Аид - Александра Адорнетто

Ганна отвлеклась: наводила порядок у меня на туалетном столике, где выстроились французские духи, лосьоны и пудра — вещи, которыми Джейк рассчитывал меня порадовать. Ничего-то он не понимал.

— Ты не веришь, что меня найдут, да? — тихо спросила я.

Ганна не отвечала, еще усерднее занимаясь уборкой. Мне ужасно хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Если я сумею убедить Ганну, то и сама поверю, что не вечно останусь пленницей.

— Ты не понимаешь, — услышала я собственный крик. — Не понимаешь, что я такое! Меня сейчас ищут все архангелы и серафимы. Они сумеют вызволить меня отсюда.

— Как скажете, мисс, — отрывисто бросила Ганна.

— Не говори так, — накинулась на нее я. — Что ты думаешь на самом деле?

— Хорошо, я скажу, что я думаю. — Ганна отложила тряпку, которой вытирала пыль, и обернулась ко мне. — Если ангелы запросто способны взять штурмом эту тюрьму, то почему они еще не здесь? — Голос ее смягчился. — Если бы они могли освободить страдающие души, разве не сделали бы этого? Разве Бог не вмешался бы? Видите ли, мисс, Небо и ад связаны законами, древними, как само время. Ни один ангел не вправе войти сюда без приглашения. Подумайте, разве демон мог бы попасть на Небеса?

— Никак не мог бы, — нехотя признала я, силясь понять ее мысль. — Ни за миллион лет.

— Единственное, что работает в вашу пользу, — это что Джейк добился вашего доверия обманом. Может, ваши ангелы сумеют найти слабое место, как сумел он. Такое возможно, хотя и очень трудно. Вход в ад хорошо стерегут.

— Я тебе не верю, — громко, словно обращаясь к залу, объявила я. — Где есть воля, будет и способ, а я не знаю более волевого человека, чем Ксавье.

— А, мальчик-смертный из вашего городка… — грустно отозвалась Ганна. — Я слышала, как о нем говорят.

— Что слышала? — воспламенилась я.

— Князь ему завидует, — ответила Ганна. — Он наделен всем, чего может пожелать человек: красотой, силой и храбростью. Он не боится смерти и в союзе с ангелами. И еще он владеет тем, чего Джейк желает больше всего на свете.

— Чем же это?

— Ключом к вашему сердцу. Это делает его опасным.

— Видишь, Ганна, — обрадовалась я, — если Ксавье для них опасен, значит, надежда все же есть. Ксавье придет за нами.

— За вами, — поправила девушка. — И все равно, он всего лишь отважный мальчик. Может ли сила одного человека выстоять против Джейка с воинством демонов?

— Может, — настаивала я, — если сила Неба на его стороне. В конце концов, Христос был человеком.

— И еще — сыном Божьим. Это другое дело.

— Думаешь, его сумели бы распять, не будь он человеком? — спросила я. — Он был из плоти и крови, как и Ксавье. Ты пробыла здесь так долго, что забыла, как сильны смертные. В них — мощь природы.

— Простите, мисс, я не могу надеяться, как надеетесь вы, — смиренно промолвила Ганна. — Не хочу воскрешать из праха мечты только для того, чтобы их вновь растоптали. Вы понимаете?

— Да, Ганна, понимаю, — помедлив, ответила я. — И потому, если ты не против, буду надеяться за двоих.

Когда Ганна ушла, я еще долго обдумывала ее историю. Несмотря на отчаянное желание посмотреть, как дела в Венус-Коув, я неотрывно размышляла о том, как тяжело пришлось этой девушке в молодости. Как мало я знаю человеческое страдание. О самых темных моментах истории мне известны лишь голые факты. Пережитое Ганной было много сложнее. Пожалуй, я могла бы научиться у нее большему, чем предполагала.

Одно точно: Ганна совершила ошибку, но раскаивалась и сожалела о своем поступке. Если она заслужила вечную жизнь в аду, с системой что-то не так. Конечно, Небеса не могут оставить такую несправедливость безнаказанной. «Мне отмщение, — сказал Господь, — и я воздам». Ганна ошибается. Небеса восстановят справедливость. Нужно только терпение.

Я понятия не имела, который час в Венус-Коув, но Ксавье представляла в его спальне, уставленной спортивным снаряжением и покосившимися стопками учебников на ковре. Почему-то мне больше всего хотелось попасть туда. Сердце частило от стремления в его комнату, в окружение его вещей. Где сейчас Ксавье? Счастлив или опечален? Думает ли обо мне? Одно я знала твердо: Ксавье обладает достоинством, делающим из смертных героев. Он никогда не бросал друзей в беде, и меня не бросит.

Стало холодно: угли в камине затухали. Я дотянулась до валявшегося в ногах кровати бордового пледа и завернулась в него. Свечи прогорели, и голые фитили отбрасывали на стены странные тени.

Твердо решив, что меня не оставят гнить в душном царстве Джейка, я успокоилась и, ощутив первые волны сна, сосредоточила всю мысленную энергию на связи с Ксавье. Тело налилось тяжестью, и в то же время я ощущала неописуемую легкость. Невозможно точно указать миг расставания материи с духом, но когда комната отеля расплылась, а у меня перед носом оказалась лепная роза на потолке, я поняла: случилось! Теперь надо только позволить себе свободно плыть.

И я понеслась подобно звуковой волне. Я пронизывала пространство и время, плыла над водами, пока не достигла конечной цели. Я стояла в спальне Ксавье. Проникла в нее, словно ветер в дверную щель. Ксавье в полный рост растянулся на кровати, ничком, зарывшись лицом в подушку. Он даже не снял ботинки. На полу валялись забытые копии «Принстонского обозрения ста лучших колледжей». Его мама, Берни, и мне подарила экземпляр, уговаривая нас выбирать из первой десятки. Я улыбнулась воспоминанию: мы с Ксавье говорили об этом всего за несколько дней до Хэллоуина. Лежали на лужайке, по очереди зачитывая вслух отрывки избранных описаний.

— Поступим в один колледж, да? — спрашивал он, не сомневаясь в ответе.

— Надеюсь, — отвечала я, — только если они согласятся перевести меня на новое место.

— А пошли они! Никаких «если», Бет, — рассердился Ксавье. — Надо сказать им, чего мы хотим. Мы заслужили это право.

— Хорошо, — согласилась я, отобрала у него толстый томик, пролистнула страницы и ткнула пальцем в указатель. — Как насчет Пенсильванского государственного?

— Шутишь? Мои родители на дыбы встанут.

— Почему? Чем он плох?

— Говорят, это партийная школа.

— Я думала, выбор за тобой.

— Так и есть, но они все равно будут горой стоять за «Лигу Плюща». В крайнем случае — за что-нибудь вроде «Вандербильдта».

— Алабамский университет? — предложила я. — Молли с девочками подали туда заявления. Хотят вступить в женское землячество.

— Еще три года с Молли? — наморщил нос Ксавье.

— «Оле Мисс» тоже неплохо звучит, — мечтательно протянула я. — Как по-твоему?

Он улыбнулся.

— Отличная идея. И от дома недалеко. Вносим в список.