Царевна Софья и Петр. Драма Софии - Андрей Богданов

Для случая, когда всем надлежит быть в карауле, им выдают одежду, которую необходимо возвратить в её первоначальном виде; в противном случае они получают столько ударов палкой, сколько на платье оказывается пятен, ибо одежды эти всегда остаются в Москве, исключая тех, которые выдаются стрельцам, следующим в походах верхом за царём; гражданам же разрешено, если наступает их очередь, замещать себя в таких случаях слугами. Обыкновенно, чтобы избегнуть палочных ударов, они покупают новые платья, так что последние обретаются всегда в чистом виде[104].

Получив известие о начале нового бунта и не зная еще причины его, но подозревая великую опасность, двор тайным образом удалился из Москвы в Троицкий монастырь, находящийся в 12-ти немецких милях от столицы. Через несколько дней по удалении двора милиция возмутилась снова, и отсутствие двора увеличило смятение и беспорядок[105].

Боярин Хованский допустил стрельцов грабить и убивать всех людей противной ему партии под предлогом, будто они участвовали в погублении царя Феодо-ра[106]. Главный врач покойного царя, обвиненный в отравлении его, был изрублен стрельцами в куски[107], а великий канцлер временщик Долгоруков и сын его были умерщвлены[108]. Словом, буйство и свирепость были таковы, что неприятно даже о них рассказывать.

Софья, слыша, что происходит в Москве, и полагая, что все это делается ради неё, послала благодарить Хованского за его усердие в отмщении за смерть её брата, уверяя, что весьма ему за то обязана. Она принуждена была употребить такую хитрость, так как надо было обольстить безумца, который был страшен с оружием в руках[109].

Но ласковость царевны имела последствия, каких она вовсе не ожидала: Хованский подумал, что после всего сделанного им для Софии и после изъявлений ее дружбы и благодарности он может надеяться достигнуть многого, и даже царского престола.

Дело казалось ему весьма легким и сбыточным, так как он видел, что, допустив убийство между знатнейшим дворянством, имевшим власть и силу и, следственно, заступавшим ему дорогу, он получил за это похвалу и даже благодарность; потому, заключал он не без основания, милиция всегда будет ему преданной, так как он разрешил ей всякие злодейства и грабежи, и никто из подчиненных его не откажется быть слепо согласным на то, что ему угодно, — одни из благодарности, другие из надежды наживы и возвышения во время смятений.

Он особенно старался распространить между стрельцами нелюбовь к царям, — Иоанну по причине его болезней и неспособности, Петру по его малолетству, и потому что по всем признакам он будто бы подвержен той же болезни, какою страдал брат его Феодор, и, следовательно, нельзя было надеяться видеть в нем государя достойного и умеющего награждать заслуги[110].

Решившись возвыситься насколько возможно, Хованский думал, что он с большим правом и приличием достигнет своей цели, если только ему удастся вступить в родство с царским семейством, каковое обстоятельство легко скрыло бы его замыслы, придавая совершенно другое освещение исполнению их. Он предположил женить сына своего на царевне Екатерине, младшей сестре Софии[111]. Дерзость его предложения не имела, однако, предполагаемого успеха и оскорбила двор царский.