Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки - Александра Мурри

— А кроме него есть еще подозреваемые? Еще экраны? — взгляд на Эдама. — Тоже, может, из моих учеников? Почему такая несправедливость? Меня посадили пожизненно, а моих друзей до сих пор преследуют? Что мы сделали обществу, Системе, что заслужили эти гонения?

Актриса из настоятельницы никудышная, а может, просто не считала необходимым стараться играть правдоподобно.

Ее взгляд все чаще обращался к окну.

Рюск глянул — сквер с памятником, фонари, черные очертания бараков на фоне звездного неба. Луна круглобокая.

— Мы проверим все. И всех. Каждую щель в этой больнице... — Рюск склонился ближе. Глаза в глаза.

Старая женщина и страж в полном расцвете сил. Ей ли с ним тягаться?

Она рассмеялась.

— Ученики не подводят меня! — Маска отпала, перед стражами сидела не старуха, даже не женщина. Сумасшедшее, одержимое существо.

Она не удержалась на стуле: чуть ли не пританцовывая, встала, прижала лицо к стеклу окна.

— Он пришел... — шепот, яростный и оглушающий, как град смеха до него.

Рюск также вскочил на ноги.

— Эдам? — позвал.

Но Эдам уже и сам видел.

Рори в объятиях Бенжамина. Прижимает ее спиной к своей груди, лица у обоих запрокинуты к окнам. К настоятельнице. К Эдаму.

В руке Казе, касаясь крышкой обнаженного горла Рори, — грязная бутыль. Эту свою жертву он оглушать не собирается.

— О, она будет страдать, бедняжка... — оглушающий шепот, и взгляд наставницы, как приклеенный, следит за малейшими изменениями на лице жертвы, бледной, что та луна в небе.

Смотреть, как забирают чужую жизнь... по твоей воле забирают, потому что ты так захотела... Вот-вот, еще секунда — и... Поднимай руку, Бенни, отвинчивай крышку, вот так, да... Подари мне еще одну жизнь!

Сейчас!

Эдам сжал челюсти. В висках пульсировало, и пульс зашкаливал.

Он здесь — Рори там, в руках убийцы. И времени нет.

Первым порывом было — нестись вниз, на улицу. Но понимал, что не успеет.

Придет к мертвому телу.

Рори не умрет!

Эдам встал рядом с настоятельницей, продолжавшей что-то шептать-напевать.

Ни секунды больше.

Он встретился взглядом с Рори и не отпустил. Она его медиатор, он ее щит. Никто другой.

Она его.

Казе сильный. Он ненормальный, и безумие делает экрана почти всемогущим. Подобных ему нет, защиты от него не существует. Он особенный.

Но Рори не его. Казе чужой ей, и его сила экрана для нее чужая.

Она Эдама. А Эдам ее.

Казе дернулся, как от удара под дых, бутыль выпала из сведенной судорогой ладони. А в его экране появилась брешь.

Рори смогла пошевелиться, пока как сомнамбула, все еще пребывая в подобии сна -кошмара наяву. Но сумела нащупать связь с собственным телом, найти саму себя в коконе из страха и боли.

Через ночь и расстояние она держалась за взгляд Эдама, как утопающий за протянутую руку.

«Ничего не бойся, — проговорил он безмолвно. — Я с тобой».

Рывок. Она сбрасывает с себя руки убийцы. Пытается бежать, спотыкается и падает на промерзшую землю.

— Давай, — не отводя взгляда от Рори, не ослабляя охвата экрана, приказал Эдам.

Рюск распахнул створку. Целиться времени не было, но он и так не промазал — цель большая и не двигается. Орден обеспечил стражей лучшим оружием из имеющегося.

Новейший Хольт — со всеми наворотами, как, помнится, смеялась Рори, — не подвел.

Громкий выстрел разрушил напряжение. Как стела многотонная обвалилась, и стало возможным, наконец-то, вдохнуть в легкие воздух. Сила обоих экранов ушла, также перестала давить на окружающих противостоянием.

Пуля из Хольта попала в цель. В какую часть тела именно, пока не ясно, но Казе валялся на земле и не подавал признаков жизни.

— Нет... — Настоятельница уцепилась пальцами за подоконник и сползла на пол. — Не-ет! — Крик перешел в смех и хрип вперемешку со слезами.

Рюск задел оконную раму, та с дребезжащим звуком ударилась о железную решетку.

Настоятельница подняла полный ярости и слез взгляд от пола:

— Не сейчас, так позже!

Обвела взглядом стражей, остановилась на Эдаме. Усмехнулась.

— Вы мои. Вы все мои. Были, есть и останетесь!

Эдам кинулся вон из камеры, Хаффнер за ним, оставив настоятельницу на Рюска.

Перепрыгивая через ступени, Эдам бежал вон из больницы.

Все закончилось. Самое страшное позади. Самого страшного не произошло.

Он успел. Рори...

— Рори! — больше слов не требовалось.

Рори с трудом поднялась на ноги в скользкой траве, побежала навстречу Эдаму. На его голос. На излучаемую им силу. Сама себе напоминая бабочку, летящую на свет.

Объятия Эдама ее не испепелили. Согрели.

И она дала волю слезам.

Спрятаться. Укрыться в его руках от всего остального мира. За своим экраном. И ничто другое уже неважно.

Стражников и их черных монструозных мобилей стало враз очень много. Чересчур.

И репортеров. И просто зевак за огораживающей место преступления лентой.

Вспышки фотографических камер, громкие голоса, крики и команды...

Глубокая ночь. Хаотично и неуютно.

Рори сидела на заднем сидении уже знакомого мобиля, в котором ее катали, когда помогала консультантом. Как короток оказался путь от консультанта до пострадавшей!

Закутанная в плед, с термосом горячего сладкого чая. В зоне досягаемости своего экрана. А все равно недостаточно. Хочется держать Эдама за руку и не отпускать от себя или же самой ходить за ним хвостиком.

Без физического контакта с ним — плохо.

Наконец передняя дверь машины открылась, и показалась голова Хаффнера.

— Скоро отпустят, потерпи еще минут десять.

Рори кивнула, сэкономив слова. Сил не было ни на что, опустошена до донышка.

— Завтра, конечно, снова выдернут для рапортов и опросов, но это уже... А! Не завтра, уже сегодня... — он постучал по наручным часам. Толстая стрелка перевалила за двенадцать.

Новый день.

— Отдохнуть успеешь, выспишься. Давай, увидимся!

Дверь хлопнула, отрезая шум с улицы.

Рори думала, что не заснет сегодня, но отключилась в мобиле, пока ждала. Очнулась как от толчка.

Распахнула глаза и встретилась взглядом с Эдамом. Лежала на заднем сидении, головой на его коленях. Мобиль вез их по пустым улицам города.