Мечты сбываются - Элен Алекс

— Ты правда выйдешь за меня? — спросил он.

— Да, — сказала я.

Тогда Брендан стал кружить меня на руках.

— Она выйдет за меня! — кричал он проезжающим машинам.

— Брендан, — смеялась я, — ты же всегда был такой серьезный.

— Я самый серьезный в мире! — кричал он.

Нам было очень весело. Проезжающие машины сигналили и мигали фарами.

Потом он поставил меня на землю и надел мне на палец кольцо. Оно было как раз.

Я всегда удивлялась, когда видела в фильмах, как это мужчины точно угадывают размер кольца.

К родителям Брендана мы добрались только к вечеру. Усталые и голодные. Пирожки и булочки в такой долгой дороге, оказывается, заканчиваются очень быстро.

По мере того как мы выезжали из нашего теплого климатического пояса, картины за окном становились все холоднее и однообразнее. Голые деревья, земля, спящая под снегом.

Вершины заснеженных гор вдали были величественными и спокойными, им было не до людских проблем и хлопот. К их услугам была сама вечность.

Родители Брендана мне очень понравились. Я им тоже понравилась, это было видно. И они даже не обращали внимания на то, что я с палкой и прихрамываю.

Мама Брендана была домохозяйкой. А папу Брендана я разглядывала, как настоящего лесника. И все хотела спросить, успел ли он помочь зверям собрать запасы на зиму, но не решалась. Брендан наверняка пошутил.

Мне приготовили комнату Брендана, а Брендану постелили в гостиной на диване. И мы после торжественного ужина тут же рухнули спать, мы очень устали в дороге.

Брендан пожелал мне спокойной ночи, стоя в дверях. Его родители устраивались спать в соседней комнате.

— Очень необычно видеть тебя в комнате моего детства, — сказал он.

— Мне тоже интересно видеть себя в комнате твоего детства, — улыбнулась я.

— Завтра мы очень рано встаем, — сказал он, — я покажу тебе восход солнца в горах.

— Тогда разбуди меня, а то я просплю.

— Конечно, я разбужу тебя, откуда ты знаешь, во сколько он будет, этот самый восход солнца.

— Сейчас брошу в тебя подушкой, — сказала я.

Брендан улыбнулся и, все так же стоя в дверях, послал мне воздушный поцелуй и приложил руки к своему сердцу.

А утром я проснулась от его настоящего поцелуя. Мне казалось, что еще ночь, но за окном потихоньку светлело, и в комнате были различимы предметы, и лицо Брендана было видно в темноте.

— Вставай, — сказал он, — а то ты все проспишь.

И опять меня поцеловал. Я протянула руки и обняла его.

— Какое славное пробуждение, — сказала я.

Он улыбнулся. Он тяжело дышал и не хотел никуда идти, это было видно. Но тем не менее он стал поднимать меня с кровати.

— Тебе пятнадцати минут хватит? — сказал он, потихоньку освобождаясь от моих объятий.

— Хватит, если ты немедленно выйдешь.

Он рассмеялся и ушел.

Я приняла душ и через пятнадцать минут уже была готова. На мне были теплый свитер, куртка, шапка, Брендан повязал мне на шею большой шарф.

— У нас в городе никогда так не одеваются, — сказала я.

— О да, — улыбнулся он, — я теперь знаю.

Мы вышли на улицу. И безумный морозный воздух тут же вскружил голову. Брендан держал меня за руку.

Мы осторожно пошли по заснеженной дорожке перед домом. Прямо перед нами стали розоветь горы.

Бледная дымка над горами постепенно становилась розовато-золотой, все это перемешивалось со светлеющим синим небом. Это было такое чудо природы, ни одними красками его не нарисовать.

Я в восторге остановилась. Брендан крепко обнял меня за плечи.

— Ну как, — сказал он, — совсем неплохо?

Как будто он все это нарисовал, а я ничего не понимаю. Я слегка пнула его ногой, он рассмеялся.

А потом мы поднялись на канатной дороге на вершину. Перед нами лежал весь мир до самого горизонта, и мы были первыми людьми на земле, которые видели эту красоту.

А еще чуть позже меня поставили на настоящие лыжи. И на этих лыжах я даже немного проехала по прямой поверхности.

Но Брендан не дал мне насладиться катанием, он бежал рядом со мной и не отпускал меня ни на секунду. Я пыталась освободиться, но не тут-то было. Он был такой заботливый и не терял бдительности ни на миг.

— Ну куда я упаду, тут же везде прямая поверхность, — говорила я, — я ведь даже на склон не иду.

— Еще не хватало тебе идти на склон, тут и так скользко, — говорил он. — Я обещал тебе, что ты только попробуешь, но я не обещал, что ты будешь уже вовсю пытаться разъезжать. Вот в следующий раз — обещаю.

— Следующий раз только в следующем году будет, Брендан.

— А куда ты торопишься, когда у нас вся жизнь впереди?

Но все равно мне все очень понравилось. Он брал мое лицо в свои ладони и дышал на меня, чтобы я согрелась. И поил меня из термоса горячим чаем.

А к вечеру заботливая мама Брендана кормила нас горячим ужином. А папа Брендана рассказывал, как к кормушкам приходят звери и что лесники следят за лесом и считают численность и виды животных.

На следующий день мы уехали. Я была полна массы впечатлений, чувств и эмоций.

Мне было так уютно, спокойно и хорошо с Бренданом. И мне хотелось, чтобы мне в моей жизни теперь всегда было так уютно, спокойно и хорошо.

Свадьбу назначили на конец весны, сразу после моего дня рождения. Бабушка Аманда важно говорила всем знакомым:

— В восемнадцать лет Доминик встретила хорошего человека, а в девятнадцать выходит замуж.

А в середине весны я сказала бабушке Аманде, что к алтарю меня должен повести Санди Хоггард. И бабушке Аманде уже не удалось сделать вид, что она глухая.

Она очень долго молчала. Потом она сказала:

— Где же я его тебе найду?

— Где хочешь, там и ищи, — сказала я и ушла в свою комнату.

Кстати, мою комнату мы опять перенесли на мой любимый второй этаж. Брендан, правда, хотел, чтобы моя комната была со стороны его дома, но со стороны его дома была комната моей мамы.

Я сказала, что тогда мне придется полгода выносить оттуда археологические находки всех времен и народов. Брендан меня пожалел, и мы оставили все как есть.

Весной его фирма трудилась за городом, он приезжал поздно и очень уставал. Но день свадьбы близился, и скоро мы будем уже по-настоящему вместе, а потому мы не очень волновались из-за нечастых встреч.

Маркус тоже не очень меня отвлекал своими заморочками. В самом деле, не будешь же опять заваливать цветами весь дом девушки, которая в глазах общественности сейчас числится девушкой другого человека.