на Денисова: – Лохи?

– Лохи, – кивнул Макс. – Они самые. Ох, блин! Так и хочется сказать: «Слава лохам!»

Оба приятеля посмеялись. А потом Денисов, не выдержав, сказал:

– Я тебе про тачку прямо с порога намекнул, но ты был так занят своими разборками, что даже не обратил внимания.

– Что, уже на колесах?! – не поверил своим ушам Кац. Лицо его более не выражало вселенской печали.

– Вон, внизу, на стоянке, «девятка» «мокрый асфальт». Я решил, что для начала поезжу годик на русской моторашке, а потом, когда раскручусь, возьму себе «мерс», – поделился своими стратегическими намерениями Макс. – Слушай, у меня все твой Милославский из головы не выходит… Может, у него какие-нибудь неприятности, в семье или еще где… Он ничего такого не говорил? Просто так люди с ума не сходят.

– Не знаю, – пожал плечами Миша. – Вообще-то у него насчет «быков» давно зашкаливало, но я постоянно его удерживал, объяснял перспективу. Просто не повезло мальчику – уродился слишком честным. У него в жизни вообще всего две цели – компьютеры и штанга. Все никак не может понять, почему он должен отдавать каким-то бывшим двоечникам с квадратными рожами свои честно заработанные денежки. Ему с таким характером и габаритами нужно было не в институт поступать, а в милицию, в спецназ. Там бы Милославскому цены не было, это точно! Вон по радио однажды передавали, что какой-то волк-одиночка, явно бывший спецназовец, по прозвищу Ворон, уделал троих отпетых, вооруженных до зубов уголовников, спас девочку, дочку известного банкира. Вот на такую бы работенку наш Стас вполне сгодился.

Кац поднял стакан, залпом выпил водку и с чувством выдохнул. Закусил последним лежащим на газетке огурчиком. Пригладил ладонями темные вьющиеся волосы и хитро посмотрел на Денисова, толкнув его в бок.

– Стас о себе позаботится, не бойся. А вот с тебя, кажись, причитается!.. По случаю успешного завершения аферы, а?

– Знаю, – кивнул Денисов задумчиво и улыбнулся. – У меня уже есть кое-какой план. Для этого и прибыл.

– И банька будет? – мечтательно закатил глаза Миша.

– Будет, – пообещал Макс. – И банька. И, возможно, банщицы. Все по первому классу. – Он засмеялся – весело и легко, как смеется человек, закончивший трудное и важное дело. – Сегодня я буду заказывать музыку! – пригрозил он кому-то. – Сегодня – мой день!

Ее звали Карина. Безумно красивая, надменно-высокомерная, напрочь испорченная папочкиными миллионами кукла, с пронзительно-синими глазами, гладкой загорелой кожей, упругой грудью и длиннющими, чуть ли не от ушей, стройными ногами. Он слишком хорошо помнил, как, хватив лишнего на ее дне рождения, куда был скопом приглашен весь их курс, в элитном и безумно дорогом ресторане «Рандеву ковбоя», уволок ее, полупьяную, в угол зала, прижал к стенке и взахлеб рассказал о своих чувствах, не покидающих его еще с первого курса.

– Ты такой смешной и милый, Максик! – рассмеялась тогда ему прямо в лицо Карина, снисходительно погладив рукой по волосам, точно маленького ребенка. – Ты, конечно, парень симпатичный и наверняка мог бы стать хорошим любовником и бойфрендом. Но что ты можешь мне дать из того, к чему я привыкла?! Ни-че-го! У тебя нет даже машины!