Дорога волка - Ричард Ламберт

– Чуть позже, Ив, – сказал Иэн, не сводя с меня взгляда. – Сначала я хотел бы услышать Лукаса.

Я смотрел на соединения ковролиновых плиток.

Тишина продолжалась, наверное, с полминуты.

– Давай остановимся здесь, а ты обдумаешь это за Рождество? – сказал наконец Иэн. – Если захочешь прийти, когда мы откроемся после праздников, мы будем рады. Но если ты не хочешь принимать участия в процессе, лучше не начинать.

Повисла тишина. Я чувствовал, что бабушке стоит усилий её не нарушить.

– Как тебе такой вариант? – спросил Иэн.

– Да, нормально, – ответил я.

Бабушка хотела что-то сказать, но Иэн взял свою толстую папку, достал ручку и сделал запись в своём блокноте. Она ждала. Он вырвал лист из блокнота и протянул ей.

– Подать жалобу можете по этой ссылке, – сказал он.

Мы подошли к вешалке, я снял свою куртку, бабушка сняла свою, и мы ушли.

Мистер Бонд отстранил меня от уроков на последние десять дней семестра за то, что я напал на Стива Скотта в автобусе. Ещё он позвонил в Службу помощи детям и подросткам, и она послала ко мне социального работника. После случая в автобусе бабушка, похоже, сильно заволновалась, потому что когда соцработник спросил её, как она справляется со мной, она ответила не сразу. Это меня напугало. В конце разговора соцработник сказал, что мы оба не справляемся, и что он поможет мне найти психолога. Я сказал, что он мне не нужен. Соцработник сказал, что тогда они, вероятно, отправят меня в приёмную семью. И вот из-за всего этого я не сказал бабушке про волка. Она бы решила, что я спятил. А если узнают соцработники, они тоже решат, что я спятил, и тут же отправят меня в детдом или психбольницу. Но местное телевидение верило в волка. Как и местная газета. И фермеры, на чьи стада он нападал. Он был там, на горе, дикий, свободный. И убивал.

* * *

В субботу бабушка крикнула от входной двери: «К тебе пришли!»

Я спустился и обнаружил Малки в наглухо застёгнутой чёрной зимней куртке. Его лицо было белым. А нос, как всегда, – ярко-красным.

– Решил зайти посмотреть, как у тебя дела, – сказал он простуженным голосом.

– Да никак, – сказал я.

Мы стояли друг напротив друга на декабрьском морозе.

– Хочешь зайти? – предложил я.

Он пожал плечами и вошёл. Бабушка была в гостиной, так что я повёл его наверх. Он оглядел мою комнату.

– У тебя нет ни одного плаката?

– Есть, дома.

Он кивнул так, будто бы и не предполагал, что мой дом где-то ещё.

– Ну, – сказал он. – Что случилось после твоего, эм… нападения на Стива Скотта?

Я рассказал, что меня отстранили до следующего семестра, и что мне придётся ходить к Иэну. А Малки рассказал, что Стива отстранили за то, что он ударил меня. Потом Малки заговорил об эпической ролевой игре, в которую играл уже третью неделю.

Я предложил поиграть в видеоигры, но Малки это было не интересно. Поэтому я выкопал мамины настолки из нижнего ящика комода. Мы решили сыграть в «Четыре в ряд» и начали бросать цветные фишки в пластиковую рамку.

А потом я решил рискнуть и рассказал ему про волка и о том, как он бежал рядом с автобусом, когда я напал на Стива Скотта.

– Как он выглядел? – спросил Малки.

– Как волк.

– А, – сказал Малки разочарованно. – Значит, не как варг?

– Мы не в Средиземье, Малки.

– Ну тогда как он выглядел?

– Как леопард.

– Что, прямо с пятнами?

– Нет, он двигался как леопард. Он был серый или чёрный.

– Ты рассказал этому Иэну?

– Нет. «Привет, Иэн, я вижу волков»? Он решит, что я спятил.

– Ну это же его работа, да, говорить со спятившими?

– Можбыть, – я опустил фишку в рамку.

– Какой он?

– Ему под семьдесят, и он носит кроссовки.

Мы опустили оранжевую и красную фишки в рамку.

– Ты думаешь, я спятил, да, Малки?

Он окинул меня взглядом.

– Немного, – сказал он, опуская фишку. – Ряд!

Он, торжествуя, потянул рычажок, и фишки вывалились наружу в весёлую пластиковую кучу.

Мы посмеялись.

После ланча Малки сказал, что ему пора. Он влез в свою куртку-спальник и зашуршал прочь. У него была запланирована встреча в магазине игр в Кендале с четырьмя другими игроками. Они собирались поговорить об орках, воинах и эльфийских принцессах.

Большую часть уик-энда бабушка провела в кабинете над рабочими бумагами. Когда она не занималась ими, она сидела в кресле у камина и читала книгу про забастовку шахтёров. Она почти закончила её. Снаружи было дикое голубое небо. Голые деревья яростно раскачивались на ветру.

Той ночью, когда я лёг в кровать, ветер усилился. Деревья стонали. Телеантенна скрипела, как ржавая петля. И что-то скребло по стене снаружи.

Я подошёл к окну.

Я не видел его.

Но вот! Он скребётся.

Я подбежал к комоду и начал толкать его к двери. Это было тяжело. Раздался стук в дверь.

– Лукас?

Моё сердце сделало двойной переворот.

– Ты в порядке?

– Да.

– Судя по звуку, ты двигаешь мебель.

– Уронил кое-что за комод.

Бабушка не ответила.

– Доброй ночи, – сказал я.

Я слышал её шаги на лестничной клетке.

Я лёг в кровать. Я слушал ветер, скрипящую антенну, стонущие деревья.

* * *

К следующему утру ветер стих. Я осмотрел то, что он раскидал по двору: сломанные ветки и кусок крыши сарая.

В тот день бабушка не поехала на работу. Она засела в кабинете, но оставила дверь открытой. Я сидел в кухне и пытался делать математику, естествознание, географию, английский. Я не мог сконцентрироваться.

В полдень бабушка решила приготовить суп, но обнаружила, что нет сельдерея. Она дала мне денег и отправила в магазин.

– У велосипеда шина проколота, – сказал я. Так и было.

– Твои ноги ещё работают, да?

– Твои тоже.

– Первое: ты в лучшей форме, чем я. Второе: я работаю.

– Нет, ты готовишь суп.

– И третье: для него мне нужен сельдерей.

– Ты не можешь приготовить суп без сельдерея?

– Нет, это сельдереевый суп.

Мне пришлось надеть ботинки.