Демоны ночи - Алексей Атеев

– Ты бы вопросов поменьше задавал, а то как бы чего не вышло.

– Что, например, может выйти?

Бурышкин пренебрежительно хмыкнул, но промолчал, не желая продолжать разговор с навязчиво-любопытным водителем.

В этот момент машину слегка занесло. Таксист выругался и остановился у обочины, потом он вылез наружу, пнул переднее колесо и принялся материться.

– Что случилось? – спросил Никифор.

– Вылезайте! – вместо объяснений приказал таксист. – Транспортное средство дальше не пойдет. Колесо проткнули. Ваша работа, как я понимаю? Зачем же так? Ну, сказал бы, чтоб заткнулся. Машину-то с какой стати портить.

– Сколько времени займет замена колеса? – поинтересовался Никифор.

– Я вас дальше все равно не повезу. И денег мне ваших не нужно. Проваливайте, колдуны!

– И черт с тобой! – в сердцах выпалил Бурышкин.

– Чур меня, чур!.. – вполне серьезно воскликнул таксист и перекрестился. – Идите, ребята, отсюда подобру-поздорову. Тут недалеко, за десять минут дойдете.

Действительно, до морга было совсем близко. Никифор взял Катю за руку и потащил за собой.

Когда испытатели подошли к зданию морга, ворота оказались на замке. Никифор некоторое время растерянно ходил вдоль забора, пытаясь отыскать калитку. Он уже решил, что его в очередной раз обманули.

– Эй, вы, шаманы! – услышал он откуда-то слева и побежал на зов. По ту сторону забора Бурышкин различил в потемках Фомича. – Пришли, – без особого восторга констатировал служитель. – Топайте за мной.

Никифор и Катя, ведомые Фомичом, пошли вдоль забора, завернули за угол и увидели проем в ограде. Два железных прута были выломаны, и в дыру можно было пролезть. Бурышкин кое-как протиснулся, но Катя застряла. Нашитые на кафтан металлические цацки цеплялись за прутья ограды, и шаманка ворочалась между ними, словно медведь в капкане.

– Вот горе! – вздохнул Фомич. – Ты, тетка, давай назад… Шубу-то сними. Не бойся, не замерзнешь. Так! Давай ее сюда, теперь сама пролазь… Ну, слава богу… Идемте за мной, страдальцы, только старайтесь не шуметь. Хотя тут, кроме меня, никого нет, дежурный, должно, спит или телик смотрит, но вдруг кто-нибудь явится.

– Ночью тоже привозят? – поинтересовался Никифор.

– Редко. Если уж что совсем экстренное.

– Плохое место, – в первый раз за все время подала голос шаманка.

– Чего уж хорошего, – отозвался Фомич.

– Духов вокруг много.

– Это точно.

– У них тут это… как сказать по-русскому… гнездо!

– И снова в точку, – прокомментировал Фомич. – Ты, тетка, похоже, в этих делах разбираешься. Ну, вот, пришли. – Служитель распахнул дверь, и они очутились в полутемном коридоре. Фомич приложил палец к губам и повел их дальше. Наконец он толкнул одну из дверей, и они очутились в просторной, выложенной до потолка белым кафелем комнате, посреди которой на каталке лежал труп подростка.

Бурышкину и раньше приходилось бывать в моргах. Мертвецов он не боялся, поскольку за свою долгую жизнь повидал их в достатке, но вот к запаху так и не смог привыкнуть. Пахло в подобных заведениях всегда одинаково: смесью тления и формалина. В некоторых моргах, особенно в судебно-медицинских, этот запах был весьма силен, в других – едва различим, но все равно он присутствовал везде. Вот и сейчас Никифор Митрофанович отчетливо различал его. Он поморщился, но приказал себе терпеть, лишь достал из кармана сильно надушенный платок и приложил его к носу.

– Может, нашатырю? – насмешливо поинтересовался Фомич.

Бурышкин отрицательно мотнул головой.

– Испытатели нынче какие нежные пошли, – все с той же интонацией прокомментировал служитель. – Ничего, скоро принюхаетесь. Малец-то, – Фомич показал пальцем на труп Вовы Никулина, – несмотря на юный возраст, делов успел натворить. Кто бы мог подумать, что в столь тщедушном теле столько прыти. А вы что, оживить его хотите? Эта нерусская тетка и будет оживлять? – Фомич открыто захихикал. – С удовольствием посмотрю. Никогда доселе не видел подобного зрелища. Ее как звать? Ах, Катя! Ну, давай, Катюша, яви свою силу.

Не обращая внимания на болтовню служителя, шаманка достала из сумки бубен. И легонько потрясла им. Колокольчики едва слышно зазвенели.

– Эге, – заметил Фомич. – Звуковое сопровождение… Эдак она всех перебудит. И восстанут мертвые из гробов своих…

– Тише! – одернул служителя Бурышкин. – Не мешайте ей работать!

Фомич хотел что-то возразить, но, видно вспомнив об обещанной мзде, промолчал.

Катя начала все громче и громче бить в бубен, медленно передвигаясь по периметру комнаты. При этом она пришептывала непонятные слова.

– Далеко ушел, – сказала она, обернувшись к Бурышкину. – Гуляет. Сейчас сюда звать будем. – Она вновь забегала по комнате, продолжая произносить непонятное. На этот раз в ее интонации звучали то просительные, то требовательные нотки. Наконец она выкрикнула нечто вроде «берста!» и замерла.

Ничего не происходило, но Никифор вдруг почувствовал рядом с собой еще чье-то присутствие. Ощущение это трудно было охарактеризовать, но тем не менее оно явно имело место. Видимо, нечто подобное испытал и Фомич, потому что он заметно напрягся и, словно в испуге, отодвинулся к стене.

– Здесь он, – сообщила шаманка. – Недоволен. Ругается. Обратно гулять хочет.

– Спроси его: зачем это сделал?

– Говорит: какая разница, сделал, и все!

– А можно, я с ним сам поговорю?

– Попробую. – Бубен забил тихо, но с явной угрозой. Катя что-то невнятно бурчала себе под нос, потом вновь издала резкий гортанный звук, похожий на птичий крик. – Спрашивай, – обратилась она к Бурышкину.

– Зачем ты их убил?

– Так было нужно, – ответила шаманка детским ломающимся голосом. – Мне приказали.

– Кто?

– Нельзя говорить. Это… – детский голос замолчал, видно подбирая слова, – … как наказание.

– За что же?

– За их прошлые жизни.

– В чем же они виноваты?

– Этого я не знаю. Вот про Эльвиру могу сказать. Мы с ней когда-то давно встречались. В прошлых жизнях – ее и моей. Не здесь, не в России…

– А где?

– Во Франции.

– Кем же ты в то время был?

– Дворянином.

– Как ты это докажешь?

Шаманка разразилась потоком французских слов. Но так как Бурышкин языка не знал, то ничего не понял.

– Что ждет тебя дальше? – спросил он.

– Не знаю… Я еще нахожусь в обычном мире, и мне страшно. Вот, сейчас… возле собственного тела… Пока летал по разным местам, было хорошо, но сейчас не по себе… Особенно здесь. Вокруг столько жутких типов. И тут, в этой комнате, они есть. Цепляются за меня. Тянут куда-то за собой… Вот если бы эта бабка проводила меня в другой мир. Я знаю: она может. Хотя еще не время…