Принц для провинциалки - Злата Виноградская

Она тихонько вздохнула от сладкой истомы, охватившей ее тело от его поцелуев. Он снова положил ее на спину, быстро целуя лицо, шею, грудь.

– Девчонка, я до смерти хочу тебя, – еле выговаривая слова от колотящего в висках желания, сказал Антон.

Полина тоже хотела почувствовать его силу и страсть. Он аккуратно стянул ее кружевные стринги. Неожиданно для себя она ощутила мягкое тепло его дыхания у себя между ног. Его ласки уносили ее к звездам, она хваталась руками за шелковые небеса спальни Антона, одурманенная ярким чувственным наслаждением. Ей казалось, что Антон завладел всем ее существом, что только он один во всей вселенной способен сделать ее счастливой. Она стремилась навстречу ему, раскрывая свои объятия.

– Антон, я хочу всего тебя, хочу чувствовать твою нежность, – мечась, словно в лихорадке проговорила она.

– Солнышко мое, девочка моя, – очень трогательно сказал Антон. – Ты так близка, я просто схожу с ума.

Как долго они были на грани между реальностью обладания друг другом и восторгом растворения во времени, когда кружатся стены, головы, звезды, ни Антон, ни Полина понять не могли.

Когда притихшие и умиротворенные, они, прижавшись друг к другу, лежали на обволакивающем шелковом белье, Антон, бережно поднимая голову Полины и кладя свою руку под нее, сказал:

– Ты не представляешь, как давно я хотел, чтобы ты была со мною рядом, вот так лежала на моем плече, мне так хотелось ощущать твое дыхание.

– Антошенька, ты самый лучший. Я так счастлива, что мы наконец с тобой вместе, что можно долго-долго болтать обо всем на свете, что можно просто лежать вот так рядом друг с другом, – она водила пальцем по его плечу.

– Девчонка, мне очень приятно, что ты рада, что ты говоришь мне такие слова.

Она приподнялась и посмотрела на него:

– Антошка, мне очень нравятся твои глаза. Они большие и веселые, и в них можно все прочесть о тебе.

– Да? Все-все?

– Ну, по крайней мере, четыре тома «Войны и мира» здесь уж точно есть, – сказала она с улыбкой.

Он привлек ее к себе и снова стал целовать. Она мягко отстранилась.

– Я сейчас.

Полина пошла в ванную, и долго стояла под обжигающим душем, пытаясь унять непонятно от чего охватившую ее дрожь. Через несколько минут она выключила воду и потянулась за полотенцем. Она поскользнулась, встав на мраморный пол мокрыми ногами, и так и замерла обнаженной в неудобной позе, рассматривая себя в зеркале, занимавшемся целую стену ванной. По запотевшей поверхности зеркала сбегали струйки воды.

Минуты без Полины тянулись для Антона как часы, он не хотел долго оставаться без нее. Он вошел в ванную и, потянув ее за руку, обнял за плечи.

– Я очень хочу тебя, – мягко и взволнованно сказал он. – Чудо мое, девчонка моя.

Она закрыла глаза, утопая в его объятиях, а он целовал ее, собирая ртом капельки воды.

В ресторане все заметили, что после расставания с Дудкиной Антоха был сам не свой. Он ходил мрачнее тучи, почти ни с кем не разговаривал. Обычно одетый с иголочки в неизменном костюме с галстуком, теперь он брился через два дня, на третий. А может быть, и еще реже, не могу сказать с уверенностью. Его смятение и пофигизм коснулись и меня. Он уделял мне мало времени, не баловал вкусностями, а иногда и вообще целыми днями не подходил к моему водопаду. Разумеется, такие лишения тепла, ласки, а главное – еды, извините за прямоту, не могли не сказаться на моей тонкой душевной организации. Вопреки своей миролюбивой натуре, я стал излишне раздражителен, придирчив, а главное, всегда хотел есть. Дней через пять после начала холодной молчаливой поры я понял, что если все так будет продолжаться, то я просто не выживу. Надо дать понять всем этим людям, что я хочу питаться регулярно, калорийно и от пуза. Чтобы как-то привлечь к себе внимание, я устроил водный фейерверк: я плескался в своем прудике, так отчаянно работая лапами и хвостом, что уборщица подбежала к моему аквариуму со шваброй, чтобы вытереть образовавшиеся лужи. Мое недовольство заметил и бармен Костя.

– С ним что-то происходит, – сказал он официантке Ленке.

– То же, что и с хозяином: гормон играет, – скривив губы, поставила диагноз Ленка.

– Не, а может, он, правда, того… заболел? – предположил Костя.

– Думаешь, безмозглые твари могут тронуться умом? Сомневаюсь, – Ленка ушла на кухню.

Я был вне себя. Совершенно неясно, кто из нас безмозглый. Я бы посмотрел, что бы ты, Ленок, делала, если бы тебя целый день не кормили… Я решил сделать ставку на Костю и стал подавать ему многозначительные знаки, выразительно потирая пустой живот и щелкая себя по горлу, как это принято у людей.

Костя обалдел от моего артистизма и позвал всех смотреть, чему я научился у посетителей всего за несколько недель с момента открытия заведения. Весь персонал ресторана прилип к стеклу аквариума. Теперь мне оставалось только развернуть транспарант с коротким требованием: «Жрать давай!» Увидев надпись, они дружно заржали.

– Ну надо же, какой он изобретательный, – удивлялись все. – Мы ведь и правда забыли о нем. Антон второй день не приходит, вот никому и дела до зверя нет.

– Отнесите его в кухню, – попросил Костя. – Пусть он поест, а то он всех гостей нам распугает.

Короче, я добился своего, и был перенесен в кухню, где мне были предложены сразу несколько моих самых любимых салатов на выбор. Я с голодухи набросился на все сразу, и уже через несколько минут, осоловевший, развалился на отдых и переваривание пищи. Началось суетное время бизнес-ланча, и обо мне все забыли. Вот оно, счастье!.. Я наслаждался приятной тяжестью в желудке и даже собирался вздремнуть, вдыхая кухонные ароматы.

Пока повара спешно готовили блюдо за блюдом, а официанты суетились с подносами, в кухню зашел завскладом. Сегодня он был трезв, и попросил налить ему тарелку солянки. Взяв дымящийся суп, он уселся неподалеку от меня. Отставив суп в сторонку, Захаров достал мобильный. Интересно: кому он звонит? Любовнице?… Я отогнал одолевающий меня сон и решил послушать:

– Федька, привет. Да нет, ничего пока не случилось. Но Бодров трясет меня каждый день, как грушу. Так что, сам понимаешь: выхода у меня нет. Если сегодня-завтра ты не отдашь должок, то я ему все расскажу. Авось, в тюрьму-то он меня не посадит, а вот тебе придется выкручиваться, – язвительно закончил он свою реплику.

Я вскочил от неожиданности. Федька задолжал Захарову деньги, а Бодров пытается что-то выведать у завскладом. И тут меня осенило. Я обрадовался: разгадка истории с отравлением Полины Дудкиной была почти у меня в руках. Осталось выследить злодеев и поймать с поличным. Но одному мне было не справиться: мне было необходимо подкрепление, и я решил, не медля ни секунды, обо всем рассказать Бодрову, если Антона по-прежнему не будет в заведении.