Чаепитие с чернокнижником - Александра Дубровская

Несколько слов, брошенные будто невзначай, спокойно, даже немного безразлично…, но они кинжалом полоснули по сердцу.

Джед удалялся, а я будто примерзла к полу, не в силах сделать и шага. Только отчаянно сжимала кулаки, с тоской смотря ему вслед.

Мы провели весь день у проклятого генератора, но так и словом не обмолвились о том, что случилось между нами. О том поцелуе, который так много изменил для меня… А для Джеда? Для него что-то изменилось? И если да, то в какую сторону? Неизвестность ранила, но от идеи поговорить откровенно дрожали колени. Я боялась начать этот разговор. Боялась, что услышу совсем не то, что хочу…

И снова я бегу от проблемы, а не решаю её. Жизнь ничему меня не изучит, да?

Яростно тряхнула головой, разозлившись на свою нерешительность и трусость.

Нет. Нет, хватит! В моей жизни и так слишком много лжи и недомолвок. Пусть лучше окажется, что я все себе выдумала, чем и дальше мучиться неизвестностью. Да, будет больно, но… лучше сейчас рассеять все иллюзии и жить дальше.

– Джед! – я сбежала по лестнице следом за чернокнижником.

На последней ступени обо что-то споткнулась и нелепо взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. И упала прямо в руки Джеда, который обернулся на мой отклик. Ведра со снегом оглушительно звякнули, упав на пол.

Тьма. Не с этого я собиралась начать разговор…

Голову тут же вскружил запах хвои и цитрусовых, который не смогла перебить даже вонь горелого масла. И я повисла на шее чернокнижника…, который не спешим меня отпускать. Наоборот, крепче сжал в объятиях.

И как мыслить здраво в таких условиях?

Поднимать голову и смотреть Джеду в глаза было страшно. Он был слишком близко. Настолько, что я вряд ли услышу собственный голос из-за бешеного стука сердца, которое вот-вот вырвется из груди.

Но говорить, уткнувшись собеседнику в шею, не лучшая идея. Только Свет знает, каких сил мне стоило посмотреть на Джеда. И не утонуть в омуте пожелтевших глаз.

– Мы можем поговорить? – голос сел, и слова я прошептала, почти касаясь губ чернокнижника.

Близко. Слишком близко. Но у меня не хватало сил отстраниться. И у Джеда, похоже, тоже.

За спиной довольно зафыркал Добряк и, судя по дробному стуку когтей, бодро поднялся по лестнице. Наверное, проследить, чтобы нас не потревожили. Теперь ясно, почему я споткнулась – с несносного демона сталось бы подсечь меня хвостом.

– Можем, Веста, – горячее дыхание Джеда обожгло губы.

Сердце забилось ещё быстрее, причиняя почти физическую боль. Хотя, казалось бы, куда уж быстрее?

Чернокнижник почти невесомо провел рукой по моему лицу, убирая за ухо непослушные пряди, и тихо выдохнул:

– И о чем именно ты хочешь поговорить?

Я оцепенела, заворожено смотря на Джеда. В горле пересохло, и я при всем желании не могла сказать и слова. Вся уверенность и решительность куда-то улетучилась, оставив после себя только ватные ноги и горящие от смущения щеки.

Что ты со мной творишь, Джед? Почему я так остро реагирую на каждое, даже самое невинное твое прикосновение?

Мысли разбегались от странного тепла, разлившегося по телу, но я усилием воли собрала их вместе.

– Что между нами происходит? – голос все ещё не слушался, и слова прозвучали едва слышно, хрипло.

Но Джед все равно услышал. И меня отрезвила мрачная тень, мелькнувшая на его лице. Даже объятия больше не были такими крепкими, будто чернокнижник боролся с желанием меня отпустить.

На голову словно вылили ведро ледяной воды.

– Только не молчи, пожалуйста, – с мольбой и болью посмотрела на Джеда, крепче цепляясь за его плечи. Захочешь, не оторвет, пока не ответит на мой вопрос. – Мы договаривались, что не будем друг другу врать, так давай будем честными до конца.

Чернокнижник так долго смотрел мне в глаза, что я впервые пожалела, что не наделена даром эмпатии или телепатии. Все бы отдала, чтобы узнать, что творится в его голове. Хоть и боялась этого до дрожи в коленях.

– Не знаю, Веста, – тихо произнес, зарывшись лицом в мои волосы и крепче прижимая к себе. – Меня тянет к тебе, но я ещё не понимаю почему. Влюбленность это или обычная страсть, выросшая из симпатии и пережитых опасностей. И я очень боюсь ошибиться. Год назад я уже перепутал эти два чувства. Сама знаешь, чем закончилась та история.

Знаю. Тем, что два близких человека стали почти чужими, пусть и продолжают помогать друг другу. И неясно, сможет ли время залечить эти раны.

– Я не хочу терять ещё одного друга, Веста, – чернокнижник мягко взял меня за подбородок и заставил поднять глаза. Нежно обвел большим пальцем абрис губ, но смотрел с такой тоской, что у меня защемило сердце. – И ещё больше не хочу, чтобы ты тоже была несчастной рядом со мной.

– Я – не Риш, Джед. Мы совершенно разные, – ответила с горечью, прекрасно понимая, к чему он клонит.

– Знаю. Есть опасность, что поэтому меня к тебе и тянет. Такие раны быстро не затягиваются, и, возможно, я просто использую тебя, чтобы заглушить боль. И я не могу пообещать тебе, что когда эта рана затянется, я не охладею. А ты, Веста? Что ты чувствуешь?

Оказалось, что говорить о своих чувствах гораздо сложнее, чем слушать о чужих.

Робко протянула руку, кончиками пальцев касаясь щеки Джеда. Легкое, почти невесомое прикосновение, но чернокнижник вздрогнул, словно я ударила его магической молнией, не меньше.

– Меня тоже к тебе тянет, Джед, – голос дрожал, то ли волнения, то ли от огня, медленно разгоравшегося в крови. – Так сильно, что порой я… просто теряю голову. Как позавчера, когда мы поцеловались, – смущенно посмотрела на чернокнижника, чувствуя, как сильно горят щеки. Словно два костра, не меньше. – Но для меня важнее другое. Рядом с тобой мне впервые за очень долгое время… спокойно. Я уже забыла, какого это: не мучится постоянным беспокойством, сомнениями, глупыми страхами…

Я ещё много чего хотела сказать, но не успела.

– Со мной или вдали от Небесного замка? – тихо спросил Джед, сжимая мою ладонь и согревая дыханием холодные пальцы.

Вопрос чернокнижника застал меня врасплох.

– К чему ты клонишь, Джед? – внутри все сжалось от дурного предчувствия.

– Невооруженным взглядом видно, что ты не хочешь возвращаться домой, Веста. Ты почувствовала вкус свободы и от мысли, что скоро тебя снова запрут в золотой клетке, все твое естество бунтует. Ты уверена, что чувства ко мне – это не проявление этого бунта, не попытка найти причину остаться на воле? Что я – не образ той свободы, которой ты так желаешь?

Слова Джеда настолько поразили меня, что я невольно отшатнулась, с недоверием смотря на чернокнижника. Он даже не попытался меня удержать: легко разжал пальцы, позволяя выскользнуть из объятий. И смотрел – внимательно, с грустью и… сожалением.