Четвертый под подозрением - Хьелль Ола Даль

— Про хютте мне все известно, — сказал Гунарстранна, тут же пожалев о том, что перебил Фрёлика. На том конце линии стало тихо, и он понял, что именно он должен первым нарушить молчание. — Домик находился в Вестре-Слидре.

— Что значит «находился»?!

— Несколько дней назад он сгорел.

— Как — сгорел?!

— Я, кстати, по случаю побывал там.

— И что же за случай привел тебя туда?

Гунарстранна потянулся. Достал из кармана сигарету, сунул в рот. Он не спешил.

— Эй! — раздраженно окликнул его Фрёлик. — Ты меня слышишь?

— Франк Фрёлик, ты сейчас сидишь или стоишь?

— Хватит! Выкладывай!

— Ты все-таки лучше сядь. Вчера я получил от судмедэкспертов протокол осмотра места происшествия. Я не обратил бы на него никакого внимания, если бы в нем не упоминался кадастровый паспорт объекта недвижимости… Речь шла о доме, сгоревшем до основания. По документам дом принадлежал Рейдун Вестли. Сотрудники местного отделения полиции сообщили, что на пепелище найдены длинные трубчатые кости.

Снова молчание.

— Длинные трубчатые кости, Фрёлик! Ты понимаешь, что это значит?

— Не обязательно, что это она.

— Конечно, не обязательно.

Снова молчание.

— Итак, загородный домик Рейдун Вестли сгорел несколько дней назад. Меня беспокоит только то, что во время пожара в хютте кто-то был. Если Рейдун Вестли не прятала там Элизабет Фаремо, возможно, в ее домик влез грабитель или бездомный и заснул с непогашенной сигаретой. Это и стало причиной пожара. Но ведь мы с тобой так не думаем, верно? Мы оба думаем: есть вероятность, что Вестли пустила туда Элизабет.

— И как ты собираешься расследовать это дело? — раздался напряженный голос Фрёлика.

— Как обычно. Эксперты будут искать образцы ДНК, чтобы идентифицировать останки.

— Где они будут искать ДНК?

— Мы провели обыск на квартире у Фаремо.

— Нашли что-нибудь?

— У нее на кровати лежала щетка для волос. Когда сделают анализ ДНК, можно будет сличить его с анализом ДНК костей, найденных в хютте.

На сей раз молчание длилось дольше, потом Фрёлик спросил:

— Когда ты ждешь результаты?

— Как только, так сразу.

Положив трубку, Гунарстранна немного посидел, угрюмо глядя на телефон. К нему повернулся Иттерьерде:

— Как он воспринял?

Гунарстранна помялся и сказал:

— А как по-твоему?

В ту ночь Франку Фрёлику не спалось. Одеяло насквозь пропотело, как будто у него поднялась высокая температура. Когда он попытался встать, оказалось, что ноги его не слушаются. Голова гудела. Он думал: «Надо поехать туда, надо найти хютте». Он понятия не имел, где находится загородный домик Рейдун Вестли, понятия не имел, с чего начать поиски. В то же время он не мог просто лежать и ничего не делать. Он должен выяснить, где находится хютте. И спросить об этом можно только одного человека. Поэтому он оделся и вышел из дому.

Подморозило, хотя холода он не чувствовал. На лобовом стекле машины намерзла толстенная ледяная корка, как на поверхности дороги. Фрёлик взял в багажнике скребок, но лед не поддавался. Он застучал по стеклу. Не помогло. Не прошло и нескольких минут, как он выбился из сил, запыхался — и все без толку. Тогда он сел в машину, завел мотор и, включив обогреватель на полную мощность, стал безучастно ждать, когда растает лед. Потом тронулся с места. Проехал через центр города в Векерё и повернул направо, на Векерёвейен.

Остановился у красного забора из штакетника. Западный пригород Осло утопал во тьме; горели лишь редкие уличные фонари, от которых на дома падали желтовато-серые конусы света.

Выйдя из машины, Фрёлик направился к дому Рейдун Вестли. Сейчас ночь… ну и ладно, плевать! Он несколько секунд смотрел на свои руки. Они дрожали. Фрёлик понятия не имел, правильно ли поступает, можно ли говорить с ней сейчас. Он прошел мимо пары машин с заледеневшими стеклами. Дойдя до нужной двери, взял дверной молоток и постучал. Тишина. Он прислушался — никаких звуков из дома не доносилось. Фрёлик спустился с крыльца и медленно обошел дом кругом. За ночь подморозило; на земле и на цветочных клумбах лежали там и сям кристаллы льда. Он вернулся и отступил на несколько метров, разглядывая дом, последний в ряду таких же домов. Фрёлик вернулся на замерзшую лужайку. Его ноги оставляли на заиндевелой траве отчетливые следы. Задняя веранда выглядела заброшенной — почти пустая, доски проваливаются, перила совсем сгнили. В углу притулились два горшка с какими-то завядшими растениями. Посреди веранды стоял горшок, до половины забитый песком и старыми окурками. «На пепелище найдены длинные трубчатые кости…» Он подошел к окну и заглянул в щель между занавесками. И увидел две белые ступни, торчащие в воздухе. Крашеный ноготь на большом пальце почти облупился… Он постучал. Никакого ответа. Ноги не шевельнулись. Он подергал дверь веранды. Она оказалась не заперта.

Она лежала на спине; рот сведен в судорожной гримасе, глаза закатились, смотрят вверх, словно выискивая кого-то взглядом. Фрёлик сразу понял, что она мертва. Медицинская помощь уже не требуется… На него неожиданно навалилась ужасная усталость. «Кто оплачет тебя?» — подумал он, чувствуя подступающую тошноту. «На пепелище найдены длинные трубчатые кости…» На прикроватной тумбочке — перевернутый стакан, вокруг него валяются таблетки снотворного. Несколько таблеток упало на пол, другие лежали на подушке в луже рвоты. Фрёлик представил себе фразу из отчета о вскрытии: «Причина смерти: отравление или удушье вследствие рвоты, вызванной реакцией организма на отравление». Вероятность? Один к двум. Он поставил на удушье.

Его мутило, однако не от трупного запаха, не от высохшей рвоты и не от спертого воздуха, насыщенного табачным перегаром. Тошнота стала ответом его организма на бесконечные смерти и злобу, на то, что его мир рушился. «Горевала ли Элизабет, когда потеряла брата?» Он прислонился к стене. «Кто оплачет тебя? — снова подумал он, разглядывая белые ступни, торчащие из-под одеяла. — Бывший муж? Да нет, наверное, он еще больше возненавидел тебя, когда хютте, предмет ваших ожесточенных споров, сгорел дотла».

Тошнота подступила к горлу. «Длинные трубчатые кости…» Он медленно сполз по стене и сел на пол, стараясь дышать глубже. Где предсмертная записка? Ни конверта, ни букв, выведенных дрожащей рукой на куске бумаги. Ничто не указывало на намерение покончить с собой. Фрёлик покосился на компьютер. Он был выключен. Но Гунарстранна наверняка им завладеет. Изнутри снова поднялась тошнота. Только сейчас ему было тошно от себя самого. Почему он так слаб, так жалок? «Длинные трубчатые кости…» Он сидит рядом с трупом одной женщины, а думает о другой. А если на пожаре все-таки погибла Элизабет? Может быть, Рейдун Вестли покончила с собой именно поэтому? Фрёлик сглотнул ком, встал, вышел на веранду и полной грудью вдохнул свежий воздух. Опираясь на сгнившие перила, сел на ступеньку веранды и позвонил Гунарстранне.