Восемь ночей Сан-Челесте - Екатерина Бакулина

Я чувствую легкую пульсацию внутри, и немного плывет в глазах.

Слегка покачиваю бедрами, ерзая на нем, давая понять, что хочу продолжения.

Выдох.

Он чуть подается назад, потом вперед снова. Сначала медленно, словно поглаживая меня. Потом быстрее. И прижимает чуть больше к стене. Двигаясь. И еще быстрее. И постепенно, но так неумолимо наращивая темп, что кажется, еще немного, и я просто не выдержу. Я кричу, а потом просто беспомощно хватаю ртом воздух. И мне одновременно хочется заставить его остановиться, и не останавливаться… нет-нет! Еще! И…

А потом все разом темнеет, и тело сводит судорогой. И словно обдает огнем.

Я прихожу в себя у него на руках, почти повиснув на шее. Он успел повернуть меня к себе лицом. Обнимает.

— Ох… — говорю я. И больше уже ничего не могу.

Вода все еще льется на нас.

Он закрывает кран, берет большое полотенце, заворачивает меня и несет в кровать.

Ложится рядом.

Какое-то время мы просто лежим в объятьях друг друга, и просто хорошо.

Легкий ветерок из открытого окна, где-то далеко внизу — шум моря.

Тикают часы.

Марко приподнялся.

— У нас чуть больше двух часов до эльфов, — сказал он. — Хочешь пойти поужинать куда-нибудь? Или, все-таки сделать тебе массаж? Я умею.

Мне надо подумать.

— Это у вас всех легионеров учат массажу?

— Не всех. Но кто хочет, тот научится, Пина. Давай? И каким-нибудь маслом? У тебя тут наверняка что-нибудь есть.

Он ухмыльнулся так весело. Перевернулся на живот, опираясь на локти.

Потом погладил пальцами мою спину, соблазняя.

— Давай? — он разглядывал меня.

Спину…

У него самого на спине свежий шрам, почти под лопатку. В сердце? Рядом? Как вообще выжил? Волки живучие. Уже совсем хорошо затянувшийся шрам, но еще темный. Бог ты мой, ведь чуть больше суток прошло. И второй — огромный, рваный, в боку, наискосок.

Это казалось почти невозможно.

Совсем недавно. И так страшно.

Марко проследил за моим взглядом, и, наверно, уж очень красноречиво все мысли отражаются у меня на лице…

Потер бок немного смущенно.

— Еще чешется, — сказал он. — Но почти совсем не болит. Только от резких движений. Гильдейские врачи просто волшебники. Нам бы таких на войну, ни кто бы не помер.

От резких движений? Это он мне после того, что у нас было в душе, говорит?

Пододвинулась ближе к нему, погладила его черные волосы.

— Я волнуюсь за тебя.

Он потянулся к моей руке в ответ на ласку.

— Ничего страшного, Пина. Хотя я тоже за тебя испугался. На самом деле, надо было снять браслет, это уже почти за территорией города. Волком у меня было бы больше шансов. Но они тоже оборотни… — он нахмурился, покачал головой. — Надеюсь, они не станут повторять этот номер. Очень хочется дожить, по крайней мере, до окончания твоего отпуска, и потискать тебя еще немного.

Он смеялся. Искренне.

Сгреб меня в объятья, реально сгреб, обнимая руками ногами, чуть покачиваясь из стороны в сторону, не желая никому отдавать. Так, что я чувствовала себя в его руках, словно в коконе.

— Ну что, посмотреть масло? — предложил он. — Поесть мы еще успеем. Сначала потискаю тебя, потом поедим.

— Давай, — сдалась я.

Массажное масло было, и не одно. Мне показывали в самом начале.

Марко поковырялся на полочке и выбрал на свой вкус. Миндальное, с мятой и лавандой. Такой аромат, что я сейчас просто расслаблюсь и усну, и уже точно никуда не пойду.

Хотя, уснешь тут с ним!

Вернулся, сел рядом.

— Ложись поудобнее, Пина.

— И кто тебя учил делать массаж? — спросила я.

— Одна девочка в Тай-да-Каате, — просто сказал он. — Говорила, что прикосновения снаружи могут быть не менее приятны, чем изнутри. Нужно только уметь.

«Изнутри»! Я фыркнула.

— Хорошая девочка.

— Ревнуешь? — удивился Марко.

— Немного. А про меня ты потом тоже будешь рассказывать, что вот, одна девочка из Сан-Челесте, и вот даже остались шрамы…

— Шрамов не останется, — сказал Марко.

— В смысле?

— Скорее всего — совсем. Уже сейчас все затянулось. Если оставаться человеком, то с неделю, наверно, будет держаться заметный шрам, может, даже две недели, но вряд ли больше. А если обернуться, то и двух превращений хватит, чтобы сгладилось совсем. На нас все заживает… как на собаках.

Он ухмыльнулся.

Я очень рада за него. Но…

Марко смотрел на меня, ждал. Стоял с баночкой масла в руках у кровати. Он точно видел, что у меня в запасе был еще вопрос, и я не решаюсь задать. Не к месту. Нам так хорошо. И не стоит вмешивать…

— А у драконов? — спросила я. — У драконов шрамы быстро затягиваются?

— У драконов вообще не бывает шрамов, Пина. Рана затягивается, зарастает, и потом просто сглаживается, как если бы ты слегка порезала палец. Им даже оборачиваться не надо.

— Понятно, — сказала я.

Но то, что я видела…

Марко не обманешь.

— Ты видела шрамы на нем?

— Да, — не стоило говорить, тем более, сейчас. Но уже поздно. — Мы… купались. Я купалась. Были сильные волны, такие, что сбивают с ног, — я оправдывалась, словно в чем-то виновата. — Он помогал мне выбраться из воды, снял рубашку…

— И много?

Любопытство. Марко интересно, обычный такой познавательный интерес.

— Да вообще все сплошь, живого места нет. Такие странные, словно оплавленные…

Марко пожал плечами.

— Ла Супрема, — сказал он. — У них свои методы. Он же предатель. Регенерацию можно остановить совсем. Так, что даже пустяковая царапина не будет зарастать неделями. А можно ускорить, что выколотые глаза и отрубленные пальцы отрастут за ночь. Можно чередовать. Когда нормальное восстановление сбивается — могут остаться шрамы. Мне как-то довелось… присутствовать. Но волки от таких игр сгорают за несколько дней. Драконы, думаю, крепче.

Меня передернуло.

— Я даже боюсь спрашивать, при каких обстоятельствах тебе довелось.

— И не спрашивай, — он усмехнулся, забрался на кровать ко мне. — Давай, ложись на живот лучше. Сейчас есть вещи поинтереснее.

Масло теплое от его рук. Аромат лаванды и мяты кружит голову.

Сначала я еще очень напряжена, тем более, после таких разговоров. Но Марко действительно знает, что делает.