Батя. Легенда спецназа ГРУ - Сергей Баленко

Его любили в коллективе. Обладая незаурядным талантом организатора, даром искусного психолога, Василий Васильевич очень тонко разбирался в людях. Буквально за три-пять минут он составлял мнение о человеке и потом, со временем, вряд ли его менял, поскольку таковое было безошибочным. Не скажу, что находиться в одной упряжке с ним было легко и просто. Нет, это был ежедневный экзамен на зрелость, на готовность служить делу, которому себя посвятил, без устали, без нытья, передышки, выходных и праздников. Одним словом, необходимо было соответствовать критериям, выдвигаемым Колесником к кадрам. А он был для нас примером во всем.

Как оказалось, Колесник являлся хорошим спортсменом. Рассказывали, еще в СВУ Василий увлекся гимнастикой и акробатикой, стрельбой и бегом. Будучи уже курсантом, занял призовое место на соревнованиях среди училищ округа по бегу на марафонскую дистанцию. Выполнил нормы кандидата в мастера спорта по марафону, стрельбе, по многоборью и парашютному спорту, а к тому же еще по десяти видам у него был второй разряд. Под его неусыпным контролем каждое воскресенье в бригаде проводились соревнования по боксу, по легкой атлетике, по плаванию, по популярному тогда в десантных войсках и спецназе гиревому спорту. Любимой настольной игрой Василия Васильевича были шахматы — они тренировали ум, оттачивали память, развивали смекалку. И часто в штабе после обеда или в минуты отдыха любил сыграть партию в шахматы.

Боевая подготовка в бригаде шла своим ходом. Василий Васильевич хорошо знал и любил ее, вникал в истоки обучения, всегда требовал нового в методике и учебно-материальной базе. Он часто напоминал нам: «Обучение войск делается в роте, меньше в батальоне». Ротное расписание занятий он рассматривал, как государственный план, и всякий срыв его требовал считать чрезвычайным происшествием. Штатный личный состав подразделений спецназа мужал на тактических учениях и маневрах. Занимаясь реальной разведывательной и диверсионной деятельностью в тылах «противника» он наводил страх на штабы частей и соединений, привыкших работать в комфортных условиях…

Нам, лейтенантам, служить при Колеснике было очень интересно. Один период обучения совершенно не походил на другой. Военнослужащие бригады занимались альпинизмом, совершали восхождения и учебные разведвыходы в горы Чимгана и там же неделями учились акклиматизации и выживанию в условиях высокогорья. К юбилею 60-летия Октябрьской революции подавляющая часть разведчиков, после сдачи соответствующих нормативов, была награждена знаками «Альпинист СССР».

Разведчики бригады хорошо знали громадный Среднеазиатский регион, как по собственному двору, ходили на учениях бескрайними степями Казахстана, мучились от жажды в пустынных барханах Туркмении, закалялись и физически, и духовно в предгорьях Тянь-Шаня…

Впоследствии весь этот опыт был востребован в Афганистане: в горах Гиндукуша, в пустынях Регистан и Дашти-Марго…

Самым волнующим и любимым периодом подготовки личного состава бригады являлись сборы по ВДП и прыжки с парашютом, которые проводились на авиационной базе Ферганской 105-й воздушно-десантной дивизии непосредственно на чирчикском полигоне. С этой целью приказом командующего ВДВ генерала армии В. Ф. Маргелова в распоряжение комбрига полковника Колесника высылались по два самолета военно-транспортной авиации АН-2 и АН-12 из Ферганы. И тут наш комбриг умел показать себя опытным и бесстрашным парашютистом. Я помню мы не раз обсуждали в курилке с офицерами, как это ему удается так элегантно красиво отделяться от самолета. А как грамотно он приземлялся независимо от метеоусловий на капризном Багише.

