Снафф - Чак Паланик

Я говорю ей, что воск готов. Не слишком горячий, не слишком густой. На плите, на водяной бане, греется желтый воск. Его надо греть в той же баночке, в которой он продается. Во второй кастрюльке нагреваются шарики жесткого французского воска, похожие на лущеный горох, только темно-синего цвета. При нагревании эти шарики растапливаются и превращаются в темно-синюю пастообразную массу.

Мисс Райт спрашивает:

— Ты нарезала кисею?

Рулон кисейной ленты, широкой и белой, как бумага для кассовых аппаратов или как лента для счетных машин, — я уже нарезала длинный лоскут на маленькие аккуратные квадратики.

Наблюдая за тем, как я беру деревянную палочку, которую врачи называют депрессором или шпателем для отдавливания языка, и опускаю ее в желтый воск, мисс Райт говорит, что начать надо с синего. Жесткий воск проще в том смысле, что его удобнее контролировать. Темно-синий французский воск позволяет добиться более четких контуров. На самых чувствительных местах.

Наблюдая за тем, как я набираю на деревянную палочку плюшку синего воска и склоняюсь к ней между ее раздвинутыми коленями, мисс Райт говорит, что Долорес дель Рио густо припудривала соски порошковым виноградным желе, чтобы они были темнее. Для того чтобы соски лучше просвечивали сквозь одежду, Рита Хейворт красила их в ярко-розовый цвет порошковым клубничным желе.

Культовая фотомодель, пинап-герл Бетти Грейбл, опрыскивала себе задницу и грудь лаком для волос, пока они не становились влажными. После такой процедуры ее раздельный купальник держался намертво, в буквальном смысле приклеенный к коже. Ту же хитрость применяют и для туфель на шпильках, чтобы ноги не «ездили» и не скользили.

Я склоняюсь над седой «муфтой» мисс Райт. Светлые волосы с седыми корнями. Розовый шрам после эпизиотомии тянется тоненькой ниточкой посередине. Я размазываю горячий синий воск деревянной палочкой, тонким слоем по росту волос.

Мышцы у нее на ногах дергаются и сжимаются, словно их сводит судорогой. Мышцы перекатываются под кожей. Глаза мисс Райт крепко зажмурены. Она рассказывает о том, как известный дрочила Лон Чейни варил яйца вкрутую и приносил их на съемки «Призрака оперы». Перед самым началом съемок он чистил яйца и осторожно снимал со скорлупы белую пленку. Изображая слепого, Чейни вставлял эту яичную пленку в глаза. Поддельные бельма от катаракты.

Под пленкой собирались бактерии, и Чейни ослеп на один глаз.

Подлинный факт.

Депрессором языка я зачерпываю еще одну плюшку горячего воска. Размазываю его тонким слоем по волосам между ног у мисс Райт.

Для того чтобы снять боль — резкую, рзущую, обжигающую боль, когда отдираешь воск вместе с волосами, — нужно надавить пальцами на это место, говорит мисс Райт. Надавить очень сильно, чтобы онемели нервные окончания. Но еще лучше — шлепнуть. Настоящие специалисты резко отдирают ткань с воском от кожи, а потом шлепают ладонью по выщипанному участку. Со всей силы.

Она говорит, что брить ноги надо всегда только утром. К вечеру ноги слегка отекают и опухают, и у тебя не получится срезать весь волос. Так что к утру на ногах будет щетина.

Набирая на деревянную палочку еще одну плюшку горячего воска, я спрашиваю у мисс Райт, почему она все-таки родила ребенка? Почему она… ну, не прервала нежелательную беременность? Зачем ей было рожать ребенка и терпеть всю эту боль, если она сразу знала, что не оставит его у себя, а отдаст на усыновление? Наклонившись над хромированным кухонным столом, я рисую еще одну темно-синюю дымящуюся полосу между ног у мисс Райт.

Отшелушивание кожи, говорит она, лучше всего проводить натуральным скрабом из холодной кофейной гущи. Дубильная кислота нежно снимает слой омертвевших клеток. Для того чтобы скрыть целлюлит, нужно прижать к коже в проблемных местах слой теплой кофейной гущи и подержать десять минут. После такого компресса внешний вид бедер мгновенно улучшится, но лишь на ближайшие двенадцать часов.

Она говорит, что обстоятельства зачатия ее ребенка были настолько кошмарными — это было такое невообразимое предательство, — что ей захотелось, чтобы из этого ужаса получилось хоть что-то хорошее.

Мисс Райт кивает на следующий дымящийся комок горячего воска и говорит:

— Говорят, если положить под стол нож, он разрежет боль пополам…

Она говорит, что в порноиндустрии крупный план проникновения члена в любое из отверстий называется «мяском». Ее глаза по-прежнему крепко зажмурены, зубы стиснуты, руки сжаты в кулаки. Воск остывает и затвердевает, капли пота стекают на полотенце.

Мисс Райт говорит:

— Мистер Демилль, я готова для своего «мяска»… Она говорит, что воск надо сдирать в направлении, противоположном росту волос. Говорит, что сдирать надо быстро, а потом — обязательно шлепнуть ладонью по голой коже.

Церковный запах горящих свечей. Запах торта ко дню рождения, до того, как ты загадаешь желание и задуешь свечки. У нее между ног пахнет пекарней, свежим горячим хлебом.

Сквозь стиснутые зубы она говорит:

— Я не собиралась становиться порнозвездой… Мисс Райт рассказывает о старой французской хитрости: намочить махровую салфетку холодным молоком, положить ее на лицо и подержать так несколько минут. Потом намочить салфетку горячим чаем и опять положить на лицо. Холодный белок молока и горячие антиоксиданты чая стимулируют кровообращение кожи, и кожа буквально лучится свежестью.

Струйки пота текут по ее голым бедрам. Пот стекает на верхнее полотенце, оставляя на нем темные пятна. Мисс Райт говорит:

— А ты любила свою маму?

Я подцепляю ногтем уголок застывшей полоски темно-синего воска. Приподнимаю краешек над кожей. Резко дергаю и отрываю всю жесткую синюю полоску — полоску светлых волос с седыми кончиками. Шлепаю ладонью по коже, со всей силы.

Наверное, мисс Райт больно. Потому что у нее слезятся глаза.

От пояса и ниже она теперь — как совсем юная девочка.

Кожа гладкая, как попка младенца.

Мелкие капельки крови наливаются на обработанных воском местах. Каждый волосяной фолликул — словно влажная красная точка.

Я шлепаю еще раз, чтобы облегчить боль, и из глаза мисс Райт вытекает одинокая слезинка. Течет по щеке черной дорожкой расплывшейся туши. И я бью сильнее, так что кровь брызжет в стороны и забрызгивает нас обеих.

Шейла и этот чувак, тот, который с тряпичным зверем, — они, похоже, нашли друг друга. Стоят, мило общаются. Чувак прикасается к ее сиськам и волосам. Шейла рассказывает ему гадости обо мне. Оба поглядывают на меня. Показывают на меня пальцем. Говорят гадости.

Чувак с телеящика то и дело проводит рукой по своим волосам и стряхивает на пол выпавшие волоски. На его красном лице ветвятся прожилки набухших вен. Выпученные глаза, похоже, готовы вывалиться из глазниц. Слезящиеся глаза — красные от полопавшихся сосудов. Волосы, мокрые от пота, прилипли ко лбу и к шее.