Распутница - Розмари Роджерс

Даже после того как Фарленд отвез меня обратно в Хартсвуд и оставил одну, легко прикоснувшись губами к щеке, а затем более церемонно поцеловав мне руку, меня не оставляло ощущение нереальности происходящего. Как будто я была облаком, парящим где-то над иллюзорной сказочной страной и реагирующим на происходящее только тогда, когда без этого никак нельзя обойтись. Даже сидя перед зеркалом, пока Лилит пыталась привести мои волосы в какое-то подобие порядка, я думала: «Завтра после свадьбы – или, может быть, на следующий день – будет официально объявлено о нашей помолвке. Сейчас, вероятно, Фарленд подготавливает своих родителей. Возможно, это произойдет позже, после обеда. «Удобное соглашение» для нас обоих, как сказал Фарленд. Оно освобождает нас от определенных ограничений, и…»

– Мисс Триста! Если вы не посидите хоть немного спокойно, то я вас непременно обожгу! – Лилит, обычно флегматичная и бесстрастная, не могла сдержать своего раздражения. – Клянусь, я никогда не видела вас в таком нервном состоянии, мисс Триста. Меньше чем через час вас ждут в гости, а вы еще не одеты!

– Прошу прощения, Лилит. Я буду сидеть спокойно – обещаю! – В следующее мгновение я уже злилась на себя, тщетно пытаясь успокоиться. Ну просто трепещущая невеста! Ведь все это фикция – хотя об этом знаем только мы с Фарлендом. Когда станет известно о нашей помолвке, я наконец окажусь в безопасности. И буду защищена. От Фернандо, этого счастливого новобрачного, который пожирает меня глазами каждый раз, как видит, и особенно от Блейза, который использует против меня мою собственную слабость и постоянно стремится унизить. Глядя в свои неестественно расширенные глаза в зеркале, я невольно думала: вот бы посмотреть на него, когда он об этом узнает? Или он вообще ничего не почувствует? Внезапно мне показалось, что я начинаю видеть в зеркале какие-то образы, неуловимо движущиеся, как тени на поверхности воды. Я быстро отвела взгляд, стараясь понять, где я и что со мной.

– Мисс Триста, вы сегодня как картинка! Все другие молодые леди будут кусать себе локти от зависти. – Лилит сделала шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой.

Я взглянула на себя в одно из овальных зеркал, висевших на дверях в гардеробную. Еще одно огромное зеркало закрывало всю стену в дальнем конце узкой, похожей на шкаф комнаты, так что при желании я могла видеть себя с трех разных сторон. Я знала, что сегодня вечером действительно выгляжу почти красивой. Волосы, посередине разделенные пробором, сзади были схвачены гребнем из слоновой кости, позволявшим локонам свободно спадать до плеч. Я снова надела свои любимые серьги из жадеита – под цвет прекрасному новому платью, которое папа подарил мне только сегодня.

Я никогда особенно не беспокоилась о своей внешности, давно признав, что меня вряд ли кто посчитает красавицей. Но в этот вечер я долго рассматривала себя сразу в трех зеркалах, с трудом веря, что вижу собственное отражение. Вот она я, в восхитительном платье из золотистой парчи. Юбка, расширяющаяся книзу от плотно прилегающего лифа, отделана широкой лентой из зеленого шелка. Более узкая полоса того же цвета подчеркивает вырез платья. Лишенное всяческих оборок и оборочек, считавшихся последним криком моды, мое платье тем не менее было очень – я на секунду задумалась, подбирая нужное слово, – элегантно!

Почувствовав внезапный прилив уверенности в себе, я еще раз повернулась перед зеркалами и сказала Лилит: «Да неужели я?..» Подняв глаза, я почувствовала, что конец фразы застрял у меня в горле.

– Вы сегодня выглядите восхитительно, мисс Вильяреаль! – лениво протянул Блейз Давенант. – Но вы опаздываете на ужин – или вы уже обо всем забыли, рассматривая свое изображение в этих зеркалах? – добавил он, смерив меня дерзким взглядом, от которого мои щеки покрылись румянцем.

– Ваши глаза похожи на грозовое небо, с которого так и сыплются во все стороны молнии! – заметил Блейз с иронией, которую, казалось, берег специально для меня. – Возможно, вам стоит прикрыть их вашими длинными ресницами, которыми вы научились так замечательно хлопать, когда будете извиняться за опоздание. Вы ведь можете испугать людей, которые не любят бурь и штормов.

Если бы мне не пришлось опираться на его руку, пока мы спукались по лестнице, я бы показала Блейзу, что такое настоящий ураган. И еще могу показать, мстительно подумала я. Но я уже научилась тому, что давать волю гневу означает ставить себя же в невыгодное положение. Поэтому, опережая очередной выпад, я смерила Блейза презрительным взглядом и ледяным тоном сказала, что нисколько не нуждаюсь в советах и замечаниях по поводу своей внешности.

– И мне действительно хотелось бы испепелить вас, чтобы от вас осталась одна зола! – воскликнула я. – Вы, мистер Давенант, не только бессовестный и беспринципный человек, но и совершенно аморальный тип! И, простите меня за грубость, вы подлейший из подлых, что уже не раз доказали. Вы слизняк – вот вы кого мне напоминаете!

Допускаю, что я действительно погорячилась. Но вот для взрыва грубого смеха, заставившего нескольких человек, стоявших у подножия лестницы, прервать свою беседу и посмотреть в нашу сторону, не было никаких оправданий.

– Слизняк! – сдавленным голосом сказал Блейз. – Нет-нет, это слишком! Меня уже по-всякому называли, но так… О Боже! Слизняк! – И, усиливая мое гневное замешательство, он еще раз хрипло расхохотался. Краска бросилась мне в лицо. – Слизняк! – снова пробормотал Блейз, покачивая головой. В уголках его глаз все еще были заметны искорки смеха. – А вы совершенно уверены? Знаете ли: пыль, грязь, всякое такое…

– Достаточно! Может быть, вы сможете умерить свое веселье, – со сдерживаемой яростью сказала я, – вспомнив о том, что… что… Да черт вас возьми! – Не в силах больше подавлять свои чувства, я почти шипела. – Сейчас на нас все смотрят, и я стою спокойно, в то время как вы – вы устраиваете здесь целое представление и заставляете меня в нем участвовать!

– Думаю, они смотрят только потому, что сегодня вы – само воплощение красоты, мое скромное дитя! Но я бы рискнул… – Мне пришлось стоять смирно, пока Блейз делал вид, что поправляет цветы, которые Лилит только что приколола к моим волосам. – Вот! Вот теперь вы – само совершенство.

Мне показалось – да, конечно, только показалось, – что иронические нотки исчезли из голоса Блейза. Да нет, он никогда не говорил со мной серьезно! Он только всегда поддразнивал меня, чтобы посмотреть, как я выхожу из себя.

Почему я снова смотрю в его глаза? Почему мне внезапно вспомнились темно-зеленые воды, позолоченные лучами солнца? «Что за чепуха!» – сказала я себе. Просто из-за его постоянных провокаций я стала очень… неуравновешенной. Почему же тогда я шепчу ему дрожащим голосом: «Блейз… пожалуйста! Пожалуйста, не надо…» И почему я застыла на месте, чувствуя, как он приподнимает рукой мой подбородок, как будто собирается поцеловать? На середине последнего лестничного марша, на виду у десятков заинтересованных глаз!

Какое это было облегчение! В последний момент Блейз все же опомнился. Он сделал вид, что рассматривает мое лицо под всеми возможными углами, наклоняя его то так, то этак, и в конце концов торжественно заявил: