Пятый курс - Денис Кащеев

Сколько времени им предстояло здесь провести, также было неясно. На настойчивые расспросы кого-то из пассажиров сопровождающий их альгерд ограничился дежурным: «Ждите, вам все объявят». Только это им и оставалось – ждать.

В течение следующего часа зал пополнился еще двумя сотнями пассажиров – обе группы были англоязычными, но первых Глеб по каким-то очевидным для него признакам идентифицировал как американцев, а вторых – как британцев. Иван, который особой разницы не заметил, принял информацию к сведению.

Еще через час раздали обед. Пища была земная: стандартный набор в пластиковой коробке, какие обычно предлагают в самолетах. Если приглядеться, на упаковке даже можно было разглядеть надпись «Air France». Ну а что, небось, взяли порцию у французов, просканировали и тупо загнали формулу в синтезатор. Чем плохо?

Тем временем подошли еще сто человек – на этот раз какой-то конгломерат: в основном вновь англоговорящие, но присутствовала и речь, которую Голицын для себя определил как испанскую. Еды вновь прибывшим не досталось.

– Ну что, – произнес Глеб, потягиваясь и откидываясь на невысокую спинку сидения, – поели – можно и поспать?

– Издеваешься? – хмуро спросил Иван.

– Почему? Делать-то все равно нечего!

– Как это нечего? Надо думать, как отсюда выбираться!

– А что тут думать? До посадки нас отсюда все равно уже никуда не выпустят. Вот поведут на посадку – тогда можно будет что-то думать.

– Там уже поздно будет что-то думать… – буркнул Голицын.

В душе он понимал, что друг прав, но расслабиться все равно не мог: в голове его роились, строясь и тут же разрушаясь, множество планов, один авантюрнее другого. Можно, например, подстеречь кого-нибудь из разносящих еду альгердов. Например, в туалете. Оглушить, отобрать одежду и браслет, а если повезет, то и бластер… Беда только в том, что перемещаются они по залу парами, а в туалет не заходят вовсе. Да и в лицо друг друга знают, формой их не обманешь. Пробиваться с боем? Поднимется тревога, даже если удастся вырваться из зала (при наличии бластера с учетом эффекта неожиданности это даже может получиться), далеко уйти все равно не дадут. Введут чрезвычайный режим, заблокируют отсеки – и все…

Или можно, когда всех поведут на посадку, спрятаться. В том же туалете, к примеру, дождаться, пока зал опустеет… Вот только альгерды наверняка пересчитают пассажиров и, обнаружив недостачу, проверят все закоулки… Кстати, вот тут на них можно будет и напасть! Неожиданно наброситься, и… И все по новой, этот вариант мы уже рассматривали.

В результате, к моменту, когда альгерды неожиданно объявили о начале посадки на лайнер, ничего вразумительного Иван так и не придумал, только извелся весь.

– Вот теперь – внимание! – шепнул Глеб.

По залу словно пробежала гигантская волна, сметая людей со всех сторон к не такой уж и широкой двери: каждый вдруг захотел оказаться в первых рядах на посадку. У выхода тут же образовалась давка: кто-то вскрикнул, кто-то упал… Несколько альгердов тут же бросились в гущу народа. В первый момент Голицыну показалось, что они лишь добавили неразберихи, но через несколько секунд толпа действительно отхлынула, и восстановился относительный порядок.

– Видел? – негромко спросил Соколов.

– Что? – не понял Голицын.

– Ладно, ничего, потом расскажу. Просто возникла одна идея, может, пригодится…

Пассажиров вели тем же коридором, что и по прибытии на Луну, но заканчивался он теперь не у борта челнока, а у люка огромного межзвездного корабля. Иван и Глеб оказались примерно в середине медленно движущейся очереди. Голицын отчаянно крутил головой, но никакой возможности для попытки к бегству не было и в помине. Внезапно ему сделалось страшно: впервые за все время с момента старта челнока он вдруг подумал, что их затея может закончиться неудачей. Тряхнув головой, Иван попытался отогнать эту мысль прочь, но та, однажды появившись, засела уже намертво.

Нога Голицына переступила порог люка. Они были на лайнере.

Слева, над самым ухом Ивана, что-то прошептал Глеб. Охваченный отчаянием, Голицын не расслышал, да и не попытался толком прислушаться.

– Ты что оглох?! – рявкнул Соколов, что было силы дернув друга за рукав.

– Что? – не без труда вынырнул из пучины горестных мыслей тот.

– Я говорю: если у них здесь стандартная компоновка, а скорее всего, так оно и есть, то сейчас справа будет служебный коридор. Он ведет к грузовому люку. Там должны быть скафандры. По-любому, это наш последний шанс!

Грузовой люк, скафандры какие-то… О чем это он?.. Стоп! Да, конечно, же, служебный коридор, он же действительно должен быть вот за тем поворотом! Ведет к грузовому люку? Этого Иван не помнил. Да хоть куда-нибудь!

Просветлев лицом, Голицын кивнул: другой возможности не будет.

Семиметровое расстояние до поворота они преодолели минуты за полторы. Вот он, коридор! Уходит вправо. Сверху какая-то надпись на языке Альгера, но что именно написано, отсюда не разобрать. Да хоть «Добро пожаловать в ад»! Вот только…

Вот только дальше, в паре метров от бокового прохода, стоял, небрежно прислонившись к переборке, офицер-альгерд. Стоял и смотрел вдоль коридора, не то чтобы пристально, но и не отвлекаясь. Несомненно, любой, кто бы попытался свернуть направо, был бы им немедленно замечен.

– Черт! – сердце Ивана упало.

– Притормози, – велел между тем Глеб.

– Что?

– Притормози, говорю! Я пойду вперед и отвлеку его. Как только он отвернется – ныряй туда и делай ноги.

– Погоди, – нахмурился Голицын. – А как же ты?

– Тоннель должен пройти ты. Ты и пойдешь.

– Но…

– Некогда спорить! – отрезал Соколов. – Притормози, я пошел! – и он принялся решительно пробираться вперед.

Несколько человек толкнули замершего посреди прохода Ивана, и он был вынужден сделать несколько шагов вперед. Впрочем, соседи были только рады его обогнать. Не отрывая глаз от спины друга впереди, Голицын принялся потихоньку смещаться вправо. Со служебным тоннелем он поравнялся в тот же момент, что и его друг – с альгердом.

Что именно произошло затем впереди, Иван в деталях не разглядел. Кажется, Глеб толкнул кого-то из пассажиров на офицера, потом то ли его самого толкнули в ответ, то ли Соколов упал по собственной инициативе, увлекая за собой на пол не ожидавшего нападения альгерда. Послышался шум, крики, брань на русском и английском…

Пользуясь тем, что всеобщее внимание было привлечено к возникшей по вине Глеба заварушке, Голицын сделал шаг в сторону, затем еще один, еще… Альгерд был вне игры, а если кто-то из пассажиров и заметил бегство Ивана, тревоги никто не поднял и уж тем более не пытался преследовать окончательно сбрендившего от напряжения юношу, каковым он, вероятно, должен был сейчас выглядеть в их глазах.