Убежище. Книга третья - Ольга Станиславовна Назарова

берусь за интересное – авторские сумки, портмоне, аксессуары, записные книжки, сейчас вот сёдла делала, опутенки и клобучки.

– Чего ты последнее сказала? – удивился Владимир.

– Клобучок – это шапочка для сокола, которая закрывает ему глаза. Опутенки – ремни на лапы. Люди соколиной охотой занимаются, хотели, чтобы в одном стиле было.

– Ого! Я и не думал, что сейчас кто-то с соколами реально охотится.

– Ну, как же! Даже в аэропортах специальные орнитологические службы есть – отгоняют ворон и прочих мимо пролетающих птах, – Нина вытащила ладони и без восторга их осмотрела. – Жуть какая!

– Да уж! На перчатки, – он вытащил из карманов пуховика пару меховых перчаток и протянул Нине. Она, конечно, могла бы обе руки в одну его перчатку вложить, но зато они тёплые!

– Ты чего? Я же их испачкаю, а они дорогие – я по выделке вижу.

– Слушай, заканчивай, а? Я что, разориться должен, чтобы со мной можно было нормально разговаривать? Я ж вижу, что ты прямо-таки волком смотришь. Нин, я нормальный! Честное слово! – раздражённо отозвался Владимир.

Нина порадовалась, что за трубой не очень светло и то, как она опять покраснела, не сильно видно. Наверное…

– Ооой, вот что тут делать будешь, а? – он натянул на руки соседке собственные перчатки и резко поднял голову, услышав отчётливый шорох. Сверху на него пристально уставились Фёдор и кошка. Причём, он мог бы поспорить – смотрели на сей раз вполне одобрительно!

– И не снимай! И краснеть тоже нечего. Хотя… Я уже сто лет не видел, как девушки краснеют – мне нравится!

Нина немного нервно рассмеялась. – Ты всё время очень снисходительно выглядишь.

– Да ладно… Нее, тебе померещилось! Мне-то казалось, что это ты очень уж сердитая! Чуть с котом вчера не слопала!

– Ну, что бы ты сам подумал? Я же тебя не знаю совсем.

– Кстати, раз мы тут застряли, давай знакомиться! Я вот ни разу не знакомился с девушкой на чердаке бани, да ещё в мороз!

– Вроде знакомы уже…

– Нет-нет, это не считается. Первый раз ты меня увидела, когда я был погребён под собаками и снегом! Второй раз мы были в поисках и подозрениях… Короче, мне так не нравится! Давай заново!

– Ну, давай… – Нина сообразила, что ему почему-то весело. – А, правда, давай заново! Чего мы… живём-то по соседству. Лучше уж знать, с кем дело имеешь!

– Точно! Кто начинает? Я, как джентльмен, обязан пропустить даму вперёд! – провозгласил Владимир.

– Прямо в пещеру с саблезубым тигром! – покивала головой Нина с видом человека, который так и знал, так и знал…

– Ну, я что? Каждая традиция когда-то имела практическое применение! – провозгласил он довольно язвительно. – Начинай, я слушаю!

Нина рассмеялась. – Прямо как распоряжение дал! Ладно уж, раз ты меня вытащил из того безобразия, – она кивнула на проломленный пол, – Так и быть, пойду ловить саблезубых тигров! – видимо, из солидарности к ней на руки слезла Чудь, которую Нина машинально сунула за пазуху.

Фёдор вопросительно покосился на Владимира.

– Что? Лапы замёрзли? Эх ты, Ромео! Иди, ладно!

Сразу стало как-то проще разговаривать, словно, у каждого за пазухой сидел не просто небольшой остроухий зверёк, а некий знак принадлежности к тайному обществу. Что-то общее. Этакий котопароль.

Раз ты греешь собой холодные лапы сбежавшего без спроса полосатого беспородного кота, значит, ты, наверное, не совсем уж высокомерный и вредный? Да?

Раз ты, несмотря на то, что у тебя поранены руки, устраиваешь поудобнее кошку, значит, ты вряд ли могла бы переступить через человека, которому плохо? Правда ведь?

– Мурлыкают… – Чудь довольно выглядывала из-за отворота куртки Нины. – Неплохо так…

– Да, вроде сработало! Вон, как мой сыноотец веселится! – Фёдор одобрительно косился на хохочущего в голос Владимира.

– Да ладно! И твои племянники такое замутили? Ёлки-палки! Мне даже жалко этого Колю! Мыши, жуки, оранжевые слизни, женские шорты того же цвета! Ошалеть можно! И что, реально его так засняли?

– Да, мне потом Пашка ссылку прислал! Они вообще-то страшно креативные! Я всё опасалась, как бы они Мишку не задели, но они ладят, вроде, – Нина и правда, приглядывалась, переживая за соседского мальчишку. – Слушай, а можно неловкий вопрос?

– Да, пожалуйста, – щедро разрешил Владимир.

– Я боюсь случайно что-то не то сказать, когда с Мишей говорю. У него мама где?

– А! Нет, не бойся. Никаких трагедий кроме того, что он ей просто не нужен.

– Как это? – изумление Нины сказало о ней больше всяких рассказов. – Это ты так решил? – она насторожилась.

– Нет, что ты! Она вышла замуж за француза, очень богатого. Мишка ей изначально не нужен был – вечно с няньками, а с учётом её новой семьи, и подавно ни к чему! Хотя… я и сам недалеко ушёл, – он хмуро хмыкнул, вдруг сообразив, что рассказывает совершенно неуместные подробности. Очень личные и достаточно секретные. Внутрисемейные. Ему вдруг стало неприятно, что он так разболтался, поднял глаза, но вместо жадного любопытства или азарта узнать побольше, обнаружил совсем другое – Нина гладила Чудь, на него не смотрела, словно сообразив, что ему стало неловко. И выглядела так, как будто ей и правда Мишку жалко.

Более того, она аккуратно перехватила нить разговора и увела его от неловкой для Владимира темы, забавно описывая своих племянников:

– Моё патентованное семейное проклятие нужно всем и каждому! Они регулярно доводят собственного отца до прогулок по стенке, с забегом на потолок, свою маму до панических атак, моих родителей до приступов. То смеха, то паники, когда как… Изящно достают мою тётку Инну, красиво троллят вторую тётку – Милу. Короче, всех вниманием не обделяют. При этом точно знают, что семейство за них кого хочешь затопчет, морально изведёт и материально всё возместит!

– Семейный любимый кошмар?

– Обожаемый! – серьёзно кивнула Нина. – Они Инну достают тем, что зовут её бабусенька Иннусенька, хотя она выглядит максимум лет на сорок, страшно этим гордится и очень много сил тратит, чтобы выглядеть ещё моложе и подольше. Но когда их попытался обидеть какой-то сосед, Инна пошла в бой! Она и словесно справилась бы, но собиралась ещё и ручкой приложиться, не побрезговать, так сказать…

– Сосед остался жив? – Владимир был благодарен Нине, что она не стала копаться в неловком моменте, и помогла его благополучно миновать, переведя разговор на ПП.

– С трудом! Отдышался с трудом, – пояснила Нина. – С тех пор деточек наших обходит за километр, а Инну уважаааааает! Жуть как уважает! По-моему, вообще её единственную на все окрестности!

– Так чего же ваша дружная семья не может тебя оставить в покое?

– Любят! – объяснила Нина. – Ну, вот