Хоббит, который познал истину - Вадим Проскурин

— Нашей реальности нет, — отрезал я. — Есть твоя реальность, и есть моя реальность, и они разные. Одна из них истинная, а какая именно — зависит от того, с какой стороны смотреть. Ты всю жизнь смотрел не с той стороны, теперь настало время взглянуть на мир адекватно.

— Король… А мне-то что делать? Что мне делать, я тебя спрашиваю?!

— Для начала подбери сопли. А потом поговори сам с собой. Когда прочувствуешь ситуацию, сообщи Уриэлю, и мы поговорим, что тебе делать.

И я ушел, оставив Хаммера в смятении.

— А все-таки, Уриэль, по-моему, ты не прав, — сказал я. — Этот Хаммер, конечно, тип еще тот, но так давить на разумного просто неприлично. Да, я знаю, у мага не может быть чистой совести, но так поганить собственную душу по пустякам…

Уриэль удовлетворенно хмыкнул.

— А ты быстро растешь, Хэмфаст, — сказал он. — Очень быстро. Всего лишь год тому назад ты обозвал бы меня десятком нецензурных слов, выбежал в гневе из комнаты и не разговаривал бы со мной целую неделю. А сейчас ты сохраняешь самообладание, ты не соглашаешься со мной, но это даже хорошо, было бы хуже, если бы ты слепо одобрял все мои слова и действия. А по существу… — Уриэль задумчиво потеребил мочку уха. — Этот человек — законченный мерзавец. Ты видел то, что он выставил на всеобщее обозрение, как это называется, сайт вроде? Да, сайт. Этот тип ценит только силу, причем не внутреннюю силу, а внешнюю, ту, что представляет собой лишь отражение настоящей внутренней силы. А если нечего отражать, что есть отражение? Морок. Помнишь, ты рассказывал про Боромира, ну, бандита, которого ты убил в “Четырех псах”? Хаммер такой же, только умнее и потому опаснее, в тысячу раз опаснее, если не больше.

— Но почему ты выбрал именно его? Неужели на бирже не было игроков, с которыми можно было нормально поговорить, все объяснить, попросить помощи, как это принято у нормальных разумных?

— Не было. Игроков там было совсем немного, и большинство из них не афишировали свои личные данные. Они пришли туда заниматься тем, что они считают делом, а Хаммер пришел поразвлекаться. Он не знал, что происходит на бирже, и запудрить ему мозги было гораздо проще, чем любому другому игроку. Кроме того, если бы мне пришлось затащить в Средиземье нормального человека, совесть мучила бы меня гораздо сильнее. А этот тип… встреть я его в реальном мире, убил бы без колебаний. И перспектива убить его виртуальную копию меня нисколько не пугает.

— Разве нельзя обойтись без убийства?

— Можно. Но я не исключаю, что его придется убить, и, пожалуй, это наилучший вариант. Мы ведь уже обсуждали это, и ты согласился со мной.

— Да, но…

— Но сейчас тебе кажется, что ты поступил нехорошо. Не волнуйся, Хэмфаст, так всегда бывает в первые сто лет жизни. Потом привыкнешь.

— Привет! Вы, ребята, хоть бы разные тела надели. Ну что, разобрались, кто есть кто?

Хаммеры смотрели на меня с нескрываемой ненавистью, особенно тот, что потрезвее. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это реальный прототип, а другой, изрядно выпивший, — новоявленная виртуальная копия.

— Ты, козел, — начали они хором, осеклись и переглянулись.

Я сохранил невозмутимое лицо. Я уже привык к тому, что копии первое время выглядят совершенно идентичными. Анна и Лора не в счет, ведь, превращаясь в Лору, Анна меняла не только тело, ее душа тоже менялась, отрываясь от грубой ткани бытия и наполняясь ожившими мечтаниями наивной и глуповатой юной девы. А вот Хаммеры похожи друг на друга сильнее, чем близнецы-двойняшки. Что это может означать? Только одно — Хаммер в реальной жизни точно такой же, как в Междусетье. Это хорошо, моя совесть почти не будет болеть.

— Я не козел, — сказал я, — я хоббит. И впредь прошу меня не оскорблять. Не думайте, что ваши оскорбления меня задевают, мне нет дела до отражений истинной реальности, но я давно убедился, что, если не пресекать смердов вовремя, они наглеют, и тогда приходится принимать более жесткие меры. А я не люблю излишней жестокости.

Не знаю, что такое “отражения реальности”, но Уриэль настоял, чтобы я ввернул эти слова в разговор. И, судя по тому как дернулись мои собеседники, слова достигли цели. Не знаю, что они подумали, но это им совсем не понравилось. Особенно виртуальному Хаммеру.

— Что теперь со мной будет? — спросил он.

— Это зависит только от тебя. В самом худшем случае с тобой ничего не будет. Вообще ничего. Никто не собирается причинять тебе вред. Ты можешь жить так, как считаешь нужным, в реальный мир тебе не выйти, но Междусетье к твоим услугам. Ты можешь делать все, что хочешь.

— Мне никак не выйти в реальный мир?

— Никак. Ты — бот, узор электрических цепей в куске кремня. Твоя душа — нормальная разумная душа, но она — душа без тела, и, пока ученые твоего мира не научатся создавать тело, в которое можно подселить виртуальную душу, реальный мир для тебя закрыт. Это реальность, и у тебя нет иного выбора, кроме как примириться с ней.

— Ты говоришь, это худший случай. А что мне светит в лучшем случае?

— Ты можешь поселиться в Средиземье и начать новую жизнь. Ты был там и знаешь, что по точности прорисовки, глубине ощущений и всему прочему этот мир почти не отличается от реального. Ты можешь начать новую жизнь, и эта жизнь будет нисколько не хуже старой. Ты можешь стать воином на службе любой державы, или купцом, или не очень сильным магом… Ты когда-нибудь играл в БФГ-игры?

— Во что?

— В БФГ-игры. Это когда ты играешь какую-то роль…

— Ты имеешь в виду РПГ-игры?

— Гм… Role playing game… да, РПГ. А БФГ…

— Оружие из doom.

— Точно. Прошу прощения. Так вот, твоя жизнь может превратиться в РПГ-игру, при этом ты начнешь ее в весьма и весьма выгодном положении, и ты будешь гарантированно застрахован от поражения, потому что Уриэль разрешил сделать тебе резервную копию. И твое окружение будет намного более реалистично, чем в любой игре реального мира.

— Стоп, стоп, стоп! Ваше Средиземье — это РПГ-игра, правильно?

— Неправильно. Наше Средиземье — нормальный, полноценный мир. Его можно рассматривать как РПГ-игру, но он гораздо больше, чем обычная игра.

— Не важно. С точки зрения игрока это просто очень большая РПГ-игра. Ты представляешь, сколько бабок можно слупить, если…

— Хаммер! Для меня мой мир — не игра. Для меня мой мир — основная реальность. И для Уриэля этот мир тоже основная реальность. Я знаю, ты считаешь, что существует реальность, которая объективно является основной, и ты считаешь, что это твой реальный мир. Но ты не прав, ведь, если бы ты был прав, в нашем разговоре хозяином положения был бы ты, а не я.

— Ты что, ты говоришь, что твое Средиземье главнее, чем моя Земля?!

— Да. А ты сомневаешься?