Нашим вероятным противником в тот период считался Китай, а не ближайший сосед — Афганистан. Под руководством наших офицеров-переводчиков мы добросовестно изучали китайский язык и Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, где планировалось боевое использование групп нашей бригады. Нам внушали, что «Китай ведет открытую пропаганду войны, причем острие этой пропаганды направлено против СССР, в лице которого маоисты усматривают главное препятствие в реализации своих великодержавных гегемонистских целей».

Мы изучали рельеф, гидрографию, климат, административное устройство, экономику, нравы и обычаи населения этого самого крупного по площади автономного района Китая. На его огромной площади смогли бы поместиться три таких государства, как Франция. Горно-пустынный характер местности и резко-континентальный климат на театре военных действий, совместно с хорошо налаженным административно-полицейским режимом и преобладанием чисто китайского населения были нашими противниками. Нас ориентировали на то, что подозрительность, природная наблюдательность и дисциплинированность китайцев могут свести на нет усилия наших диверсионных групп. Каждая штатная группа изучала несколько «своих» возможных объектов: электростанции, плотины, три атомных реактора, химические предприятия, мосты, единственную железную дорогу из Ланьчжоу в Урумчи с пропускной способностью 20 пар поездов в сутки и др. Особое внимание уделялось качеству предполагаемых диверсий. И, как нам бросилось в глаза, вроде бы совершенно не изучались варианты эвакуации разведчиков, после выполнения задачи. Но мы были молоды и недолго предавались размышлениям о своей обреченности в случае реальной выброски в тыл противника. Молодым кажется, что они бессмертны и учебно-боевые задачи мы воспринимали так, как сейчас молодежь принимает виртуальные компьютерные игры в войну…

К счастью, война с великим китайским соседом тогда не разгорелась, а вот самый мирный наш сосед Афганистан, вошел в нашу жизнь и историю страны. Но до этого дня еще нам оставалось несколько лет…

Важнейшим направлением работы командиров всех степеней являлась индивидуально-воспитательная работа с подчиненными по укреплению воинской дисциплины. Василий Васильевич был нетерпим к нарушениям. Многое из того, что практиковал Колесник в работе с офицерами подразделений, впоследствии я широко использовал в своем полку на Дальнем Востоке. Это, пожалуй, было, единственное дело, которое шло достаточно уверенно. Помогали знания основ политработы в подразделении, полученные в стенах училища, а также повседневная практика под оком требовательного комбрига. Хотя работа с людьми очень сложна и многогранна, потому не обходилось без досадных ошибок, эксцессов, сбоев и неприятностей. Набивая первые шишки, я впитывал опыт старших товарищей. Анализировал сказанное комбригом, болезненно воспринимал критику в свой адрес и старался не повторять ошибок. Во всем старался, как учил Колесник, мыслить самостоятельно и искать собственный путь решения проблемы. Этому способствовала творческая обстановка сложившаяся в роте при новом командире капитане Голубовиче, кстати, выпускника того же СВУ, что и комбриг.

В нашем 2-м отряде спецназа, состоящем из четырех рот, шла незримая борьба за первенство. Мы постоянно конкурировали с четвертой ротой, которая выделялась в лучшую сторону. Ею командовал хороший офицер, мой сосед Володя Манченко, а замполитом у него был Саша Зуев. С командирами групп лейтенантами Александром Тимченко, Сергеем Маковским, Сергеем Золотаревым, Сергеем Харламовым мы первыми в бригаде оборудовали в казарме прекрасный спортивный уголок, где, помимо спортивных тренажеров и боксерских груш красочно оформили стенды с фотоиллюстрациями приемов самбо, карате, джиу-джитцу. А также отразили специфику десантной службы и спецназа, историю разведки в наглядной агитации подразделения. Сам комбриг Колесник приходил смотреть на наши труды и сдержанно похвалил. После этого, по нашему опыту подобные спортивные уголки, и стенды о разведке в ленинских комнатах, стали делать и другие роты части. Одобрение инициатив комбригом воодушевляло на новые дела. При поддержке комбрига капитан Александр Голубович взялся за создания современного класса командирской подготовки и ТВД и довел его до совершенства.