Инферно - Линда Ховард

Лорна научилась скрывать значение цифр. Единственное — именно единственное — исключение она сделала в девятом классе, решив дробь за одного мальчика. Он был очень милый, немного скромный, не из числа популярных детей. Его родители были очень религиозны и никогда не позволяли ему ходить на школьные вечеринки или учиться танцевать. Ничего такого. И это вполне устраивало Лорну, поскольку сама она тоже всем этим не занималась.

Они много говорили, иногда держались за руки и изредка целовались. Потом Лорна, набравшись храбрости, поделилась с ним своей самой заветной тайной: иногда она знает о том, чего еще не случилось.

Она еще помнила, как полный отвращения взгляд отразился на его лице.

«Сатана!» — бросил он ей и никогда больше с ней не разговаривал. По крайней мере, он никому не сказал, хотя, наверное, причина была в недостатке приятелей, которым можно было бы разболтать.

Ей было шестнадцать, когда мать действительно ушла и уже не потрудилась вернуться. Лорна вернулась домой из школы — «дом» менял свое местонахождение всякий раз, когда они превышали ренту, — и увидела, что вещи матери исчезли, замки сменили, а ее собственный, весьма скудный узелок выброшен в мусорное ведро.

Лишившись жилья, она сделала единственное, что могла: связалась с городскими властями и самостоятельно вошла в систему приемных семей.

Жить в приемных семьях два года подряд не лучшая доля, но они не были так дурны, как ее прежняя жизнь. По крайней мере, она окончила школу. Никто из приемных родителей никогда не бил ее и не издевался над ней. Правда, никому из них она никогда особо не нравилась, но мать и раньше говорила ей, что она не слишком симпатична.

Она справилась. В восемнадцать вышла из системы и стала заботиться о себе сама. За следующие тринадцать лет — как, впрочем, и на протяжении всей своей жизни — она делала все, чтобы оставаться незамеченной, чтобы никогда, никогда не стать жертвой.

К игорному бизнесу она прибилась случайно. Все началось с маленького казино в резервации семинолов, во Флориде. Выиграла она не так чтобы очень много, но пара сотен долларов для нее были хорошей суммой. Позднее она отправилась в одно из казино на Миссисипи и выиграла еще немного. Маленькие казино находились повсюду. Она ездила в Атлантик-Сити, но там ей не понравилось. Лас-Вегас понравился, но все здесь было слишком: слишком много неона, слишком много людей, слишком жарко, слишком безвкусно. Рино подходил ей лучше других. Он был меньше, но не слишком маленький. Климат получше. На протяжении восьми лет после того маленького выигрыша во Флориде она регулярно выигрывала от пяти до десяти тысяч долларов в неделю.

Такие деньги являлись тяжким бременем, поскольку тратить сверх меры она не могла. Она больше не голодала и не замерзала. Если ей хотелось уехать, под рукой имелась машина, но всегда подержанная. У нее были счета во многих банках, кроме того, она всегда носила с собой много наличных. Опасно, она это знала, но чувствовала себя в большей безопасности, имея достаточно денег, чтобы найти выход из любой ситуации. До тех пор пока она не решила бы где-то осесть, деньги оставались проблемой, потому что сколько сберегательных счетов и чековых книжек она могла заиметь по стране?

Такова была ее жизнь. Дантэ Рэйнтри воображал, что ему нужно лишь немного поучить ее пользоваться ее даром с числами и… Что он вообще ожидал услышать? Он ничего не знал о ее жизни, так что и изменить ее сумел бы вряд ли. И что, ей надлежало вести себя как маленькой Мэри Саншайн? Искать таких же, как она сама, возможно, даже создать нечто вроде коммуны с миниатюрными воротцами, где, если у тебя кончился газ в зажигалке для барбекю, один из соседей с радостью подует огнем на брикеты? Может, она даже завела бы блог, в котором делилась бы опытом с друзьями, или даже стала бы радиоведущей.

Нет уж. Скорее она согласится есть землю. Ей нравилось жить одной, всегда быть одной и зависеть только от себя.

Телефон снова зазвонил, напугав ее. Она перегнулась через кровать, чтобы взглянуть на номер, хоть и не знала, почему ее это беспокоит; все равно она не узнала бы номер человека, звонившего Дантэ Рэйнтри. На этот звонок она тоже не ответила.

Она сидела на кровати и думала так долго, что послеполуденные тени стали длиннее, а она задремала. Если бы не этот звонок, она бы уснула прямо на его кровати, а разве не забавная бы вышла ситуация, застань он ее там, вернувшись домой? Она не имела намерения изображать Златовласку.

Но спать ей хотелось. И хотелось есть. После позднего завтрака ленч она пропустила. Почему бы не съесть сейчас легкий обед и не отправиться спать пораньше? Зачем ждать Рэйнтри, если он не проявил любезности и не сказал, когда вернется?

Он мог хотя бы позвонить. Конечно, она не сняла бы трубку, но он всегда мог оставить сообщение.

Причины ждать его решительно отсутствовали. Лорна изучила содержимое холодильника и соорудила холодный сандвич. Затем взгляд ее упал на полки с его книгами. Здесь стояло много книг о паранормальных явлениях, но она выбрала детективный роман, с которым решила удобно устроиться на кровати.

К восьми часам она клевала носом над своей книгой, оказавшейся, судя по всему, недостаточно детективной. Солнце еще не совсем закатилось, но ей было наплевать; она еще не оправилась от прошлой ночи.

Пятнадцать минут спустя она, свернувшись клубком и натянув на голову одеяло, уже глубоко спала.

Ее разбудил свет включившейся лампы. Она стерпела уже знакомый ей прилив страха, паники, хоть и зная, что матери нет рядом, но тем не менее столько лет спустя подсознательно по-прежнему боясь. Не успела она расслабиться и опустить простыню, одеяло приподняли, и очень теплый, почти голый Дантэ Рэйнтри лег на кровать рядом с ней.

— Какого черта вы делаете? — сонно пробормотала она, выглядывая из-под края простыни.

Он устроился рядом с ней поудобнее и протянул длинную мускулистую руку к лампе.

— Похоже, в моей кровати песок. Так что спать мне придется здесь.

— Не говорите глупостей! Я не могла выйти из дома, так откуда было взяться песку? Это соль.

Может, он ожидал, что она начнет отрицать любое вредительство, но вот это точно выглядело бы глупостью, учитывая, что она осталась единственным человеком в доме после его ухода. Возможно, он рассчитывал вызвать ее возмущение тем, что улегся в постель рядом с ней, но по какой-то причине она не испытывала ни малейшей тревоги. Раздражение, потому что ее разбудили, — да. Но не тревогу.

— Признаю свою ошибку. — Он использовал свое преимущество в силе и весе, чтобы отпихнуть ее в сторону. — Подвиньтесь. Мне нужно больше места.

Он уже прогнал ее с того места, которое она нагрела своим телом, и это разозлило ее еще больше.

— Так почему вы не залезли с другой стороны, а заставили меня двигаться? — проворчала она, перемещаясь в другую часть кровати. Кровать имела королевский размер, как и все остальные в доме.