Триумф воли - Сергей Зверев

Рыбак передал оружие товарищу и шагнул к эсэсовцу. Как только шея штандартенфюрера оказалась на свободе, он спрыгнул с валуна, резко и неожиданно для рыбаков развернул их товарища спиной к себе, приставил к его горлу острие клинка и громко скомандовал партизанам:

– Не шевелиться! Опустить оружие! Ну! – и Курт для большей убедительности слегка провел острым лезвием по коже заложника. Из ранки засочилась кровь. Это подействовало, и норвежцы послушно уперли стволы в землю. Главарь попытался было что-то сказать, но это не входило в планы Меера, и он слегка надавил на рукоятку, и клинок до предела натянул кожу на артерии. – Молчать, – тихо сказал пленнику штандартенфюрер. – Будешь помалкивать – останешься жить. Это теперь уж мое слово чести.

В ответ заложник только судорожно сглотнул. Первая часть плана была успешно выполнена, и Курт приступил ко второй.

– Вы сейчас останетесь здесь, – спокойно сказал он опешившим рыбакам, – а я вместе с вашим товарищем немного прогуляюсь. Следовать за мной не советую, если не хотите, чтобы я перерезал ему горло. Открывать пальбу тоже не стоит. До берега недалеко, и ветер как раз дует в ту сторону. – Курт, прикрываясь пленником, словно спартанец щитом, стал пятиться к дальнему проходу, продолжая на ходу успокоительные разглагольствования:

– Вашего товарища я отпущу, когда буду в безопасности. А если сюда нагрянет любопытная береговая охрана, то вы убьете меня, я – вашего дружка, а солдаты перестреляют вас всех. Так что стойте и не делайте никаких лишних движений. Ваш командир вернется к вам минут через десять.

Он уже прошел метров десять и с последними словами скрылся за скальным выступом. Расчет Меера оказался точным. Оказавшись в нестандартной ситуации без руководителя, подчиненные, скорее всего, будут решать, что предпринять, и предпринимать ли вообще. Обезглавленная толпа, где каждый имеет свою точку зрения, свой план, а главное – считает себя безоговорочно правым, даже если эта толпа состоит всего из трех человек, вряд ли сразу примет контрмеры. Учитывал штандартенфюрер и то обстоятельство, что эти три человека – педанты-норвежцы, коих хлебом не корми, а дай порассуждать.

Так оно и вышло. Рыбаки с минуту молча стояли, прислушиваясь к звукам, после чего один из них сказал:

– А что мы хотим услышать?

– Выстрел, – ответил оппонент.

– Так ведь оружие Юхо отдал мне, а у немца был только нож. Из него не выстрелишь.

– Верно сказано, – поддержал его третий рыбак. – Надо спасать товарища.

Они было уже дернулись бежать следом, но первый снова остановил их:

– Немец же сказал, что, если пойдем следом, он обязательно перережет Юхо глотку.

– Верно сказано, – поддержал и это мнение третий рыбак.

– Так, а что нам делать? Стоять и ждать? – недоуменно пожал плечами первый.

– Стоять и ждать, – повторил его жест товарищ. – С острова этому эсэсовцу никуда не деться. А когда отпустит Юхо, тогда и решим, что делать дальше.

Народные мстители дружно закурили и стали терпеливо ждать. Минут через десять их скандинавское терпение иссякло, и рыбаки осторожно стали приближаться к выступу, за которым скрылся штандартенфюрер с пленником. Они опасливо заглянули за каменный угол, ничего подозрительного не увидели и затопали по единственной пригодной для ходьбы тропке. Минуты через три они наткнулись на тело своего товарища. Тот лежал навзничь на животе и не подавал признаков жизни.

К великому удивлению норвежцев, немецкий офицер сдержал слово. Их командир был жив, только оглушен. Рыбаки бросились «колдовать» над товарищем, и через минуту тот открыл глаза и сразу спросил:

– Где штандартенфюрер?

– Мы его не видели, – ответил за всех один из рыбаков.

– Верно сказано, – поддержал его один из спутников.

Юхо печально осмотрел своих сподвижников и снова спросил:

– Сколько прошло времени с момента, когда немец утащил меня за скалу?

