Райские псы - Абель Поссе

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 63
Перейти на страницу:

Изабелла убедилась: она рождала на свет детей слабых и Испании еще долго будет нужна ее твердая рука.

Инфант Хуан был необыкновенно умен, но настолько нежен, что однажды, когда конь его понес, не мог решиться натянуть узду (чтобы не причинить животному боли железным штырем) и чуть не погиб.

Ситуация была крайне сложной. Пришло новое сообщение. Великий Турка напал на Родос, сровнял его с землей и намеревался растянуть занавес из ятаганов до юга Италии, до Отранто. Фердинанд решил встать во главе сорокатысячного войска и покончить с арабским вопросом в Испании.

Именно так начался последний поход — на Гранаду.

Хроники доносят до нас подробности великого подвига. Разгром графа де Кабры в Моклине. Затем — путь войску Фердинанда преграждает гора между бастионами Камбиса и Алабара. Изабелла и епископ Хаэнский нанимают шесть тысяч землекопов, и те срывают холм, мешавший пройти артиллерии. На все потрачено двенадцать дней. Путь к победе для Фердинанда открыт..

Потом — Малага. Поражение турецкого флота на Мальте. Задержка в Альмерии. Каравака-де-ла-Крус. Осада Басы. И наконец, падение славного Гранадского королевства, падение короля-поэта, который теперь мог, как женщина, оплакивать то, чего не защитил как мужчина.

После 777 лет магометанского владычества имперский католицизм воцарился повсюду.

Всем стало понятно: начинался новый период — период моря, хотя пламя костров еще полыхало.

Священная война завершалась, и пора было — непременно — спасать мир.

В аптеке строились скептические прогнозы.

И вот однажды в полдень там услышали звон сабель и цокот копыт, которые замерли перед их дверью.

Мальчишка-посыльный подсмотрел в щелку: воины Святого братства заполнили всю улицу, так что ускользнуть было невозможно. Люди в черном с белыми крестами на груди замышляли что-то важное. Погром или просто выборочную проверку?

Беатрис Арана поняла. Молча, покорно отпустила она фунт пиявок вдове Торреса, тщательно, чтобы не осталось тины под ногтями, вымыла руки, поправила перед мутным зеркалом валик волос и взяла узелок смертницы.

Ровно попрощалась с каждым по очереди,

— Пока, Бернабе. Прощайте, сеньора Торрес. Счастливо оставаться, дядюшка. До свидания, дорогой Христофор…

И спокойно направилась к двери, но проход уже перегородили толсторожие воины Братства.

— В сторону! — приказали ей.

— Мы разыскиваем Колумба Христофора, или Христовао де Коломб, или Колона Мальоркинца. Блондина с голубыми глазами. Приказ Королевского дома. Велено доставить ко двору.

Беатрис посторонилась. Она была разочарована, покончить со всем разом не удалось.

Колумб, раздувшись от гордости, вышел. Он ни с кем не попрощался. Почему-то он верил — его не убьют. Верил — пришел его счастливый час. Христофор был игроком, и теперь к нему пришла счастливая карта.

Он сел на мула, будто век на них ездил, и в окружении неразговорчивой стражи, которой был дан приказ доставить его в условленное место, тронулся в путь.

Его привели в бывшую мечеть Кордовы. Двор Апельсиновых деревьев. Святые братья удалились. Он остался один, верхом на муле. Неумолчно звенел фонтан. Уже сам звук его рождал ощущенье прохлады среди полуденного зноя. Мул время от времени взмахивал хвостом, отгоняя мух.

Колумб наконец решился спешиться и двинулся к скромным вратам этого седьмого чуда света.

Он вошел в лес, тенистый и почти прохладный. Стройные стволы колонн. Робко и боязливо шагнул вперед — во дворец божества, побежденного политикой.

Из темноты до него долетел громкий взрадв хохота, осколки крторого были подхвачены эхом.

Он шел, словно кошка, входящая в незнакомый дом. Где-то рядом, в рощице мраморных колонн кто-то быстро пробежал, и вновь воцарилась тишина.

Молнией сверкнула догадка. Он помертвел от ужаса.

Там, в полутьме, различил Колумб легкую фигуру, летящую в танце. Босые ноги на хладном мраморе.

И певучий голос со смехом произнес:

— Ко-лумб! Ко-лумб! Ко-лом-бо…

Жалкая копия того божественного гласа, который посылало ему когда-то море. Новый взрыв смеха. И тут же иной голос — властный, мужской. И опять тишина.

Он ясно различил в просвете меж колоннами силуэт женщины, одетой в греческую тунику или просто окутанной вуалью. Она танцевала,

Прекраснейшая из женщин. Колумб почувствовал страх, любопытство и желание.

У нее были прямые длинные волосы. Ноги женщины с волнующим сухим стуком касались пола и спешили оторваться от него, газовые одежды взвивались вверх. Ему чудилось, что до него долетало ее дыхание, дыхание женщины-самки.

Да, то была она. Он упал на колени. Его душило волнение, какой-то священный ужас, словно в небе внезапно появилось светящееся тело.

Круг танца сужался. Что это? Сегидилья? Ритм движений настолько четок, что заставляет услышать несуществующую музыку. А танцовщица не перестает улыбаться.

У Колумба не было больше сил, он рухнул спиной на плитки пола. Страх сковал его члены.

Танцовщица сделала два круга вокруг поверженного мужчины и наконец остановилась рядом. Он ощутил, как нога, хранящая свежесть мозаичного пола, опустилась ему на грудь — жаркую и трепещущую. Грудь жалкого плебея.

Губы Колумба дрожали, но ему никак не удавалось разрядиться плачем. И тут он познал нечто совершенно неожиданное: мужская плоть его втягивалась внутрь, точно улитка, почуявшая опасность.

Он дерзко скользнул взглядом по прекрасной ноге, увидел тонкую лодыжку, очертания сильного бедра. А выше — синюю тьму полуночного моря.

Дикая страсть заполнила все его существо, но — как ни странно — то, чему следовало возмутиться, оставалось спокойным.

Ее присутствие, тяжесть ее ноги на груди — все это несло Колумба к берегу несказанного блаженства.

Естественно, он не мог знать, что испытывал то редкое эротическое состояние, которое, по выражению некоторых ученых, ведет к «экстра-генитальной поллюции», или «интраоргазму».

Все обращается внутрь, тьма сперматозоидов, бунтуя, выбрасывается в поток крови и вместе с ней проходит «сквозь мускулы, попадает в органы — в каком-то диком, неистовом cross-country (или cross-body)[45].

Хотя от прародителей наших ведется, что должны они стремиться наружу, отыскивая «другого».

Колумб чувствовал, как вены и артерии его наполнялись кипящим, играющим вином Шампани (или сидром — такое сравнение в его случае более уместно).

Душа его, смятенная мучительным желанием, расправляла крылья. Глаза сияли в темноте золотистым огнем. Крошечные отважные борцы, несущие в себе невероятную силу наслаждения и оплодотворения, заполнили все уголки его тела — от большого пальца ноги до кончика носа.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?