Рожденные перестройкой. Книга 1. Судьба бригадира - Владимир Угрюмов

— Ты чего? — не понимает моих действий экспедитор. Парнишка он молодой, но хлипковатый. Водиле КамАЗа уже лет за пятьдесят. Оба смотрят на меня изумленно.

Достаю аргумент. Всем понравилось. Я тоже люблю оружие с глушителем…

— На территорию поедем вместе. Я — ваш грузчик, — подмигиваю им со значением.

Экспедитор с перепугу испортил воздух. Водитель морщится, да и мне становится как-то неуютно без противогаза.

— Еще раз так сделаешь, — предупреждаю экспедитора, зажимая нос левой рукой, — я тебе вентиляционных дыр, хорек занюханный, на всю жизнь насверлю…

— Я… не… — начинает парень и лезет через меня, открыть окно.

Совсем придурок обалдел от страха. А если бы я подумал, что он хочет выхватить у меня ствол? Отпихиваю его обратно.

— Си-ди спо-кой-но, — рычу я, — придурок!

— Да, да! Спасибо! — лепечет он. Вахту проезжаем без заморочек. Водила показал нужные бумаги, и нас пропустили. Сворачиваем на первый склад.

— Рули вон туда, — показываю направление. Я на этих складах бывал несколько раз, поэтому знаю, куда ехать. — Потом скажу, что вам делать.

— Вы нас отпустите? — жалобно тянет экспедитор, преданно вглядываясь мне в глаза.

— Да не ной ты, сынок, — хмыкает водитель, спокойно ведя машину.

Я пока молчу. Добравшись до нужного места на огромной складской территории, приказываю остановиться.

— Сейчас выйдете и спокойно отправляйтесь к двадцать седьмому складу там рядом центральная контора. Скажете, что вашу машину угнали прямо на территории.

Экспедитор усиленно и радостно кивает. Он заранее на все согласен, лишь бы я его отпустил целым и невредимым. Водитель КамАЗа, молча кивнув, оставляет ключ в замке зажигания и выбирается наружу. За ним суетливо лезет и экспедитор.

Пересаживаюсь за руль. Веду КамАЗ дальше. Через некоторое время торможу и выбираюсь из кабины. Вытаскиваю свою сумку. Между складов выхожу к нужным мне ангарам. Здесь терминалы, арендованные одним крупным семеновским бизнесменом. Тут хранятся компьютеры и видеотехника. Я знаю, что Сеня вкладывал в этот товар и свои деньги. Склады открыты, и тут загружаются продукцией несколько небольших машин. Вооруженной охраны здесь нет. Достав оружие, разгоняю народ к чертям собачьим. Забегаю в склад и в трех местах делаю свои закладки. Затем те же действия произвожу и во втором.

На выходе из терминала вижу бегущих в мою сторону камуфлированных людей с помповыми ружьями в руках. Эти типы из охраны складов. Хрен с ними. Достаю эргэдэшку и, выдернув кольцо, швыряю гранату за угол здания. Таким образом осколки никого не заденут, но остановят. Грохает взрыв. Камуфлированные тут же падают на землю, а я быстро проскакиваю открытое пространство и уже спокойно иду к машине. Ахает в одном терминале, затем в другом. Столько пластита и зажигательной смеси, сколько я заложил в двух складах, хватит, чтобы Семен лишился своих доходов с еще одного выгодного бизнеса. Пока я выезжаю на КамАЗе с территории, за моей спиной уже вовсю весело полыхает. На выезде все охранники поглощены суматохой, и мой отъезд никто не замечает. По дороге уже за территорией терминалов навстречу попадаются пожарные машины. Пожарники еще не в курсе, что просто водой им в подорванных складах огонь сбить не удастся.

