Коктейль из развесистой клюквы - Елена Логунова

— А говоришь — здоровый! — перебила я.

— Мне нужно в детскую больницу отправить съемочную группу! — рявкнул Аслан. — То есть тебя и Вадика.

— Вот мы-то совершенно точно здоровы! — заявила я.

— Во всяком случае, я не болен, — подтвердил Вадик, выглядывая из-за спины Буряка.

Наш жизнерадостный оператор снова что-то энергично жевал.

— Аппетита, я вижу, ты не утратил, — согласилась я.

— Да и бессонницей пока не страдаю! — Вадик кивнул и в подтверждение сказанного распахнул рот в широченном бегемотьем зевке.

— Вы вообще слышали, что я сказал? — Аслан переводил взгляд с меня на Вадика и обратно.

— Ты сказал, что хочешь послать нас с Вадиком… — начала я.

— Послать нас?! — теперь обиделся чувствительный оператор.

— Послать нас в детскую больницу, — невозмутимо закончила я.

— Да идите вы! — рявкнул выведенный из терпения Аслан.

Топая ногами, как его парнокопытный тезка, Ослик ИО выбежал из редакторской.

— Нет, ты это видела? Безумный овощ, бешеный Буряк! — кивнул вслед убегающему редактору оператор, ухмыляющийся, как тыква в Хэллоуин.

Я безуспешно попыталась скопировать его сияющую ухмылку, на полпути переконвертировала ее в страдальческую гримасу, вздохнула и поднялась из-за стола.

Пропустив вперед Вадика в полной операторской упряжи, чтобы коллега, ненароком оступившись, не упал мне на спину со всем своим грузом, я затопала вниз по лестнице. Только на последних ступеньках резво обогнала напарника, чтобы открыть перед ним дверь, — у самого-то Вадика свободных рук не осталось. Тяжелая металлическая дверь распахнулась неожиданно легко. Оказалось, что ее как раз потянули с другой стороны.

— Привет! — Я нос к носу столкнулась с Вовкой Гороховым.

— О, тебя-то мне и надо! — обрадовался бывший журналист, нынешний частный сыщик.

— Здорово, Холмс Гороховый! — крикнул из-за моего плеча Вадик. — Долго жить будешь! Мы только что тебя вспоминали.

— Польщен, — Вовка согнулся в глубоком поклоне, и за его спиной стала видна красивая красная машина.

— Новая «Ауди»? — ревниво спросил Вадик, неравнодушный к автомобилям. — Неужто твоя?

— А то чья же? Уф! — Вовка распрямился и самодовольно ухнул. — Не всем же ездить на красных «Жигулях», кто-то должен и на красных «Ауди» кататься!

Упоминание нашего служебного транспортного средства заставило меня вспомнить о том, что мы спешим на съемку.

— Извини, Вова, мы торопимся, — скороговоркой сказала я, делая попытку обойти застрявшего в дверях Горохова.

— Стой, кто идет! — гаркнул экс-коллега, наставив на меня указательный палец, как пистолет.

— Что, машину купил, а на оружие денег уже не хватило? — с удовольствием съязвил по этому поводу Вадик.

— Оружие тоже есть, — ответил Горохов и полез правой рукой в нагрудный карман кожаного пиджака.

— Поближе к сердцу его носишь? — не удержался от новой шпильки Вадик.

Он, как и я, подумал, что Горохов полез в нагрудный карман за пистолетом. Однако Вовка достал не револьвер какой-нибудь, а плотный конверт из белой бумаги.

— Вот, передашь Лене, — сказал он, протягивая этот конверт мне.

— А сам, что ли, не можешь?

— Не могу, — помотал головой Вовка. — Профессиональная этика, знаешь ли! Если она решила делать дела через тебя, значит, так тому и быть.

Я удивленно посмотрела на важничающего Горохова, пожала плечами и взяла конверт. Не знаю, что это за выверты с профессиональной этикой у бухгалтеров телекомпаний и их коммерческих агентов, но передать бумажки Елене мне, действительно, не трудно. Хотя как-то странно быть девочкой на посылках. Я-то полагала, что конспиративная передача нашей Леной «левого» гонорара Вовке была разовой акцией, а они, оказывается, собираются и дальше использовать меня как промежуточное звено.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Горохов, видя, что я прячу конверт в свою сумку.

— Вернусь со съемки, тогда отдам, — проворчала я. — Хотя тебе было бы проще и быстрее сделать это самому. Заодно кофейку бы выпил в редакторской.

— С сахаролом! — подхватил Вадька.

— Кофейку — это завсегда можно. А вы куда? — Вовка отступил в сторону и придержал дверь, пропуская нас с Вадиком.

— Нас послали — мы пошли, — туманно ответила я.

— Мы — посланцы! — объявил Вадик, поправляя на плече сумку с камерой. — Люди доброй воли! Гуманисты и бессребреники! Миссионеры, можно сказать! Благотворители!

Не обращая внимания на то, что я, будучи погружена в свои мысли, не поддерживаю бессмысленный разговор, Вадька скучно и многословно развивал эту тему всю дорогу до места назначения. А там его гуманистический пафос как раз ко двору пришелся: оказалось, что нам предстоит снимать торжественный акт дарения клинике спонсорами дорогущего оборудования с непроизносимым названием.

Милое словечко «хромато-масс-спектрометр» я мысленно повторяла и в ходе презентации, и потом в машине, по пути в студию. В результате трехэтажное название прочно застряло в моих мозговых извилинах и крутилось, крутилось под черепной коробкой, как любимая моим сынишкой древняя парковая каруселька «Юнга».

Это подобие кораблика натужно ползает по кругу, с бессильным рычанием приподнимаясь на рессорах и вновь оседая с тоскливым шипением: «Хр-р-ромато-масссс-спектрррометррр, хр-р-ромато-масссс-спектрррометррр!» Вообще-то мне этот аттракцион даже симпатичен, потому что напоминает о заре моей взрослой жизни: рядом с гремяще-свистящим «Юнгой» мне вспоминается моя самая первая стиральная машинка «Малютка» — мечта молодой хозяйки. Она издавала точь-в-точь такие же звуки!

Отгоняя несвоевременное воспоминание, я потрясла головой, как делают пловцы, вытряхивая из ушей воду.

— Сливаешь излишки мыслей? — раздался рядом со мной заинтересованный голос Ирки.

Я повернула голову и затуманенным взглядом посмотрела на подругу, стоящую в дверях редакторской. Через секунду мои глаза выкатились из орбит, и я воскликнула:

— Ирка, это ты?!

— Нет, Мао Цзэдун! — хохотнула подруга, одергивая на себе новенький, еще не виданный мной костюмчик.

В покрое длинной прямой юбки и приталенного жакета из красного атласа действительно угадывались какие-то восточные мотивы: воротничок-стойка, несимметричная застежка и что-то еще — я не вникла. Смутное сходство не то с китайским, не то с японским национальным костюмом увеличивала экзотическая прическа: высокий узел волос, пронзенный заколками-палочками. Все вместе смотрелось сногшибательно, причем эффект усиливали Иркины природные данные: рост — сто семьдесят сантиметров и вес — ровно центнер. Числового выражения объема бедер и груди подруги я не знаю, но детский гимнастический обруч она натягивает на себя с трудом.