Третий ангел - Элис Хоффман

Ему случалось причинять людям зло, но выходило это не специально. Оголтелому эгоизму поспособствовали жажда славы и, конечно, наркотики. Мальчишкой он ломал голову над тем, как выйти в люди. Не просто выбраться из больницы, а найти свой путь в жизни. Мать всегда говорила, что раскусила сына, едва тот начал говорить, — а стоит ему научиться ходить, он сумеет добраться до нужной двери. Может, Джеми при этом будет воровать, лгать и хитрить, не считаясь ни с кем из окружающих, но выход отыщет.

— Договорились, — кивнул музыкант.

Большинство ее сверстниц вели себя с ним так, будто язык проглотили. А когда наконец обретали его, то их разговоры нимало не казались ему интересными.

— Отлично. Посмотрим, что из этого выйдет. Ну, ваше название?

Фриде даже не потребовалось ни над чем думать. Идеи приходили ей в голову полностью оформленными.

— «Призрак Майкла Маклина».

Джеми расхохотался.

— Звучит отлично. Для тех, кто понимает.

— Так звали того человека, призрак которого поселился у нас в отеле. Вы сегодня его слышали. Он умер от любви. Не знаю в точности, как это было, но что любовь там присутствовала — нет никаких сомнений.

— Призрак Майкла Маклина, — медленно повторил Джеми, прислушиваясь, как эти слова перекатываются у него на языке.

— Название отличное, и вы сами это знаете. Теперь ваша очередь. Хоть одну песню. Вы просто должны спеть мне!

И Джеми запел. Это было не его сочинение — собственные опусы он оценивал справедливо, — а ту песню, из-за которой его поклонницы чуть не писались: «Пластинка в зеленом конверте». Он понятия не имел, почему эта песня так трогает их за живое, но так оно и было, несколько женщин в него влюбились, когда он ее пел. Там что-то насчет отчаяния и о том, как прекрасно быть по-своему несчастным, а от этого женщины просто тают. И сейчас происходило то же самое, он видел это в устремленном на него взгляде, в том, как внимательно его слушала эта горничная, даже рот чуть приоткрыла. Его жутко заводило, что женщины так легко отдаются во власть музыки. А эта к тому же была хорошенькая и умненькая… совсем другая. Единственное, что слегка смущало его, — наличие постоянной подружки. Их отношения он сам считал довольно серьезными. Именно потому и очутился сейчас в Лондоне. И хоть иногда начисто забывал о ее существовании, на самом деле собирался на ней жениться.

Когда Джеми кончил петь, Фрида зааплодировала.

— Я не знаю, какие песни вы сами пишете, но петь вы определенно умеете. У вас потрясающий голос.

— В самом деле?

Джеми удивляло полное отсутствие легкомыслия в ее словах. Он, конечно, обожал себя, но все-таки был уязвимым и иногда испытывал к себе ненависть. Боялся, что однажды окажется выброшенным на улицу со всей той чепухой, которой занимался. Но эта девчонка говорила как-то так, что он ей верил.

— Просто грандиозный. Как говорят, за душу берет. Лучше, чем у Мика Джаггера.

— Но вы же не знаете Мика Джаггера, — слабо возразил Джеми.

— Зато я знаю, как он влюбился в мое черное платье.

Фрида прекрасно чувствовала всю несуразность своего поведения. Говорить парню такие слова довольно странно. Но она ужасно хотела показаться ему соблазнительной, а ей никогда не доводилось иметь дело с кем-нибудь вроде рок-звезды. Например, ее бывший дружок Билл напоминал Мика Джаггера только тем, что они оба были мужчинами. Тем не менее Фрида чувствовала, что ни одно слово, сказанное ею этому парню, не было ложью. Сейчас, сидя на кровати в его номере, она чувствовала себя той распущенной девчонкой, какой и воображали ее родители. Примерно такой, на какую клюнул бы и Мик Джагтер.

— В ваше платье? Мик Джаггер?

Джеми ни на секунду не поверил в эти россказни. Она не была похожа на девок, которые путаются с «Роллингами». Скорее она из тех, кто будет ждать «большого и чистого чувства». Он видел, что она хочет произвести на него впечатление, и изо всех сил старался не рассмеяться. Как-то интуитивно Джеми угадывал правду о людях, хотя не знал правды о себе.

— Ну, меня-то в этом платье в тот раз не было, — призналась Фрида. — Его надела одна моя подружка. Но с тех пор я его все время ношу.

— Ясно. Ассоциативный секс, — ухмыльнулся Джеми. Нет, она определенно не похожа на гостиничную горничную, скорее на студентку какого-нибудь колледжа. — Если я хочу догнать Мика, мне надо сочинить что-нибудь стоящее, а то не видать мне собственной пластинки. По крайней мере, звукозаписывающая фирма пообещала выпустить ее, только если я напишу песни для обеих сторон хоть одного сингла. И поживей.

— Если вам хоть немного помочь, песни польются сами. И по крайней мере, одно гениальное название у вас уже есть. А это уже половина дела, да?

Фрида допила свое виски немного быстрей, чем собиралась. Ей еще надо убрать чуть не дюжину номеров, а она слегка опьянела.

— Подождите минуту, не уходите, — остановил ее Джеми. — А как же моя песня? Я так понял, что вы мне собираетесь немного помочь.

— Я приказываю тебе написать песню к утру, — важно произнесла Фрида.

Она знала, что некоторые люди с легкостью подчиняются приказному тону и ультиматумам. Не надо далеко ходить за примером, она сама такая. Стоит ей услышать, что она с чем-то не справится, как уже готова горы свернуть, но выполнить все, что требуется. Точно как те кошки, которых она высвободила из заточения. Они так и бродили в ближайших полях, активно истребляя кроличье население. Иногда она не думала о последствиях.

— Ладно. Договорились.

Джеми клятвенно поднял руку. Он словно светился азартом, похоже, раньше никто не интересовался его работой и не заставлял трудиться. Фрида видела сейчас перед собой воплощение самого обаяния, именно то, что люди называют «харизмой», и похоже было, что этот парень даже не подозревал о такой своей особенности. Он был из тех, к кому вас притягивает словно магнитом, а стоит с ними расстаться, как все окружающее становится безрадостным и мрачным.

— Ты точно знаешь, что у меня получится? — воодушевился Джеми.

Сейчас он настоящий, и Фрида чувствовала, как крепнет связь между ними, количество невидимых нитей растет. Поэт обращается к поэту.

— Давай договоримся, что я приду завтра вечером, и, если ты не напишешь ничего, я отберу у тебя эту замшевую куртку. Заключим пари, в общем.

— Ладно. — Джеми горел нетерпением. — Договорились. А что я получу, если выиграю его?

— Как что? Песню. Одну классную сторону сингла.

Джеми бросил на нее взгляд, который всегда приносил ему успех у нянечек в больницах.

— Этого мало.

— Мало? — Девушку охватило смятение. — Один поцелуй. Может быть, — добавила она нехотя, хоть чувствовала, что просто умирает от желания поцеловать этого странного парня.

Джеми, может, и написал бы обещанную песню, но часов в одиннадцать ему позвонила Стелла, а он никогда не мог отказать женщине, особенно если на этой женщине намеревался жениться. Поэтому он схватил со стола куртку, сунул ноги в ботинки и ринулся вниз. В вестибюле портье уже ловил для него такси. Но до телефонного звонка он успел написать целых две строчки: «Когда я с тобой, я полностью твой. И мир остальной мне чужой». Хотя эти слова и казались ему наглой ложью.