Доброволец - Николай Петрович Марчук

держаться от враждебно настроенных турок как можно дальше! В общем, верните мне мой калаш! Пусть он как тот УАЗ – габаритный, неповоротливый и неудобный, но зато надежный и по бездорожью самое то, в отличие от импортных «паркетников».

Но АКС приказал долго жить, новый я так и не раздобыл, поэтому и сидел сейчас в обнимку с американским укоротом. В подсумках разместились десять магазинов, в кобуре – пистолет «Беретта» с парой запасных магазинов, в отдельном отсеке – две ручные гранаты. Еще были короткий нож, аптечка и коробка со всякой нужной в хозяйстве мелочевкой.

С верхней одеждой вышел небольшой конфуз: выданная на сухогрузе «стекляшка» пришла в полную негодность, снимать с трупов окровавленные комбезы я побрезговал, поэтому пришлось вырядиться в гражданские шмотки, которые затрофеил в поселке: джинсы, красные кроссовки, желто-красная футболка турецкого футбольного клуба «Галатасарай» и толстовка черного цвета. Поверх всего этого великолепия я натянул РПС с подсумками и карманами.

Честно говоря, остальные парни выглядели не лучше. Ванек, тот вообще щеголял в вязаной ермолке яркой растаманской расцветки, а вместо нормальной разгрузки у него был самодельный жилет с нашитыми подсумками белоснежного цвета. Мы вчетвером были больше похожи на шайку-лейку наркоманов из Сомали, чем на грозных русских вояк, которыми турецкие женщины пугали своих детей, когда те их не слушались.

Когда сухогруз уже готов был покинуть берег, то несколько отморозков из третьего взвода зачем-то подожгли большую часть домов в поселке. Из-за этого оставшимся на берегу наемникам пришлось покинуть его и переместиться на верхний блокпост.

Я вновь вызвался действовать отдельно, и нас определили на новую позицию – небольшой холмик в километре южнее, вдоль побережья. Это направление было наименее опасным, поэтому нас, четверых доходяг, и поставили его караулить. С этой стороны не должны были прибыть разведчики, укатившие вчера на поиски подходов к лагерю военнопленных, да и мужчины из турецкого поселка, отправившиеся за горючкой, тоже должны были вернуться совершенно с другой стороны. Короче, не позиция, а курорт, валяйся в палатке, отдыхай и балдей.

Вот только вряд ли нам удалось бы отдохнуть. Уж слишком невыгодное у нас было расположение. Окопа нет, надежного укрытия нет, копать траншею нечем, кое-как сложили небольшой бруствер из камней да вгрызлись в землю с помощью ножей сантиметров на двадцать, вот и все приготовления. Одна надежда на то, что все-таки воевать нам не придется.

Из оружия у нас были короткие М-4 и один «миними», плюс приличный запас патронов – по двадцать снаряженных магазинов на ствол и к пулемету еще восемь брезентовых подсумков с лентами на сто патронов. Гранаты оставили по несколько штук на брата, из остальных устроили минные заграждения.

Также в поселке в одном из сараев нашли мешки с аммиачной селитрой, большую часть этого добра увез в своем трюме «жабодав», но пару мешочков богатырь Серега перетащил сюда. Смешав удобрение и соляру, слитую из старенького «Форда», получили пятьдесят килограммов взрывчатого вещества, именуемого по-научному игданит. В роли взрывателя выступала наступательная ручная граната. Взрывчатую смесь аккуратно уложили в обрезанную пластиковую канистру и оттащили как можно дальше от нашей палатки – метров на сто. Хотели еще дальше, но не хватило длины шнура, привязанного к чеке гранаты.

Если бы нас с парнями не потрепали во время недавнего боя, то можно было бы уже сегодняшней ночью свалить отсюда. Прогулялись бы к вилле стоматолога, захватили бы ее, потом угнали бы катер зубодера, предварительно загрузив его всем ценным, что нашли бы в доме. Ну а поскольку нам сейчас не то что штурм дома, а и просто прогулку до него не осилить, вот и приходится тянуть время, отдыхая и набираясь сил.

Ментоловые леденцы закончились, кофе по новой я заваривать не стал (надо экономить драгоценный запас), вот и сижу, скучаю, блюду фишку. Начало клонить в сон. Пока жевал леденцы и размышлял о насущном, как-то не замечал, что хочется спать, а тут навалилось. Подобрал с земли пару гладких камешков, обтер о рукав куртки и засунул в рот. Хоть какая-то защита от сонливости!

– Эфенди! – тихо окликнул меня вылезший из палатки турчонок. – Давай я спать не буду, караул хочу!

Изъяснялся пацаненок по-русски с каждым днем все лучше и лучше, он даже освоил несколько привычных нам матерных слов-связок и теперь не спрашивал, куда надо идти, когда тебя посылают «на хутор бабочек ловить».

– Твоя смена через час, иди спи! – приказал я.

– Не могу, эфенди, сон плохой, голова болит, мысли плохие.

– Переживаешь из-за того, что мы остались на берегу? – догадался я, переходя на английский. – Не переживай, я свое обещание не забуду. Сказал, что мы доставим тебя к твоей родне, значит, доставим!

– Спасибо тебе, командир! Ты умный и хороший, в прежние времена, наверное, был большим начальником. Я слышал, что ты был профессором и преподавал в университете.

– Нет, не профессором, а всего лишь аспирантом, но действительно читал лекции. А что?

– Просто хотел у тебя спросить, почему все так произошло? Почему началась Война? Из-за чего все это? – Пацаненок обвел руками округу. – Дядя говорил, что во всем виноваты вы, русские! У вас слишком много земли, вы слишком богаты и из-за этого немного сумасшедшие, вот и разрушили весь мир, когда поняли, что у вас хотят забрать вашу землю!

– Прикольная версия, – ухмыльнулся я. – В чем-то твой дядя прав, мы немного сумасшедшие и действительно не любим, когда у нас забирают нашу землю. Попробую объяснить, вернее, не объяснить, а всего лишь высказать свои мысли по этому поводу. Принимать их или нет, это уже твое личное дело.

Турчонок покопался в кармане, достал оттуда кусок засохшей лепешки и, усевшись на деревянный ящик, принялся ее жевать.

– Итак, с чего бы начать? Начнем с того, что любая война – это очень выгодно. Она позволяет избавиться от лишнего груза, встряхнуть и мобилизовать общество, во время войны создаются прорывные решения во многих сферах науки. Люди, оказавшись на грани уничтожения, начинают думать по-другому, сразу придумывают пути решения, казалось бы, неразрешимых до этого задач. Многое из того, чем ты привык пользоваться в своей жизни, было придумано для войны и на войне. Но только это должна быть поистине настоящая, большая Война, такая, чтобы в ней участвовали ведущие мировые страны. Так было с Первой мировой войной, со Второй, так было с холодной войной, которую вполне можно считать Третьей мировой войной. Согласен?

– Да, согласен.

– Ну так, вот. Мир в первой половине двадцать первого века оказался перед трудным выбором. Фактически в прогрессивных странах старого