Невеста для кронпринца - Оксана Гринберга

Но я была неумолима и вытащила из нее рассказ.

— Все началось около полусотни лет назад, — произнесла Изабель, — когда в королевской семье Годдартов родились близнецы — Эмма и Артон. Старшей была девочка, она появилась на свет на семь минут раньше мальчика. По законам Ангора именно Эмма Годдарт должна была взойти на трон, но брат рассудил по-своему. Захватил власть, объявив, что артефакт Годдартов признал сестру бесплодной и негодной для того, чтобы править Ангором.

— Артефакт? — удивилась я.

— Артефакт Годдартов, — усмехнулась Изабель, — якобы переданный им Богами. О, ты о нем не знаешь?! Та еще штука!.. Кстати, нам предстоит с ним встретиться на втором испытании. Подозреваю, это будет уже завтра.

Кивнув — ну что же, раз предстоит, то встретимся, — я попросила Изабель продолжить свой рассказ.

Оказалось, несмотря на то, что Эмма Годдарт возмутилась, заявив, что артефакт ее принял, а детей у нее нет, потому что замужем она всего лишь полгода, брат поднял против нее мятеж, заручившись поддержкой продажного Парламента.

— Муж Эммы Годдарт был братом моего деда, — пояснила Изабель. — Правда, она все-таки оказалась бесплодной, но мы в Клайморе считаем, что это… Это последствия войны и тех заклинаний, которыми ее пытались убить. Потому что она была не из робкого десятка и решила вернуть себе трон. Думаю, ты догадываешься, что после этого произошло.

— Война!.. — выдохнула я, уверенная, что ничего другого произойти не могло.

— Несколько покушений, а потом гражданская война, — согласилась со мной Изабель. — И эта война была долгой и кровавой. Многие поддержали Эмму, потому что именно она была законной правительницей Ангора. Но все же ей и ее мужу Тобиасу Ардо пришлось бежать в Клаймор, откуда он был родом. И Клаймор встал на их сторону. Видишь ли, мы остро чувствуем несправедливость и стараемся ее не допустить, даже если нас это не особо касается. Поэтому война продолжилась, но теперь это была уже не только распря внутри страны. Воевали Ангор и Клаймор.

— Получается, ее брат пошел на вас войной? Кажется, я что-то начинаю вспоминать, но в голове почему-то всплывает немного другая версия…

— Ангор любит преподносить все именно так, как удобно ему, — усмехнулась Изабель. — История — она такая вещь, мягкая и податливая…

Я не спешила с ней соглашаться, но решила, что сейчас не лучшее время для споров.

— Но что же было дальше?

— Дальше клайморцы разбили армию Ангора у своих границ и вошли в Северный Предел. Артон Годдарт и остатки его войск укрылись в Бастионе Эшад. Ждали подкрепления, но клайморцы обложили его со всех сторон и потребовали сдаться.

— Он сдался?

— Нет, не сдался, потому что Эмма Годдарт с ним договорилась. Знаешь, она все-таки решила ему уступить. Сказала, что уже достаточно и она больше не будет претендовать на трон Ангора, потому что по их с братом вине пролилось слишком крови. Но взамен она потребовала, чтобы Ангор возместил Клаймору ущерб, потому что мы потеряли тысячи жизней. И ваш король согласился. Они подписали договор, по которому Эмма Годдарт отрекалась от престола, а он отдавал нам половину Северного Предела. Но стоило Артону Годдарту вырваться на свободу, как он снова предал и свою сестру, и Клаймор. Заявил, что подписанный договор не имеет под собой силы, так как фактически Северный Предел больше не принадлежит Ангору. Потому что за день до этого он успел тайком подарить им ограниченный суверенитет, подписав договор с Севером, который истекает… Да, уже в этом году. Там какие-то сложные и заковыристые условия, но именно из-за этого договора мы не получили ровным счетом ничего.

— Но тогда почему же северяне вас ненавидят?

— Потому что мы считаем половину их Предела своей частью, контрибуцией Ангора в этой войне, — пожала она плечами. — Но они с этим не согласны. Впрочем, я не стану забивать тебе голову! Скажу только, что это стало причиной постоянных неурядиц и что ни ваши, ни наши границы не спокойны. Но, опять же, мы хотим мира, поэтому, когда пришло приглашение на отбор, мы его приняли. Вернее, я его приняла, — поправила себя Изабель, — как единственная наследница рода Ардо. Приехала сюда, хотя знала, что меня встретит лишь ненависть и небольшая горстка сочувствующих, которые побоятся это показывать.

— Мне очень жаль! — отозвалась я.

— Не стоит меня жалеть, — Изабель гордо вскинула голову. — Я знала, на что шла. Если есть шанс на мир, то я готова рискнуть. И даже то, что я могу не вернуться домой, меня не страшит.

На это я промолчала, потому что мне в голову пришла совсем уж странная идея.

— Погоди, Изабель!.. Но если подписанный в Бастионе Эшад договор недействителен, то, получается, он недействителен для двух сторон. То есть твоя родственница, пусть и не по крови, не отрекалась от трона. Выходит, если детей у нее не было, то… То у тебя, насколько я понимаю, по линии Ардо тоже есть права на корону Ангора, как и у принца Роланда?!

Изабель смотрела на меня, прищурившись.

— Очень и очень зыбкие, — наконец, произнесла она. — И то, только в том случае, если все Годдарты перестанут существовать и их род прервется. Уж и не знаю, что с ними должно произойти — скосить ли их болезнь или же убить мятежники, — но тогда…

— Тогда что?

— Тогда при определенной удаче и с поддержкой Парламента Ангора я могла бы претендовать на трон. Но этого никогда не произойдет, — Изабель покачала головой. — У короля Реджинальда три сына, да и Годдартов в Ангоре порядком, и все они отличаются отменным здоровьем. К тому же я здесь только потому, что мы больше не хотим крови или войны. А она, реши я претендовать на престол, обязательно начнется. Но мы хотим мира, Шерри!

В Тронном Зале, в который я явилась в синем платье, подобрав к нему с помощью горничных украшения из темного золота, присланные то ли королем, то ли принцем, то ли лордом Максвеллом, — поди еще разбери! — уже вовсю толпился народ.

Я собиралась прийти заранее, перед этим старательно рассчитав, сколько мне потребуется времени, чтобы добираться до Центрального Крыла по крытому переходу, минуя оранжерею, выход в Большой Сад, дворцовую библиотеку и несколько картинных галерей.

Накинула сверху еще пятнадцать минут, но все равно немного опоздала, потому что в пути случились непредвиденные задержки.

Впрочем, за несколько часов до приема, когда я вполне отдышалась и пришла в себя после долгой прогулки по саду, а потом стоически ответила на двадцать с лишним карточек с пожеланиями скорейшего выздоровления…

Так вот, когда день уже начал клониться к вечеру и пришло время подумать о сборах в Тронный Зал, тетушка Мюри страдальческим тоном объявила, что сопровождать меня на прием она не сможет, потому что плохо себя чувствует. Двухдневная бессонная дорога до столицы и волнения этого дня окончательно лишили ее сил.

Оказалось, у нее расшалилось сердце, поэтому мне пришлось спешно вызывать доктора Норвея. Тот, явившись, прописал тетушке успокоительные капли и тотчас же отправил ее в кровать, строго настрого запретив даже думать о том, чтобы покинуть этим вечером наши комнаты.