Сети любви - Татьяна Мещёрская

— Не бойся, милая, раздевай меня, — прошептал Джордан, правильно расценив её колебания.

Горячие руки накрыли её пальчики на холодной пряжке и помогли справиться, дополнительно искушая. Одновременно Росс обжёг поцелуем ей губы, и под это действо Стефани скользнула ладонями к его бёдрам, впервые ощущая крепкие мужские ягодицы. Дав ей насладиться, Джордан бросил свою одежду на песок, располагая так, чтобы получилось нечто вроде обустроенного местечка. Стефани уже нетерпеливо дрожала. Подхватив её на руки, Росс какое-то время постоял так, любуясь своей добычей, а затем осторожно уложил на импровизированное ложе и устроился рядом. Время для них остановилось. Стефани почти не жила, не дышала, растворяясь в ласках любимого. Его руки и губы были повсюду. А когда только губ стало мало, Джордан начал прихватывать её кожу зубами, чуть царапая и заглаживая «раны» языком. Властно, забирающе, втягивая в себя, отчего тысячи огненных искр устремлялись по телу, распространяясь от места касания. Росс целовал живот, бёдра, плечи, а когда он коснулся её напряжённых сосков — сначала нежно, а затем всё сильнее — Стефани закричала, от души рванувшись к нему. Всё её тело стремилось к Джордану, приглашая вступить во владение ею.

— Пожалуйста… Пожалуйста… — в исступлении молила она, впиваясь ногтями в перекатывающиеся буграми мышцы. — Я не могу больше ждать!

Мощное тело Джордана накрыло её, и она выгнулась, подставляя себя под удар его требовательной плоти. Под тихий шелест набегающих на песок волн он взял её, и ритм их любви смешался с рокотом океана.

— Ты моё счастье, Джордан! — сонно забормотала Стефани, когда самое прекрасное и волшебное действо в её жизни закончилось.

Неудержимо клонило в сон, и Стефани уютно завозилась, закрывая глаза, удобно устраиваясь в объятиях Джордана, умиротворяемая стуком его сердца. Оно плавно замедлялось, отстукивая всё размеренней — Джордан тоже успокаивался; и чувственная улыбка заиграла на губах мужчины:

— Это спорный вопрос, — едва слышно отозвался Росс. — Ты моё необыкновенное счастье, Стефани.

Он запечатлел на губах девушки долгий поцелуй, но она уже спала, убаюканная страстью и их первым, невероятно запоминающимся разом. Росс снова улыбнулся. Любимая! Нежный котёнок, щекой прижавшийся к его груди… Завтра он станет просить её стать его женой, а пока… Взгляд снова остановился на сладких девичьих губах. Мужчина не устоял в нём, и он опять поцеловал, радостно улыбаясь, когда разобрал бормотания Стефани: даже во сне она твердила его имя.

В ту ночь они любили друг друга дважды. Стефани смутно помнила, как оказалась в номере и постели Джордана. Очевидно, он перенёс её, спящую, на руках, пока она находилась в блаженной истоме. Ощутив на губах мягкое, уже такое знакомое давление мужских губ, Стефани потянулась, и простыня туго обрисовала налитую любовным томлением грудь. Она хотела ещё! Обхватив своего мужчину за шею, она пылко ответила на поцелуй, и Росс застонал, разобрав её страсть.

— Ведьма, — тихо зашептал он, покрывая нежными поцелуями припухшие губы. — Мы будем делать это бесконечно.

Стефани засмеялась и сама удивилась насколько чувственным и волнующим вышел её смех. Словно после ночи любви родилась новая Стефани, для Джордана Росса, разбуженная его ласками и вышедшая в мир на берегу океана. Она принялась целовать Джордана сама, наслаждаясь разгорающейся страстью мужчины и его сосредоточенным видом. Неопытность она компенсировала рвением, жаждой познавать, открывать и Росс отдался её рукам и губам, тихо выдыхая сквозь стиснутые зубы. А ей от сознания собственной женской власти над ним кружило голову. Осмелев, Стефани нежила Джордана так, как до этого виделось лишь в мечтах. Он оказался ещё прекраснее, чем она запомнила, и ей доставляло невыразимое удовольствие разглядывать, ласкать и дотрагиваться до него, перенимая манеру ласкать самого Джордана. Росс слегка переместился, выдавая своё возбуждение, и Стефани заулыбалась: он был готов, и она, взбудораженная собственными касаниями, тоже подрагивала от захлёстывающей волны знакомого желания. Стефани застонала, потянулась к нему, как к источнику своей жажды. Она снова хотела его, а неторопливые искушающие ласки включившегося в игру Джордана распаляли ещё больше, доводя до полуобморочного состояния. Глаза Росса довольно блестели: он видел, всё понимал, что с нею творится. Откинувшись на подушки, он приподнял любимую за бёдра и водрузил на себя.

