Утробный рык дракона - Владимир Контровский

К такому выводу полковник Тиббетс пришёл, став свидетелем бурного спора среди лётчиков, разгоревшегося в офицерском клубе авиабазы на Тиниане. Дело было в марте, вскорости после того, как стратегическая авиация ВВС США произвела налёт на Токио, применив в невиданных ранее масштабах зажигательные бомбы и канистры с только что изобретённым и входящим в моду напалмом. Эффект получился потрясающий: целые кварталы японской столицы, застроенные лёгкими деревянными домиками и плотно заселённые рабочими промышленных предприятий и их семьями, превратились в огненное море – в прямом смысле слова, жарко полыхающий напалм тёк по узким улочкам ручьями. Погибли – сгорели заживо – многие десятки тысяч мирных людей: старики, дети, женщины; целые районы Токио были выжжены дотла. И событие это вызвало живейший отклик среди пилотов «Б-29» – в армии страны, так гордящейся своей демократией, можно высказывать собственное мнение в неформальной обстановке (иногда).

Мнения разделились, и вот тут-то майор Изерли и показал себя во всей красе – такого вдохновенного красноречия Тиббетс не мог припомнить ни у кого из армейских капелланов, несущих солдатам слово божье. А смысл наполненной обличительным пафосом речи майора сводился к тому, что «так не воюют», что массовое убийство гражданских лиц является военным преступлением, и что исполнителей этой акции надо не награждать орденами, а судить. Скандал разгорелся нешуточный, ещё чуть-чуть – и пришлось бы вызывать военную полицию (слава Богу, обошлось). Удивительно, но факт: на майора не только не наложили никакого взыскания, но даже не отстранили от боевых вылетов. Правда, решение по этому вопросу принимал не полковник Тиббетс, а кто-то чином повыше (после этого даже пошли сплетни, что у Клода приятели чуть ли не в самом Конгрессе или даже в Сенате).

Что же касается самого полковника Пола Тиббетса, то у него ни на секунду не возникло сомнения в правильности действий маршала авиации Спаатса, отдавшего приказ о бомбардировках Токио и других японских городов.

Война – это занятие не для белоручек, и кто это решил, как «этично» и как «неэтично» убивать? Почему приканчивать – тем или иным способом – здоровых молодых парней (чьих-то, между прочим, сыновей, мужей, отцов) нормально, а лишать жизни стариков (которые уже своё прожили), детей-несмышлёнышей (даже не понимающих, что с ними происходит) или женщин (которые работают на войну, помогают фронту, в конце концов, просто спят с мужчинами, поднимая тем самым боевой дух солдат!) безнравственно?

А с военной точки зрения следует признать, что такой способ подрыва экономики Японии очень даже неплох. Что такое промышленность – рабочий, приставленный к машине. И если трудно разрушить машины, укрытые под землёй и рассредоточенные по всей территории воюющей страны, значит, надо убить рабочего. А если вместе с ним под бомбёжку угодят его жена и дети, так это «сопутствующие потери» (или «издержки производства», говоря языком бизнесменов). Отправлял бы семью куда-нибудь в горы или в заросли бамбука…

И вообще – чем больше джапсов[17]погибнет под американскими бомбами, тем меньше жертв будет среди американских солдат при высадке десанта на японские берега, тем раньше правители Японии поймут, что они проиграли, и капитулируют. А с такими чистоплюями, как майор Изерли, воевать можно до второго пришествия Спасителя, и каждый день жены и невесты в Штатах будут получать извещения о гибели своих мужей и женихов.

Ну вот, лёгок на помине… В наушниках сквозь шорох эфирных помех прорезался голос Изерли: «Бомбите первую цель!». Майор докладывал, что видимость в районе цели отличная и идеально соответствует условиям выполнения задания.

Конечно, командиру авиагруппы нет никакой необходимости самому отправляться на каждый одиночный боевой вылет, но такой вылет полковник Тиббетс пропустить просто не мог (даже если бы не получил приказа лететь лично). Он никогда не простил бы себе, если бы упустил поистине уникальную возможность – быть первым, кто сделает это. «Энола Гей»[18]– этому имени суждено войти в историю!

Из дюжины членов экипажа «Б-29» никто не знал деталей того, что им предстояло – даже сам полковник не владел информацией в полном объёме. Им объяснили, что предстоит первое боевое применение оружия принципиально нового типа, рассказали, как и что следует предпринять, чтобы самим не стать первыми жертвами этого нового оружия. Бомбометание производить с максимальной высоты, далее выполнить маневр уклонения с уходом от точки сброса на предельной скорости, удерживая её, точку, строго на продольной оси самолёта. В момент взрыва (по окончании отсчёта времени) всем надеть тёмные очки, если только какому-нибудь придурку не захочется гарантированно ослепнуть. Подробно растолковали всю последовательность приведения взрывателя бомбы в боевое состояние, разъяснили порядок снятия предохранителей. Бомбардировщик нашпиговали фото– и кинокамерами – даже посадили на борт дополнительных операторов. В общем, приняли все меры для того, чтобы довести градус мандражирования экипажа до предельно допустимого.

Сама же бомба оказалось такой негабаритной, что не влезала в бомбовый отсек «Б-29» – пришлось оставить створки бомболюка приоткрытыми. Это ухудшило аэродинамику самолёта, однако не настолько, чтобы ставить под сомнение возможность доставки «Малыша» (такое кодовое имя носила боевая бомба-первенец) к цели. Хорошо, что хоть с весом проблем не возникло – он был даже ниже допустимой величины бомбовой нагрузки «сверхкрепости».

Противодействия противника не очень опасались. На большой высоте тяжёлые бомбардировщики недосягаемы для зенитной артиллерии и малоуязвимы для истребителей, да и авиации у джапсов осталось всего ничего. Кроме того, дети Страны Восходящего Солнца уже настолько привыкли к налётам, что даже не объявляли воздушной тревоги при появлении над их городами одиночных американских самолётов-разведчиков.

…Утром шестого августа 1945 года створки бомболюка «Энолы Гей» открылись полностью, и в восемь часов одиннадцать минут над обречённым городом – Хиросимой – вспыхнул огненный шар диаметром в семнадцать метров и с температурой 300 000 градусов по Цельсию. Полковник Пол Тиббетс заранее (как учили!) надел тёмные очки: для человека, собирающегося прожить долго, забота о собственном здоровье вполне естественна.

Город сгорел – в пепел превратилось шестьдесят процентов зданий на площади около двенадцати квадратных километров, остальные дома были разрушены. «Хиросима выглядит так, словно её растоптал ногой злобный сказочный великан», – заявил командующий военно-воздушными силами союзников на Дальнем Востоке генерал Кенней, получив бесстрастные данные старательно выполненной операторами аэрофотосъёмки.

Вместе с жилищами сгорело свыше двухсот сорока тысяч человек – больше половины четырёхсоттысячного населения города. Кто-то из экипажа «Энолы Гей» пошутил, наблюдая какие-то чёрные ошмётки, летящие вверх в раскалённой клубящейся ножке атомного гриба: «Это возносятся на небеса души джапсов!». С чувством юмора у американцев всегда было o’кей…