Путь к сердцу - Лесли Лафой

Ривлин наблюдал за Мадди до тех пор, пока она не вошла следом за добросердечной Элен в комнату Кэти.

— Кто ведет дела в отсутствие Майры? — спросил он у Мередит. — Вы?

— Да, я. — Она с достоинством наклонила голову. — Чем могу служить?

Ривлин знал, что Мередит нравится подчинять людей своей воле — и в постели, и вне ее; каждый разговор, который ему доводилось вести с ней, оборачивался битвой за превосходство. Разговор, предстоящий теперь, не будет исключением, так что незачем ходить вокруг да около, пытаясь избежать ненужного спора.

— Мадди и мне нужна комната на два-три дня, не больше. Мередит бросила взгляд в сторону холла, куда ушла Мадди.

— Вам известно, что здесь у нас не пансион, — улыбаясь, объявила она. — Пансионы там, за рекой, и ни один не откажет в приюте вам и вашей… — Улыбка ее приобрела саркастический оттенок. — Вашей подруге.

Ривлин и бровью не повел.

— Майра скоро выйдет из тюрьмы и отнюдь не обрадуется, когда узнает, что вы отказались принять Мадди.

Мередит скрестила руки на груди и одарила собеседника еще одной улыбкой — на этот раз самоуверенной и пренебрежительной.

— Вы, конечно, полагаете, что она об этом узнает?

— Я устрою так, что узнает непременно. — Мередит увидела выражение его глаз, и улыбка сошла с ее лица. — А на тот случай, если вы не заметили этого сами, мисс Мередит, скажу, что, обладая щедрым и великодушным сердцем, Майра наделена и обостренным чувством справедливости. Я бы поостерегся наносить ей болезненный укол — это было бы неразумно с вашей стороны.

Стиснув зубы, Мередит процедила:

— Я надеюсь, вы не преминете воспользоваться нашим гостеприимством…

— Премного обязан. — Ривлин прикоснулся к шляпе. — Нет ли у вас парнишки, который мог бы присмотреть за нашими лошадьми?

— Генри Штуцман обычно в это время крутится где-то поблизости.

— Кто в городе считается лучшим детским врачом?

Как он и ожидал, Мередит резко выпрямилась. Глаза ее стали черными, как черное дерево, и наконец она произнесла:

— Ни один врач не переступит порог нашего дома — это подразумевает проблемы и может нанести ущерб бизнесу.

— Я полагаю, мисс Мередит, что ради спасения жизни ребенка следует отбросить подобные соображения. Я пошлю за врачом этого вашего парнишку, Генри, и пусть они воспользуются задней дверью. Таким образом, вам не придется слишком сильно беспокоиться за ваши пятицентовики и четвертаки.

— Вы не владелец этого дома, мистер Килпатрик, — возразила Мередит. — Соответственно вам не пристало заявлять, что следует и чего не следует здесь делать.

— Вы тоже им не владеете, — осадил ее Ривлин. — А я сумею оправдать свои действия в глазах Майры, когда она вернется.

Довольно долгое время Мередит пребывала в молчании, затем, по-видимому, осознав, что Ривлин не намерен отступать, произнесла с жесткой холодностью:

— У нас есть одна свободная комната — Эдит сбежала с ковбоем на прошлой неделе, и я не имела возможности заменить ее. Вы можете снять комнату за те же деньги, что платила она, то есть за пять долларов в день. Это номер двенадцатый, в дальнем конце верхнего коридора.

— Плата справедливая. Я хочу взять ключ прямо сейчас — тогда мне не придется беспокоить вас позже.

Мередит достала из кармана ключ, но не спешила отдавать его новому постояльцу.

— Вначале уплатите пятнадцать долларов.

Ривлин достал из кармана деньги, вынул из пачки бумажку в двадцать долларов и бросил на кухонный стол.

— У меня нет сдачи, — заявила Мередит железным тоном.

— Ее и не требуется. — Ривлин решительно забрал у нее ключ.

Когда он уходил, то продолжал чувствовать затылком недоброжелательный взгляд Мередит и хмуро думал, что найденное им укрытие само представляет немалый источник опасности, а его шансы получить награду за блестящее исполнение задания все уменьшаются.

Наилучшим «доком для детишек» в городе, по словам Генри, являлся доктор Фабрик, и хотя Ривлину на этот счет дополнительно удалось выяснить немногое, он не сомневался в справедливости такого утверждения. Седобородый врач подошел к задней двери дома Майры и с чисто профессиональной корректностью негромко постучал, после чего Ривлин проводил его в комнату Кэти и предоставил полную свободу действий.

Фабрик был человеком скрупулезным и тщательнейшим образом обследовал каждый квадратный дюйм тельца Грейс, задавая при этом Мадди вопросы о рождении девочки и о ее поведении. Та отвечала максимально точно и подробно — даже Салли Рейнолдс, останься она жива, не могла бы знать больше о собственном ребенке. Кэти, женщина грандиозных размеров, сидела на своей узкой кровати в белой ночной рубашке и, когда доктор обращался к ней, дополняла сказанное Мадди своими наблюдениями за малышкой.

— Вы сделали все просто замечательно, юная леди, — с улыбкой заявил врач, закрыв свой медицинский саквояж и обращаясь к Мадди. — Если бы вы не попали в фургон в самый ответственный момент, ребенок, несомненно, умер бы. Я полагаю, — добавил он, ласково проводя рукой по щечке мирно спящей Грейс, — что на ближайшее время следует оставить ребенка на попечении Кэти. Девочка нуждается в грудном молоке, оно необходимо ей, чтобы окрепнуть. — Он снова внимательно посмотрел на Мадди. — Каковы ваши планы на будущее? Вы оставите Грейс у себя или отдадите на удочерение?

У Ривлина сжалось сердце, когда он увидел, какое отчаяние появилось в глазах Мадди при этих словах врача. С печальной улыбкой она ответила:

— Как бы мне ни хотелось оставить ее, теперешние обстоятельства моей жизни никак не позволяют этого сделать. — Мадди тяжело вздохнула. — Если у вас есть на примете семья, которая приняла бы ее и полюбила, это было бы наилучшим выходом.

— Что ж, я наведу справки, — негромко откашлявшись, пообещал врач и, взяв саквояж, направился к двери. Ривлин вышел следом за ним.

— Позвольте заплатить вам за визит, доктор.

Старый врач повернулся к нему в полутьме коридора.

— Я не стану брать с вас деньги, молодой человек, — тихо произнес он. — Грейс — не ваше дитя, и вы уже выполнили долг человечности, привезя ее сюда. Не знаю, какого рода отношения связывают вас с мисс Ратледж, да это и не мое дело, но если вы позволите, я попросил бы вас позаботиться о ее здоровье — она физически истощена и нуждается в том, чтобы выспаться как следует и с удобством. К тому же мысль о ребенке разрывает ей сердце — я заметил это по ее глазам, да и вы, я думаю, тоже это заметили. Мое профессиональное мнение таково: мисс Ратледж надо как можно скорее уехать отсюда, чтобы привязанность к девочке не стала еще более глубокой, чем теперь. Дайте ей хорошенько отдохнуть и уезжайте.

Ривлин понимал, что старик прав.