Клятва воров - Мэри Э. Пирсон

уже все известно. Я понял это, когда вы здесь строили поселение. Вы двое казались неудержимыми. Так бывает с некоторыми людьми.

Я не сводил глаз с рубашки в руках. Не мог говорить об этом.

– Я же сказал, что поднимусь через минуту.

Я начал складывать рубашку, аккуратно разглаживая складки на рукавах, натягивая воротник, следя, чтобы все было ровно и идеально. Встряхнул ее и снова сложил. Иногда нужно напоминать себе, что ты не бессилен. Что можешь хоть что-то контролировать. Может быть, именно это позволит смело встретить следующий день.

– Знаю, через что ты проходишь, парень, – сказал Каемус. – Когда-то у меня была жена. Она была со мной много лет, а потом ее укусила водяная змея. В считаные часы ее не стало. Неважно, как сильно я ее обнимал и как безумно хотел вернуть. Это не имело значения. Иногда люди уходят от нас навсегда, и их уже не вернуть.

Моя шея вспыхнула от жара. Его слова слишком напоминали то, что Кази когда-то сказала о своей матери. Она умерла, ее больше нет, Джейс. Она никогда не вернется. Но я видел это в ее глазах – маленький огонек надежды, который она не могла погасить. Она боялась верить, но надежда все еще жила, заветное желание, запрятанное глубоко.

Я покачал головой.

Голос Каемуса стал более суровым.

– Никто не видел и не слышал ничего о ней, когда мы были в городе, и поверь мне, венданец выделяется в Хеллсмаусе, особенно венданский солдат.

– Она жива, Каемус. Знаю, что жива. Она – боец.

Он пожевал губами, словно пережевывая эту мысль.

– Хорошо, – вздохнул он. – Если ты в это веришь, то, наверное, так оно и есть. Я просто хочу, чтобы ты помнил, что есть другие люди, которым ты нужен. Ты должен держать себя в руках. Не совершай безумных поступков, которые могут привести к твоей смерти. Это не вернет ее.

Я кивнул.

– В моих планах нет смерти.

– Никто не планирует свою смерть.

Он повернулся и пошел вверх по лестнице, а я уставился на сложенную рубашку, на все углы, которые не совпадали. Знал, что нужен и другим людям. Это грызло меня каждый день. Город, семья. Сотни людей, которых поклялся защищать. Благословенные боги, разве я предполагал такое. Отец вдалбливал мне это с рождения. Долг. Но если для спасения Кази потребуется совершить что-то безумное, я готов.

Глава двадцатая

Кази

– Это нечестно. Заставь ее поделиться со мной!

Лидия подняла над головой сжатую в кулак руку, пока Нэш прыгал рядом и громко жаловался Олиз.

Я стояла у перил Павильона Богов, недалеко от входа на кладбище, и наблюдала за их спором. Монтегю запланировал здесь остановку по пути в Дозор Тора, чтобы помочить ноги. Тут протекал горячий источник, вокруг которого построили мраморный павильон, ведущие вниз круглые ступени окружала бурлящая розовая вода. Она походила на туманные облака на закате, и, помимо лечебного эффекта, вдыхание пара даровало благословение богов. Хотя Монтегю использовал слово «сила» вместо «благословение».

Я слышала, как он тихо разговаривал с Пакстоном и Трюко о доходах биржи и способах их увеличения. Он хотел больше денег – и поскорее. Трюко пытался объяснить, что доходы всегда снижаются в зимние месяцы, поскольку урожая меньше, а погода мешает путешествовать. Меня удивляла настойчивость в голосе короля, то, как он шептал слова сквозь стиснутые зубы. «Найдите способ увеличить его». Он имел в своем распоряжении столько ресурсов, зачем понадобилось еще больше – и быстро? Чтобы помочь горожанам, как он утверждал? Или его беспокоило предсказание провидицы о голодной зиме?

Бэнкс велел мне не разговаривать с Нэшем и Лидией по дороге – видимо, дети не хотели находиться рядом со мной, и мне пришлось ехать в нескольких шагах впереди них между Пакстоном и Трюко, а колонна солдат следовала за нами. Но когда мы повернули, оба ребенка устремили на меня взгляды.

Нэш сидел на лошади впереди Монтегю, а Лидия ехала с Бэнксом. Нэш и Лидия умели сидеть в седле. Раньше у них были собственные лошади. Истинная причина, по которой им не дали лошадей, была очевидной. Он использует их как щит. Внутри меня вспыхнул гнев.

Даже с солдатами, окружавшими их, Монтегю и Бэнкс боялись, что какой-нибудь лоялист может прятаться высоко на обрыве или у тропы. Никто не рискнул бы пустить стрелу, чтобы не попасть в одного из детей Белленджеров. В этом заключалась и невысказанная угроза. Если причинить королю вред, что будет с детьми? Я была не единственной, кому приходилось следовать правилам.

Как скоро последний лоялист подчинится и король перестанет нуждаться в защите? И он использовал меня как часть своего плана, чтобы горожане не смели бунтовать. Но когда Лидия и Нэш больше не будут его козырем, они станут обузой? Угрозой для его власти? Превратятся в Белленджеров, которые могут восстать и отомстить ему?

Но потом увидела, как Монтегю смеется, когда спускает Нэша с лошади. Король взъерошил ему волосы и сказал, чтобы он шел играть с сестрой. На самом деле они полюбили меня. Я уделяю им внимание, дарю подарки. Больше, чем он когда-либо делал.

Не прошло и пятнадцати минут, как разгорелся спор.

– Дай сюда, Лидия!

Это не походило на Нэша – жаловаться, особенно из-за общего камня, и не походило на Лидию – отмалчиваться. Они всегда были лучшими друзьями. Я с интересом наблюдала за их препирательствами. Олиз пыталась примирить их, но так, будто ей безразлично, а Монтегю все больше раздражал этот шум.

– Я могу помочь найти другой, – проговорила я. – Наверняка там, у источника, есть еще. – Дети перестали спорить и уставились на меня, в их глазах зажегся огонь. Бэнкс резко повернул голову. Я заговорила с ними вопреки его приказу.

– Разумеется, только с разрешения его величества, – добавила я.

Монтегю на мгновение задумался, затем посмотрел на Лидию и Нэша. Я понимала, что отослать их к источнику было для короля заманчивой идеей.

– Сможет ли это решить ваш спор? – спросил он детей.

Лидия нахмурилась.

– Пока она не трогает нас, – сказала она, наморщившись от отвращения. У меня запершило в горле. Но я знала, что видела в ее глазах: жонглирование, ненависть, игру – искусно представленную в каждом вздохе и взмахе ресниц. Она была человеком, которого я узнала, – выжившим.

Монтегю не терпелось вернуться к разговору с Пакстоном и Трюко. Он кивнул двум солдатам, которым поручили следить за детьми, пока они играли у кладбища.

– Держитесь поближе, – приказал им Бэнкс, а затем бросил на меня предупреждающий взгляд, напоминая о правилах игры. Я еще не вошла во внутренний круг доверия.

Но уже приблизилась к этому.

Утром король снова прижимался ко мне.