Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке - Василий Авченко

Первая задача Дальстроя заключалась в освоении золоторудных запасов Северо-Востока. Здесь же добывали олово, вольфрам, кобальт, уран. Имелась у Дальстроя и другая миссия – комплексное освоение перемороженных, далёких, пустынных, необжитых пространств, вовлечение Дальнего Севера в «единый народно-хозяйственный комплекс страны». Магадан, дальстроевская столица, изначально мыслился не как американский Доусон – вахтовый город-призрак, фактически исчезнувший после выработки золота Клондайка, – а как полноценный современный город с развитой социальной сферой, культурой, позже – и образованием, наукой. Этим советский подход принципиально отличался от западного. У нас не просто вырабатывали месторождения ценных руд, но осваивали территорию, застраивали городами, дорогами и заводами, не считаясь с затратами.

Сначала трест находился в подчинении Совета труда и обороны СССР. В 1938 году его передали в ведение НКВД, переименовав в Главное управление строительства Дальнего Севера – сокращённо ГУСДС НКВД СССР или просто ДС (с этого же времени главу Дальстроя стали именовать «начальником», а не «директором»). Формально Колыма не входила в пределы гулаговского архипелага, поскольку Севвостлаг (УСВИТЛ – Управление Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей) замыкался на Дальстрой, а тот – напрямую на главу НКВД. Дальстрой относился к Дальневосточному, а позже Хабаровскому краю, но лишь формально. Де-факто это была территория с особым статусом, где власть советских и партийных органов была в значительной степени ограничена. Империя Дальстроя заняла гигантское пространство от Якутии до Чукотки, от Охотского и Берингова морей до Северного Ледовитого океана – в общей сложности до трёх миллионов квадратных километров, или одну седьмую площади СССР. Олег Куваев в «Территории» вывел Дальстрой под именем Северстроя: «На земле Северстроя слабый не жил. Слабый исчезал в лучший мир или лучшую местность быстро и незаметно. Кто оставался, тот был заведомо сильным».

В 1937 году – 51,5 тонн, в 1938-м – 62, в 1939-м – более 66 тонн, в 1940-м – 80 тонн (рекорд за всю историю Дальстроя)… Северо-Восток стал «валютным цехом страны». Если в 1930-х валюта была нужна для модернизации промышленности, то во время войны золотом расплачивались за материальную помощь союзников по антигитлеровской коалиции. В книге The Siberians канадский писатель и биолог Фарли Моуэт (1921–2014) приводит слова директора Северо-Восточного комплексного НИИ Николая Шило, с которым он встретился в 1969 году в Магадане: «После революции капиталистические страны, не сумев сокрушить нас силой, решили сделать это экономическими методами – изолировать от мира, не давая построить современное общество. К счастью, капиталисты не способны отказаться от выгоды. Оказалось, что мы можем приобрести что угодно, но только за золото… У нас были бы большие проблемы во время Великой Отечественной, не будь у нас колымского золота. В 1943 году на Колыму прибыл Аверелл Гарриман[10] с особой миссией – убедиться, что у нас достаточно золота, чтобы оплатить оружие и материалы. У вас говорят, что всё это давали русским бесплатно, но это неправда. Нам приходилось платить золотом. Гарриман был удовлетворён». В 1944 году Колыму посетил вице-президент США Генри Уоллес с той же целью: убедиться, что у русских хватит золота.

К 1953 году в пределах Дальстроя насчитывалось около 450 предприятий: приисков, рудников, фабрик, электростанций, радиоцентров, нефтебаз, портпунктов, аэродромов, школ, больниц, библиотек… В Дальстрое имелся свой авиаотряд (северные воздушные трассы торили знаменитые лётчики Леваневский, Мазурук, Водопьянов…) и флот. По состоянию на 1956 год Дальстрой дал в общей сложности 1148 тонн золота, 62 000 тонн олова, 3000 тонн вольфрама, 398 тонн кобальта, 120 тонн урана, добыл для собственных нужд десять миллионов тонн угля. Всё это, конечно, одна – парадная – сторона. Есть и другая, известная от тех же Шаламова, Гинзбург, Жигулина…

Политическая оттепель пришла на Колыму в 1953 году, когда была образована Магаданская область, а Дальстрой, переданный от МВД в ведение Министерства цветной металлургии, стал чисто хозяйственной структурой. 29 мая 1957 года решением Верховного Совета СССР о «дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» Дальстрой упразднили. На его месте возник Магаданский экономический район, управляемый совнархозом. Великая и ужасная эпоха дальстроевских героев и мучеников завершилась, «комбинат особого типа» ушёл в прошлое и в легенды.

На базе горнопромышленных управлений Дальстроя создали Горное управление Магаданского совнархоза, позже реорганизованное в объединение «Северовостокзолото». Геологоразведочное управление Дальстроя преобразовали в Северо-Восточное геологическое управление, главным инженером которого стал Израиль Драбкин – прототип Робыкина из «Территории». Студент-геофизик Куваев впервые попал на Северо-Восток в начале переломного 1957 года и впоследствии сделал ликвидацию Дальстроя-Северстроя одним из главных сюжетных узлов своей «Территории». «Конец Северстроя означал конец эпохи в истории Реки, Территории и в какой-то степени государства. В этой эпохе тесно сплелись жёсткие законы освоения новых земель, государственная потребность в золоте и специфический образ жизни замкнутой организации, именуемой „комбинат особого типа“, – напишет он. – После Северстроя остались десятки заброшенных в тайге приисков, сотни километров автомобильных трасс, проложенных по следам легендарных маршрутов первооткрывателей золота. Остался Город, выстроенный на месте груды сваленных на морском берегу грузов. И ещё остался след Северстроя в судьбах и душах сотен тысяч людей».

На первом этапе собранные Билибиным и его коллегами материалы изучались и обрабатывались в Ленинграде и Москве. В 1939 году в Магадане создали Геологоразведочное управление Дальстроя, которое возглавил Валентин Цареградский (он проживёт долгую жизнь и даже придёт в Болшево к родным Куваева на день памяти писателя). В 1940-м появилась Центральная научно-исследовательская лаборатория для разработки методов обогащения руд, на базе которой в 1948 году появился ВНИИ-1 – Всесоюзный научно-исследовательский институт золота и редких металлов. Слово «Всесоюзный» отвечало действительности: институт имел филиалы на Алтае, в Ленинграде, в Сибири, в Средней Азии, на Урале, вёл научно-исследовательские работы по вопросам геологии, разведки и эксплуатации месторождений золота, редких металлов, угля. Первым директором ВНИИ-1 стал профессор Семён Александров – специалист по редким металлам, принимавший участие в создании советской атомной бомбы.

В 1960 году в Магадане открылось первое учреждение уже не отраслевой, а академической науки – Северо-Восточный комплексный НИИ Сибирского отделения АН СССР. Его организатором и первым директором стал Николай Шило (1913–2008). В Дальстрое он работал с 1937 года – начал с должности старшего смотрителя геологоразведочных работ в Колымском районе. С началом войны просился на фронт, но был оставлен в Дальстрое. В 1945-м он узнает, что оставшаяся в блокадном Ленинграде жена Валентина в 1942 году была убита и съедена каннибалами, которых потом нашли и расстреляли.