Майада. Дочь Ирака - Джин П. Сэссон

Начиная с этого дня я не раз получала доказательства того, что Саддам читает мои статьи. В 1984 году, когда мы с мамой ездили в Англию, ей позвонили из Иракского агентства новостей и сказали, что президент Саддам Хусейн отметил сочинения ее дочери, назвав их лучшими журналистскими работами в 1983 году. Меня удивило, что Саддама заинтересовали мои статьи о гаданиях. Дело было в самые тяжелые дни войны, и предсказания судьбы стали пользоваться в Ираке огромной популярностью. Люди искали утешения, прибегая к необычным способам. Кроме того, я написала научную статью о парапсихологии. Она была частью программы, предназначенной лично для Саддама Хусейна. Ее проводил Директорат надзора за общедоступными публикациями. Официально он подчинялся Министерству информации, но на самом деле действовал совершенно независимо.

Как-то мне позвонили и сказали, что Саддам хочет расспросить меня об этом исследовании. Я пришла во дворец, надеясь, что увижу его в хорошем настроении. Но он по-прежнему был огорчен из-за хода войны с Ираном. Саддам быстро перешел к волнующему его вопросу. Он сказал, что интересуется ЭСВ, то есть экстрасенсорным восприятием, и хочет, чтобы я собрала для него материалы об этом. Он добавил, что русским удалось добиться в этой области значительных успехов.

Я старательно работала над исследованием и представила его комитету. Но Саддам ни разу не упомянул о нем, и я забыла об этой работе. Однако в 1986 году я получила извещение от Федерации журналистов. Мне сообщили, что президент Саддам Хусейн был так доволен, что решил подарить мне два участка земли. Они находятся в районе Сайдия в Багдаде. Это была моя последняя личная встреча с Саддамом.

Самара не хотела, чтобы Майада замолчала. Она спросила:

— А жена Саддама? Ты обещала, что расскажешь о ней.

Майада кивнула в знак согласия. Но не успела она продолжить, как в дверь ворвался охранник. На его лице застыла злая усмешка. Он выкрикнул имя Самары, и она заплакала, поняв, что ее поведут пытать.

Самара вышла из камеры, и у женщин пропало желание сплетничать. Майада с трудом встала с пола и молча села на нары. Другие женщины-тени медленно поплелись к своим местам. Они сидели и ждали, зная: когда Самара вернется, ей потребуется их помощь. Майада понимала, что происходит сейчас с молодой женщиной, и ей было так страшно и больно, что она почувствовала отчаяние. Через несколько часов дверь в камеру открылась, и Самару втолкнули внутрь. Она споткнулась и повалилась на пол. Услышав тихий стон, женщины вскочили со своих мест и окружили измученную сокамерницу. Майада сразу увидела, что из носа и ушей Самары течет кровь, а руки покрыты ожогами от сигарет.

Из глаз Майады потекли слезы. Вдруг она мысленно увидела лицо своего кроткого отца. Он учил ее быть доброй, говорил, что если она ни с кем не будет ссориться, никто не свете не причинит ей зла, но, глядя на Самару, она понимала, что отец ошибался.

Две или три женщины, желая помочь Самаре, попытались ее поднять, но не удержали, и она снова упала. Майада тоже подбежала к ней, но, к ее удивлению, у нее помутнело в глазах, и рука Самары показалась ей сначала очень маленькой, словно она смотрела на нее с большого расстояния, а затем стала увеличиваться до огромных размеров. Майада, дрожа, прижалась к тюремной стене. Она чувствовала прохладу бетона, но ее окружала почти непроницаемая темнота, а женщины-тени вдруг предстали перед ней в виде туманных фигур, они напоминали спирали дыма, которые быстро тают в воздухе.

Майада видела все хуже, она повернулась к стене, чтобы успокоиться. В бетоне были трещины, и она увидела на ней отметины, сделанные ногтями. Она отпрянула назад. Она поняла, что эти следы оставили вконец отчаявшиеся люди. Они в ужасе пытались выбраться из ада, в который превратилась их жизнь. Майада поднесла руку к поцарапанному бетону и, замирая от страха, подумала, что ее ладонь, ее пальцы соответствуют оставленным царапинам. Ей хотелось убежать, но бежать было некуда. Она — пленница в крошечной камере, так же как другие женщины. Она привалилась к стене, с трудом пытаясь взять себя в руки. Она ничего не могла сделать, но слышала, как сокамерницы пытаются помочь Самаре.

В омерзительном настоящем стали появляться мысли о далеком прошлом. Дело было в 1982 году. Как-то доктор Фадиль зашел к ним, чтобы вернуть матери две книги, которые он взял из обширной библиотеки. Вскоре после его ухода Майада услышала, как в дверь позвонили. Мать сидела в саду и читала, поэтому Майада подошла, чтобы открыть дверь. Она немного удивилась, когда увидела, что к ним пришла Ум Сами, мать семейства, проживающего в соседнем доме.

Несмотря на соседство, семьи не общались. Раньше они только вежливо кивали друг другу, сталкиваясь на улице. Но, впрочем, недавно Майада и Сальва обсуждали Ум Сами: раньше она была полной, но всего за несколько недель она словно испарилась, и теперь казалась скорее худой. Кроме того, они не раз замечали, как Ум Сами ходит по саду и рвет на себе волосы и одежду. Очевидно, она кого-то оплакивала. За неделю до того, как соседка неожиданно появилась у дверей их дома, Майада подошла к ней и спросила, не умер ли у нее кто-то из родственников. Но Ум Сами жестом показала, чтобы она уходила, и Майада повиновалась.

Может, теперь ей удастся найти причину слез бедной женщины?

Ум Сами на минуту замерла у порога, а затем быстро проговорила:

— Здесь только что был доктор Фадиль? Шеф тайной полиции?

Майада кивнула, зная, что иракцы легко узнают доктора Фадиля, потому что его фотографии часто помещали в газетах и показывали по телевизору. Майада догадалась, что с Ум Сами или ее семьей случилось что-то ужасное.

— Да, это доктор Фадиль, — подтвердила она.

Ум Сами бросилась к Майаде, воскликнув:

— Я ищу своих сыновей. У меня близнецы, Омар и Хасан. Им всего четырнадцать лет. Они пошли на рынок за новым футбольным мячом, но так и не вернулись.

Майада вежливо пригласила Ум Сами в гостиную.

— Проходите, садитесь, пожалуйста, — предложила она.

Ум Сами никак не могла успокоиться.

— Мы обыскали весь Багдад. Мы звонили в больницы. В полицейские участки. Были на кладбищах. Но ничего не нашли. Ничего. Ничего! — плакала она. — Мои любимые сыновья как будто под землю провалились!

Майада поспешила налить Ум Сами воды и села рядом с несчастной соседкой. Майада смотрела на ее лицо, сгорбленные плечи и трясущиеся руки.

Ум Сами отпила воды и осторожно поставила стакан на круглый столик. Откашлявшись, она продолжила:

— Сегодня утром мужу позвонил неизвестный человек. Он сказал, что раньше сидел в тюрьме тайной полиции. Наши сыновья были с ним в одной камере. Они дали ему телефонный номер. По его словам, они шли по улице, и вдруг двое мужчин, члены «Мухабарат», напали на них, стали бить и давать пощечины. Мои мальчики якобы смотрели на них. — Женщина взволнованно посмотрела на Майаду. — Смотрели! С каких пор это считается преступлением?