Стефани задохнулась от пронзивших её новых ощущений. Широко открытыми глазами она вглядывалась в чёрную глубину глаз Джордана, трепеща от каждого прикосновения и пронзающего толчка. Страсть, безграничная страсть была написана на смуглом лице. Он придерживал её за бёдра, танцуя танец любви, открывая ей новые возможности их тел. Тяжело дыша, Джордан беспорядочно водил руками по её ставшей сверхчувствительной коже и она загоралась под его пальцами. В ответ Стефани возносила его на небеса. Гладя по широкому плато груди, она трогала пальчиками крохотные мужские соски, наклонялась, чтобы лизнуть их и радостно блестела глазами, когда Росс низко выдыхал, распаляясь всё больше. Он не мог дальше сдерживаться. И если первый раз он был осторожен, то теперь дал выход своей страсти. Росс шевельнулся, проникая в неё ещё глубже, вцепился в бёдра и, насадив до отказа, принялся бешено двигаться, доводя её то мелкими, то глубокими размеренными толчками до исступления. Светлые волосы Стефани разметались по плечам. Подчиняясь ритму, она привставала и опускалась, ахала, когда проникновения случались особенно жадными, а искры наслаждения разлетались внутри неё огненными всполохами, давно превратившись в бушующее пламя, сметающее всё на своём пути. Лёгкие, порхающие прикосновения её рук раздразнили Джордана не на шутку, крупные ладони захватили в плен её грудь и ласкали, ласкали без остановки. И вот она забилась в его руках, чувствуя приближение нового волшебства, выгнулась дугой. Рыча, Джордан прижал её к себе, рванулся в последний раз. Судорога пробежала по его мышцам и после этого он замер, вглядываясь в любимую мерцающими глазами:

— Стефани…

Обхватив её лицо ладонями, он приблизился, и долго со вкусом целовал её в губы.

Открыв наутро глаза, Стефани поначалу не сообразила, где находится. Она понятия не имела, сколько времени проспала, но по всем признакам на улице загоралось раннее утро — серая предрассветная мгла просачивалась сквозь неплотно задёрнутые шторы и наполняла номер Джордана тающе неверным светом. Номер Джордана, да-а… Как не узнать его! Память ожила, принося с собой стыд и раскаяние. Стефани долго лежала неподвижно, чувствуя рядом с собой тепло большого мужского тела, корила себя и её мозг терзали события прошлой ночи. Что она творила, Господи! Она помнила всё очень хорошо! Каждый поцелуй, каждую ласку. На Джордана Стефани смотреть боялась, но всё ж таки повернула голову и окинула взглядом его расслабленное тело и умиротворённое лицо. Росс тихо спал. А она с пугающей ясностью понимала, что не может дольше здесь оставаться. Думать о том, как Джордан проснётся, и они вновь займутся любовью, было выше её сил.

Потихоньку, с величайшими предосторожностями Стефани подвинулась в сторону, высвободилась из-под тяжести обнимающей её руки и перекатилась на край кровати. Холод и груз одиночества со всей силой обрушились на неё, окуная в суровую реальность, и она как никогда ощутила себя потерянной. Ещё было не поздно: можно одуматься, вернуться в постель, к Джордану, в тепло его объятий, скользнуть потихоньку обратно, но гордость не позволяла ей этого. Бесшумно, стараясь не дышать, Стефани нашла одежду, натянула трусики и осторожно взялась за платье. Оно было мятым, но уже сухим; лежало на стуле вместе с рубашкой и брюками Джордана, и Стефани покраснела, новым взглядом оценив эту груду набросанной одежды. Она помнила, как они лихорадочно срывали её друг с друга. А ещё выходило, что Джордан одел её, прежде чем принести сюда, а затем снова раздел и уложил в постель. Ох…