По острию греха - Яна Лари

реально почувствовал его лишь раз, рисуя лилии на любимом теле. — Не знал, что тебя моё хобби настолько коробит. Этого больше не повторится. Видишь, как всё просто? Я сделал выбор в твою пользу. И каждый раз буду делать его снова. Забудь про Алекса. Он тебя не стоит.

— Дамир, у нас контракт, — её взволнованный голос злит меня до скрежета зубов. — Прежде чем что-либо забывать, нам нужно многое обсудить. По-человечески. Мы не враги, пойми.

— Хватит придумывать отговорки! — резко нависаю над вскрикнувшей Юнией. Я стараюсь держать себя в руках, но ревность уже подняла свою мерзкую рожу. И прятаться от неё всё равно что бежать от прошлого. — С братом я сам разберусь. А ты просто будь счастлива. Со мной.

— Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз. И я сделаю это, — в глазах цвета летнего неба играет вызов.

Юния, чтоб тебя!

Она заходит слишком далеко. Зверею, чувствуя её решимость, терзающую моё тающее самообладание.

— Забудь! — едва ли не кричу во вспыхнувшее злым румянцем лицо. — Запомни, я скорее тебя на цепь посажу, чем позволю кому-либо отнять.

Слишком резко. Грубо. С ненавистью к себе даже больше, чем к нему. Потому что брат умеет оперировать фактами, а те в один голос кричат против меня. И только я один знаю, что на самом деле чувствую. Это раздирает мне голову, делает психом.

Я молча разворачиваюсь, слишком злой, чтобы пытаться утешить. Плач Юнии нарушает только хруст пластмассовых клубничек, раскалывающихся под моей подошвой. Сегодня я слишком вымотан, чтобы быть терпеливым. Нам лучше остыть подальше друг от друга.

Не благодари

Юния

От усадьбы Стрельниковых до элитного жилого комплекса, где находится наша с Алексом квартира добираться пару часов. Решение не тянуть с объяснениями было принято мгновенно, сразу с уходом Дамира. Дольше пришлось ждать пока в окнах усадьбы погаснет свет. Он меня не отговорит и не станет насильно удерживать, это чувствуется. Если захочу — отпустит. Просто хочется скорее покончить с неизбежным. В итоге в такси я села аж с первыми лучами рассвета. Соответственно, рискую по прибытии обнаружить лишь полную раковину посуды. Насколько я знаю мужа, он даже в выходной день умудряется загрузить себя делами под завязку.

К моменту когда я отпираю входную дверь, недавняя решимость в значительной степени угасает. Но надо. Надо. Дамир слишком вспыльчив. На его территории братья скорее друг друга покалечат, чем станут меня слушать. Вся надежда на рассудительность Алекса. Ещё понять бы с какого бока подвести к новостям.

Отмахнувшись от дурных мыслей, снимаю верхнюю одежду. Пальто, ботинки, ключи от машины на месте. Что ж, тем лучше. В сущности, отсрочка только усугубит волнение. Тем более что решать проблемы желательно по мере их поступления.

На деревянных ногах направляюсь в кабинет.

Алекс, как и предполагалось, с самого утра корпит над кипой бумаг. У меня внутри всё обрывается от его вида: домашний халат распахнут, волосы растрёпаны, подбородок и скулы покрыты щетиной, а взгляд настолько усталый, что не сразу подмечает моё присутствие. Узнаю своего трудоголика — из постели сразу на передовую.

— Юния? Ты на чём приехала? — пауза, взятая на то, чтобы окинуть меня цепким взглядом и следом озабоченная улыбка. — Не продрогла?

Ни «зачем?», ни «почему?». Просто — на чём? Так, будто ничуть не удивлён моему возвращению. Он ждал меня. Знал, что приеду. Точно знал.

Что ещё он знает?

— На такси.

Мой сдавленный ответ вызывает у Алекса видимое облегчение. Улыбка из приветливой становится кривоватой. Неужели, допускал мысль, что буду не одна? Колени предательски подкашиваются. Я едва перебарываю малодушный порыв развернуться и броситься вон сломя голову. Ну уж нет. Оттягивать бессмысленно.

— Я до последнего сомневался, что ты сорвёшься обустраивать вместе со мной наше гнёздышко, — сказано внешне очень ровно. Впрочем, мне ли не знать, что за этим спокойствием может скрываться что угодно. Особенно когда он так вызывающе щурит глаза. — Чертовски приятно не разочароваться в тебе.

Меня передёргивает от многозначительного подтекста. Либо небывалая задушевность ушла с приходом похмелья, либо Алекс прекрасно осведомлён о моих похождениях. В таком случае его хладнокровие откровенно пугает. Вчерашнее буйство Дамира в сравнении с ледяной ироничностью брата — ничто.

Усилием воли проглатываю перекрывший горло ком и решительно смотрю в лицо мужа.

— Я вернулась не за этим, — запинаюсь, с трудом подбирая слова. — У меня тоже было время подумать. В смысле, много чего произошло за этот месяц и…

— Ты решилась на развод? — перебивает Алекс.

Потерянно опускаю голову. Вместо тысячи оправданий.

К счастью, не пришлось вдаваться в неловкие нюансы, но едва ли тому стоит радоваться. Подобная осведомлённость вполне может означать, что и сама измена давно не является секретом.

— Да. Нас, по сути, ничего не связывает. Помимо контракта.

Алекс недобро суживает глаза.

— Хочешь сказать, ты ради мимолётного увлечения готова пожертвовать будущим? Вот же бесстрашные овцы, идущие на закланье к волку!.. Думаешь, мой брат всегда будет таким душкой?

В груди немедленно застывает сдавленный всхлип. Все мышцы во мне непроизвольно сжимаются, словно от удара.

Он резким движением зачёсывает волосы со лба. С той же порывистостью встаёт из-за стола. Пара шагов и Алекс оттесняет меня к стене. Во льдистых глазах горит насмешливое ожидание.

— Твоя осведомлённость поражает, но ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Я люблю его.

Дико первому признаться в подобном не Дамиру, а мужу. И тем не менее…

— Любовь сильно переоценивают, — он улыбается так снисходительно, словно любые мои слова заранее вызывают только сарказм. Сжимает пальцами шерстяной ворот платья. — Дамир последний, кто достоин того, чтобы даже увлечься им.

Это похоже на очередной удар. Наотмашь по лицу.

— Мне лучше знать, — дёргаю плечом. Безрезультатно. — Алекс, я пришла не ссориться, а поговорить как с близким, понимающим человеком. Вряд ли ты сможешь открыть мне глаза на что-то новое.

Его взгляд ощутимо тяжелеет.

— Уверена?

— Повторяю, у меня было время подумать, — чеканю, пряча нервозность. Не к добру появившаяся в его чертах решимость.

— Не обманывай себя. Ты думала только о том, как оправдать игру гормонов. Больше ни о чём другом. Кейт — это мой фейковый профиль и твой самый правдивый детектор лжи. Я всегда был в курсе твоих метаний. Пытался направить. Признаться, до последнего верил, что перебесишься, хоть количество жалоб только росло. Пропорционально их нелепости. У тебя был шанс сохранить моё уважение, проигнорировав призыв разбитной «подружки», — он хватает меня за горло и придавливает к стене. — Но ты исчерпала кредит доверия. Теперь будет по-моему.

Я