Без права выбора - Надежда Олешкевич

— В момент, когда почувствовала холод, я расшифровывала «шайаханара», — ответила на немой вопрос. — Там его нет.

Мужчина кивнул, протянул мне словарь.

— И не будет. В тресанском языке все состоит из коротких слов. Из них образуются длинные и имеют несколько смыслов. Все зависит, кому это говорить и при каких обстоятельствах. Шайаханара — это шайи, ха и нара. Яд, человек и удалить. То есть, яд, который уничтожает человека изнутри.

— А откуда вы знаете этот язык.

— В молодости я попал к ним в плен. Пришлось разбираться.

— Шайи — это яд? — уточнила, так как оно, по сути, тоже должно быть простым. — Но его здесь нет.

Граф повел головой, будто не поверил, и жестом руки попросил вернуть ему книгу. Возле меня заскользили тени. Я не сразу поняла, что произошло. Это свечи с разных уголков комнаты поплыли к кровати и зависли над мужчиной.

— Хм, точно, — поразился Агфар и протянул мне книгу обратно. — Значит, тоже составное. Так зачем тебе отправляться в обитель Отверженной?

— Милорд, я задала вам много вопросов, на которые вы не удосужились ответить. Сами же засыпаете меня встречными. Считаю, это нечестно.

— Наша жизнь соткана из несправедливости. И поверь, никто не удосужится объяснить их причину. Почему продолжается война? В чем виноваты дети, родившиеся в Приморье? Почему одним все, а другим ничего? — граф задумчиво посмотрел в потолок. Вздохнул. — Отчего дар теперь считают проклятьем?

Я поразилась его словам. С трудом не вскочила на ноги, чтобы парой фраз раскрыть ему глаза. Все внутри меня взбунтовалось. Агфар будто не видел, что эши — не благо, а самый настоящий яд, разрушающий общество. Женщины умирали, дети оставались без матерей, а мужчины воспринимали все как должное. Неудивительно, что мнение о даре Айны изменилось. Возможно, оно всегда было таким.

Чтобы удержаться от резких высказываний, я раскрыла книгу. Следовало занять мысли. Что-нибудь поискать или почитать. Оттого я начала скользить взглядом по незнакомым словам, собираясь расшифровать «шайи». Но ни «ша», ни «йи» не нашла. Потому просто начала просматривать все с самого начала.

— Оскверненный, — произнесла вслух, едва наткнулась на кое-что интересное.

— Смотря в каких ситуациях. «Ай» можно трактовать, как прирученный или потерянный. Иногда так называют что-то проклятое. Там еще… — повернул ко мне голову Агфар и напрягся. — Какое слово пыталась понять?

— Шайи.

Между нами повисло напряженное молчание. Словно мы нашли ключ к разгадке, о котором раньше не догадывались.

— Вы назвали свой недуг…

— Шайи, — кивнул граф.

— И если правильно понимаю, то означает он не яд.

— Оскверненное эши, — продолжил за меня мужчина.

— Можно еще раз взглянуть на ваше плечо, милорд?

Мужчина не ответил. Рывком сел, и одеяло скатилось ему на ноги. В руке возник нож из эши. Ткань его ночной рубашки затрещала. Свет упал на плечо и грудь, на которой тоже виднелись чернеющие корни разросшейся болезни.

— А мне сразу показалось, что похоже на эши, — прошептала я и подалась вперед, к Агфару.

Перебралась на кровать, но тут же опомнилась и вернулась обратно на кресло. Все же не стоит забывать о рамках приличия.

— Милорд?

Он оторвался от разглядывания своей «раны». Скользнул ладонью по поврежденной руке и в непонимании покачал головой. Будто не хотел принимать открывшуюся правду.

— Невозможно. Тот меч… а мой противник… Был поздний вечер, и я не видел человека, который рубанул мне по плечу. Мышка, здесь что-то не сходится. Возьми, — он протянул созданный им нож, который вмиг превратился в тонкий прутик. — Сломай.

Я не стала пытаться. Мне известно, сколько бы я ни прилагала усилий — ничего сделать с ним не смогу. Даже если ударю по нему молотом — он останется невредимым. Нам показывали в школе, насколько прочными могут быть творения из крупиц.

— Как меч прорубил вашу эши? — именно к этому вопросу подводил меня Агфар.

Граф кивнул. Он вновь посмотрел на плечо. Сорвал наложенную утром повязку и поморщился от боли.

— Погодите, не надо. Так вы сделаете хуже, — подалась я к мужчине и схватила его ладонь. — Есть…

Я закусила губу, вдруг вспомнив кое-что важное. Это могло помочь!

— Есть один способ. Я недавно читала о нем.

— Где?

Ох, не нужно ему знать о книге моей мамы. Именно в ней я нашла информацию о влиянии крупиц на организм человека. Но внешнее, а не внутреннее. Помнится, я уделила этому разделу больше времени, так как хотела понять, как Агфар воздействовал на мои органы чувств. Там же упоминались случаи проникновения сияющих крупиц под кожу, но в незначительном количестве, и ничего схожего с недугом графа не было. Однако суть ведь одна и та же!

— Думаю, важен другой вопрос: хотите ли вы попробовать?

Агфар прищурился, подозревая неладное.

— Или можете продолжать истязать себя. Все эти приступы, разрастающаяся чернота по телу, — указала я рукой на пораженные участки. — Уверена, если тот дух дотронется до вас, то процесс будет необратим и вы переступите за грань жизни. Подозреваю, он приходил за вашей душой, но мое появление почему-то отпугивало его.

— Что за вздор?

Я пожала плечами. Другого объяснения пока на ум не пришло.

У меня вдруг возникла мысль поставить условие, что я готова поделиться знаниями за свободу. Хотя нет, лучше не торговаться. Сейчас это неуместно.

— Если не боитесь, можем попробовать. Или дождемся мистера Хиксона, и он сделает все наилучшим образом. Но будет больно.

Граф раздумывал минуту. Он смотрел то на меня, то на свою «рану» и раз за разом поджимал губы. Видно, не доверял. Однако по итогу свесил с кровати ноги и придвинулся к моему креслу, тем самым дав добро на эксперимент.

— Нужно что-нибудь серебряное, вода, лоскут ткани и… — я забыла название травы.

— Угус? — предположил Агфар.

— Точно!

Из разных углов комнаты по воздуху ко мне поплыли запрошенные вещи, поддерживаемые эши. Тазик и кувшин, высокая стопка бледно-зеленых прямоугольников ткани, поблескивающее в свете свечей кольцо. Правда, без указанной травы.

— Они пропитаны угусом, — пояснил граф, стоило взять верхнюю повязку и принюхаться к ней. — Созданы для разжижения крови и облегчения боли.

Я подхватила серебряное кольцо, обмотала его тканью, смочила водой. Но едва пересела на кровать и поднесла его к ране, как засомневалась. Вдруг сделаю хуже? Что если попыткой помочь все испорчу?

— Не бойся, — подбодрил меня мужчина и напрягся, приготовившись терпеть.

Была не была! Если не попробую, то никогда не узнаю. Я выдохнула. Осторожно приложила обернутое кольцо к еще незажившей после удара ножом ранке и тут же отпрянула, испугавшись реакции Агфара. Он не просто вскрикнул, но и подскочил на ноги. Отбежал к двери и начал усиленно трясти кистью руки.