На моем фургоне по городу особенно не размахаешься — гаишники вмиг прижмут. Поэтому, соблюдая все правила дорожного движения, добираюсь до гостиницы. Теперь это не просто гостиница, а отель. Название поменяли, а пролетарская суть осталась. С этой гостиницей у Семена любовь. Разумеется, захватить я ее не смогу и подрывать не собираюсь. Семен Семеном, а город разрушать у меня желания нет. Но вот вывести этот, с позволения сказать, отель из строя я могу.

С моим внешним видом меня легко пускают с черного хода. Оно и понятно. В грязной рабочей одежде, с рабочими сумками и бухтой провода на плече даже по советскому вестибюлю гостиницы я бы шариться не смог, а тем более когда все уже утонуло в русском капитализме. Для всего персонала моя легенда — ремонтник из Сантехнадзора — проскакивает, как блинчики с икрой. Кушают с удовольствием. Меня никто не сопровождает — всем лень.

Для начала легкими зарядами минирую в подвале трубы. Все трубы. Естественно, не в одном месте. На выходе произвожу несколько закладок в двух электрораспределительных щитах, а также в основной подстанции.

Через девять минут тут состоится маленькое светопреставление, после которого придется закрыть отель и ремонтировать его месяца два-три. Война, господа, — сплошные убытки…

Отъезжаю подальше и в своем фургоне меняю внешность и документы. Теперь я уже без усов, в другом парике и очках. Пока я менял свой образ и «ксивы», с удовольствием слушал, как вдалеке на все лады верещали всевозможные сирены ментовских и пожарных машин. Все. На сегодня у меня дел никаких.

Обедаю в какой-то мерзкой сосисочной и рулю во Всеволожский район, где можно отдохнуть на озерах.

Я успеваю еще застать хорошую погоду. Затем начинается дождь, постепенно переходящий в ливень. Вот это уже по-нашему, по-питерски. Народ торопится разъехаться по домам, а мне спешить некуда. Во всяком случае придется торчать здесь до завтрашнего утра. Не обязательно, конечно, проводить время на одном месте; к вечеру можно съездить во Всеволожск купить что-нибудь поесть. В фургоне у меня всего навалом, а вот еды нет.

Облокотившись на капот двигателя, читаю книжку. За стеклами кабины льет как из ведра, и меня начинает клонить в сон.

Вздрагиваю от требовательного стука в дверь. Кажется, я все-таки задремал. Дождь не прекращается. Смотрю в стекло. Что-то внизу мокрое и волосатое. Открываю дверцу. Девичье личико все в потеках воды. Тонкое летнее платьице без рукавов висит на ней, словно мокрая тряпка. Из-за этого фигурка выделена совершенно четко. Девчонка дрожит.

— Вы не разрешите мне погреться? — голосок у нее замерзший.

— Залезай!

Она быстро обегает машину и с другой стороны забирается на сиденье. Сжавшись в комок, сидит и лязгает зубами.

Выбираюсь из машины и лезу в фургон. Тут у меня, как я уже говорил, кроме еды найдется что хочешь. Беру большое чистое полотенце, завернутое в целлофан. Забираю и новенькую телогрейку, возвращаюсь в кабину. Завожу двигатель, чтобы нагреть воздух в кабине.

— Раздевайся! — говорю я девушке. Она с ужасом таращится на меня. Думает совсем о другом.

— Зачем? — тихо спрашивает девчонка, перестав даже дрожать. На озере уже давно никого не осталось. Поэтому близость леса и отсутствие людей навевают юной даме сумасшедшие мысли.

— Затем, что заболеешь. Вот, вытрись, — кладу на кожух пакет и фуфайку, — и завернись в тулупчик. А за остальное не волнуйся, таких, как ты, на пляже было море, да так все и сохранились… — улыбаюсь ей. — Давай, не стесняйся, я отвернусь.

Беру книгу и, отвернувшись, углубляюсь в текст. Девчонка раздевается, шуршит полотенцем. В кабине от работы движка уже тепло. Девчонка закуталась в фуфайку и поджала ноги под себя.