– Я думаю, минут пятнадцать. Не больше.

– Да, не больше, – снова поддакнул тот же голос.

Видя, что один из рыбаков деловито достал трубочку и стал ее набивать, считая, очевидно, что их миссия успешно выполнена, Юхо приказал:

– Курить будете потом! Живо за эсэсовцем! Прочешите каждый метр!

– Прочесать? – не поняли рыбаки военной терминологии.

– Осмотреть! – рявкнул их командир, явно выходя из себя. – Взять живым! У него только нож! Будет сопротивляться – стрельните по ногам. Где мой автомат?

Схватив оружие, Юхо отправил подчиненных исследовать подъем, а сам, осененный внезапным предположением, устремился к кромке моря, где был пришвартован их ботик. Вздох облегчения вырвался из его груди, когда он увидел суденышко на том же месте, где они его оставили. Оно мерно покачивалось на волнах, а швартовы по-прежнему крепко обнимали береговой валун. Рыбаки настолько были уверены в успешном выполнении своей задачи, что даже не подумали оставить на судне хоть кого-то для охраны.

Теперь, когда по островку бродил фашист, Юхо никак не мог оставить плавсредство без присмотра. Перекинув автомат через плечо, он по пояс зашел в студеное море и стал карабкаться на борт. Но как только он ступил на палубу, к его артерии снова прижался знакомый клинок.

– Дай мне автомат, – скомандовал штандартенфюрер, и рыбак послушно сдернул с плеча оружие. Завладев им, Курт оставил горло незадачливого норвежца в покое и тихо сказал, глядя тому прямо в глаза:

– Я мог бы зарезать тебя в расселине, мог прямо сейчас, могу взять тебя с собой и сдать в гестапо. Но ты мне нужен.

Рыбак молчал, глядя исподлобья на направленный в его живот ствол.

– Я не знаю, с кем ты сотрудничаешь – с американцами, британцами или русскими, но мне нужна эта связь, – спокойно продолжал Меер. – Вопрос куда более серьезный, чем ты это себе представляешь. Где находится база подводных лодок, я, как и ты, не знаю, но тоже хочу это узнать. Мы с тобой соратники в борьбе против нацизма. Ты можешь мне верить, а можешь и не верить, но подумай, почему я, имея возможность дважды убить тебя, не сделал этого. А теперь иди, – штандартенфюрер указал стволом на берег острова, и рыбак послушно направился к борту.

– На всякий случай корабельную ракетницу я оставил под камнем у подъема в пещеру, в которой вы меня держали, – крикнул Меер вдогонку уже спрыгнувшему в воду норвежцу. – Если до вечера не выберетесь – просигналите, и вас снимут.

Он перерезал тонкий канат, и суденышко стало медленно отплывать от берега.

Выстрела в спину, который Юхо ожидал услышать, так и не последовало.

Министр-президент Норвегии Видкун Квислинг в эту ночь долго не мог уснуть. Происшествие с похищением высокопоставленного сановника из Берлина, доверенного лица самого шефа СС Генриха Гиммлера, никак не могло остаться незамеченным, а следовательно, не могло пройти без последствий для рейхскомиссара и министра-президента. Разница заключалась лишь в том, и Квислинг отлично это понимал, что о назначении Тербофена решение принималось в столице рейха, а министр-президент для правящей верхушки Германии – никто, рукав от жилетки. И, следовательно, у Тербофена есть покровители, которые смогут замолвить за него словечко, а за Квислинга заступиться некому. И вся ответственность и вина, даже если таковой не было вообще, будет возложена на его, Видкуна, плечи. Из него сделают козла отпущения и примерно накажут. А наказывать в гестапо умеют. Гиммлер строго спрашивал не только за провалы в работе, но и за судьбы своих людей. Квислинг мало что знал о черном ордене СС и относился к этому весьма скептически. Его забавляли скандинавские руны «Алгиз» на могилах эсэсовцев, вместо обычного креста, он потешался над личными кинжалами и перстнями, которые были призваны создать из солдат этих элитных войск особую человеческую касту. Вся эта мистическая мишура и таинственность была смешна для многих, но только не для Гиммлера. За исчезновение штандартенфюрера главный эсэсовец живьем спустит с Квислинга шкуру.