По обе линии фронта - Александр Марков

Израиль раздражал окружающие его страны, с самого своего появления, как заноза в заднице. Войн здесь было множество, но Израилю как британцам на море, чтобы уцелеть, надо было побеждать в войнах или хотя бы их не проигрывать. Одно поражение — поставило бы крест на государстве.

При этом город жил своей жизнью, как будто войны не было, как будто в любую секунду не могла раздаться сирена воздушной тревоги, предупреждающая о налете израильской авиации. К удивлению своему, Громов не увидел гигантских разрушений, жилых строений, сложившихся, как карточный домик и превратившихся в громадные кучи камней, арматуры. Тем не менее, было видно, что в городе шли бои, очень длительные бои, но с применением стрелкового орудия, о чем свидетельствовали дырки в стенах домов и закопченные пятна, как червоточины на яблоках. Но их оставили не израильтяне. Это осталось после гражданской войны. Попадались брошенные дома, причем гигантские, в несколько десятков этажей, будто фирма, которая их возводила в процессе строительства — обанкротилась. Никто не взялся вкладывать деньги в завершение строительства — все-таки здесь не было жилищного бума как в Москве, квадратные метры не стоили так дорого, точно делали их не из железобетона, а из золота, нажиться было не на чем. Вот дома и разрушались постепенно сами собой, выпадали стекла из окон, начинали обваливаться балконы, лучше от таких домов подальше держаться. Климат здесь не такой как в Москве. Дома эти, наверное, стали прибежищем бездомных. Они могли там построить настоящие укрепления, с тайными комнатами и подземными переходами, из которых их не смогли бы выкурить даже отряды полицейских.

На улицах попадались сделанные из рельсов ежи, покрашенные бело-красными полосами. На перекрестках дежурили броневики. Солдаты, высунувшись из люков, поглядывали по сторонам, следя за порядком. Дула пулеметов, крепившихся на крыше броневиков, были опущены к земле.

На глухих фасадах без окон, там, где в схожих ситуациях в Москве вывешивают рекламные плакаты, висели огромные портреты лидера движения «Хезболла» Сайда Хасана Насраллы. Его портреты в черной чалме были повсюду, в витринах магазинов, в маленьких кафе. Их приклеивали даже на дорожные знаки, закрывая на них почти весь рисунок, так что с легким сердцем здесь можно было ездить, не соблюдая никаких правил. Некоторые плакаты были с подписью, другие — нет. Казалось, что в скором времени здесь должны пройти выборы в парламент, или даже президентские, и вот все местные жители в едином и бескорыстном порыве, вывесили портреты того, чью партию они поддерживают. В Москве такое тоже случается раз в четыре года.

Насралла стал таким популярным, что, наверное, майки с его изображением расходились бы так же хорошо, как майки с изображением Че Гевары, Фиделя Кастро или Иисуса Христа, но обычно такие товары приобретают туристы, а их в Ливане, в отличие от того же Израиля и даже Кубы, стало очень мало. Вот и не додумались местные жители шить такие майки. Не нашли бы они большого рынка сбыта. Сейчас Насралла, безусловно, самый популярный политик в стране, на выборах, случись они в ближайшее время, должен был одержать уверенную победу. Израильтяне, невольно, способствовали подъему его рейтинга, как американцы в свое время, сильно подняли рейтинг Бен Ладана. В Пакистане, в Пешаваре Громов купил майку с изображением лидера движения «Талибан». Фотография была очень плохого качества, зернистой, и не очень было понятно, кто там на ней точно изображен. Сам Сергей ее носить не стал, подарил кому-то, когда в Москву приехал, но было бы забавно походить в ней возле посольства США. Восприняли бы это, как провокацию?

Ох, узнал бы кто-нибудь, что еще пару недель назад Сергей и Илья были в Израиле и провожали взглядом самолеты, которые летели бомбить ливанские города. Слава богу, у них было два паспорта, а то на границе ливанский или сирийский таможенник, увидев израильскую визу, наверняка, выронил бы паспорт от отвращения, точно прикоснувшись к змее. А потом, почти наверняка, обладателя этого паспорта должны были пинками отправить на родину.

Стоило отметить, что массированным бомбардировкам в Бейруте подвергся лишь один район — Дахия, который полностью контролировался «Хезболлой». Он лежал чуть в стороне от города. Скорее это был даже пригород, но все равно считался частью Бейрута, совсем как Зеленоград является частью Москвы, хоть со всех сторон окружен другим регионом. Этакий анклав. Впрочем, Дахию лучше было сравнивать с Рублевским шоссе. Все-таки здесь жила элита правящей партии. За несколько лет район из окраины превратился в одно из самых дорогих мест Бейрута. С каким-нибудь Восточным Бутово случится такая же метаморфоза, если «Единая Россия» начнет там строить дома для своих партийцев. Вот переносят иногда столицу, чтобы развивать прежде заброшенные территории страны, так почему не делать то же самое с отдельными районами? «Хезболла» поступила очень патриотично. Первые этажи зданий занимали известные банки и дорогие бутики. Сергей слышал, что итальянские модельеры выпускают специальные линии одежды для стран Ближнего Востока. В местном бутике наверняка можно купить чалму от «Дольче и Габаны». Но сейчас магазины были закрыты, многие витрины — разбиты, пробоины заделали фанерными щитами.

Мощные ракеты пробивали фундамент домов и девяти-, десятиэтажные строения складывались за несколько секунд. Ну, прямо, как здания Всемирного торгового центра, после того, как в них врезались самолеты террористов. То, как они складывались, наводило на мысль, что здания тоже подорвали.

Попав в Дахию, Сергей вновь ощутил то неприятное чувство, которое посещало его в Белграде, когда его нещадно бомбили натовцы. Разрушения здесь были более серьезные, чем в Хайфе.

Каждый день в одно и тоже время — в восемь вечера — над этим районом появлялся беспилотный самолет-разведчик. Он вел съемки территории, фиксировал — куда попали ракеты, какие надо сделать корректировки для будущих бомбежек. Беспилотник летел на высоте четыре-пять километров — слишком высоко для зениток. Зенитчики пытались самолет-разведчик сбить, но ничего у них не получалось. Его могла достать только ракета, но она стоила слишком дорого, во много раз дороже, чем беспилотник. Такой размен был неравнозначен. Все равно, что меняешь ладью на ферзя в шахматной партии. Ладно — если при этом стратегическую инициативу получаешь, тогда такой обмен еще допустим, но, сбив беспилотник ракетой, получишь только одни убытки. Все равно через два-три часа, после того, как он сделает свою работу и улетит, начинался обстрел района.

У израильтян превосходно работала разведка, вербуя агентов среди местного населения. На это денег не жалели и платили очень прилично за любые сведения о том — где находятся в тот или иной момент лидеры «Хезболлы», где у них штаб-квартира, где они живут.

Первое, что сделали израильтяне — это сравняли с землей комплекс зданий, где располагалась штаб-квартира «Хезболлы», включая и резиденцию Насраллы. Однако сам лидер движения и его окружение при этих обстрелах не пострадали. Очевидно, израильтянам удавалось завербовать лишь двойных агентов. Получалось, они сообщали какие-то сведения израильтянам, но не забывали об этом поставить в известность и представителей движения «Хезболла». Еще могли сработать листовки с точной датой обстрела, которые израильтяне, как обычно, разбрасывали перед ним.