Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 278 279 280 281 282 283 284 285 286 ... 347
Перейти на страницу:
это был сон», – говорил Фарит. – И проснешься на раскладушке в съемной квартире, рядом с мамой, на морском курорте. И ничего не повторится. Меня не будет. Не будет Института. Поступишь на филологию… Ну, решилась?»

Это было едва ли не самое страшное в ее жизни искушение. Из-за нахлынувших слез Сашка с трудом могла разглядеть своего куратора, а он тем временем снял темные очки – что делал только в исключительных случаях.

«Решилась, – сказала она, рыдая. – Я хочу окончить Институт. Стать частью Речи. Прозвучать. Я пойду завтра на экзамен».

Его глаза будто осветились изнутри, Сашка отшатнулась. «Это твое последнее слово?» – спросил он вкрадчиво. И Сашка зажмурилась: «Да».

…Черный внедорожник летел по трассе, и пейзажи вокруг оставались позади и в прошлом. Допустимая скорость на шоссе была огромная, но Фарит, кажется, и ее превышал.

– Вспомнила? – спросил удовлетворенно, будто заранее радуясь Сашкиной хорошей памяти.

– Но ведь я, – она почувствовала себя раздвоившейся, угодившей в провал между тем зимним днем и этим почти летним, – я в тот раз… Я отказалась!

– А она, – сказал Фарит неторопливо, с оттяжкой, – она согласилась и очень обрадовалась.

Развилка, подумала Сашка. Он поймал меня на развилке. Я пошла на экзамен… но другая я, та, что согласилась вернуться в прошлое, проснулась на раскладушке в городе у моря, в шестнадцать лет. И в ее жизни не было никакого Фарита. Ни золотых монет. Ни Института специальных технологий. Та девушка видела страшный сон… и потом забыла его. Поступила в обычный университет. Выскочила замуж за Ваню Конева. А потом… потом… уснула за рулем и вылетела на встречку.

– Вы сделали резервную копию, – прошептала Сашка. – Другую проекцию… меня.

– Грубо сформулировано, но точно по смыслу, – он усмехнулся.

– И вы убили ее, потому что я… провалила экзамен?!

– Ее убил второй закон Ньютона, – сказал он с сожалением. – Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе и обратно пропорционально массе материальной точки.

– Но ведь это я провалила экзамен! А в автобус врезалась она!

– Эта женщина, – сказал Коженников, – существовала на свете только для того, чтобы врезаться в автобус.

Сашка ощутила, как спина под тонким свитером покрывается инеем.

– Вся ее жизнь, – безжалостно продолжал Коженников, – была привязана к моменту смерти, как реализации замысла. Жизнь была негодная, унылая и пустая, а вот смерть…

Сашка почувствовала обиду, будто при ней унизили близкого человека:

– Нормальная жизнь! Она до последнего пыталась сохранить семью… Она никого не насиловала, не обижала… даже на встречной полосе – она никого не убила! Почему вы говорите о ней в таком тоне?!

– Ты права, я к ней предвзят, – сказал он после паузы, к огромному Сашкиному удивлению. – Видишь ли, она струсила и отступила. И получила то, чего заслуживала. В общем зачете – совсем неплохо, ну согласись. Она даже испугаться не успела.

– А я? – Сашка вдруг охрипла.

– Что – ты?

– Что заслужила я? – спросила она почти беззвучно. – Что со мной будет?

– Все будет хорошо, – сказал он легко, но с подтекстом. – Если ты, конечно, проявишь себя дисциплинированным человеком.

Эту фразу он говорил ей в отрочестве, в момент кромешного ужаса и жалобного удивления: за что?! Почему я, в чем я провинилась, чем это заслужила?! Сашке сделалось еще холоднее, она съежилась, желая полностью утонуть в массивном кресле внедорожника.

По-прежнему глядя на дорогу, Коженников включил обогрев в салоне:

– Тебе придется вернуться в Институт и сделать работу над ошибками. Это больнее, чем просто начинать с чистого листа. Четвертый курс будет непростым.

Он по-прежнему придерживал руль расслабленно, двумя пальцами. У Сашки мелькнула дикая мысль, мерзкая и притягательная: если на такой скорости взять да и вывернуть руль в сторону, успеет ли Фарит остановить ее?

– Ты как маленькая, – пробормотал он укоризненно. – Первый курс, истерики, фантазии… Перестань.

Он на секунду включил «дворники», сметая с лобового стекла трупы разбитых мошек.

– Я просто мошка, – сказала Сашка, не успев подумать. – Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе…

– Стоп, – он на секунду повернул к ней голову. – Ты прекрасно знаешь, что я не требую невозможного. Трудно, да. Но реально. И поверь, я избавил тебя от куда худшей участи. И поверь, это было не просто.

Сашка сдавила рюкзак на своих коленях так, что хрустнули карандаши внутри.

– А… зачем?

– Мне с тобой интересно, – он, кажется, не шутил. – Ты опять оказалась не тем, кем считали тебя преподаватели. Мне любопытно, на что еще ты способна… И что из тебя получится. Может статься, что ничего, и тогда я напрасно играю с тобой в бирюльки посредством времени, пространства и искаженной реальности.

– Вы играете, – Сашка сама услышала, каким глухим, тяжелым и старушечьим сделался ее голос на этих словах. – Играете… А… Валентин?

– Какой Валентин? – спросил Фарит с чуть подчеркнутым, деланым удивлением.

– Муж моей мамы, – выговорила Сашка, уже все понимая, но не желая верить. – Отец ее сына… моего брата… который родился, когда я была на втором курсе…

– Валентин, – сказал Коженников, – их внезапная любовь с твоей мамой, ребенок… были нужны, чтобы тебя без эксцессов отпустили учиться в Торпу. Александра не поступила в Институт – ее мать никогда не сошлась с Валентином – их сына нет и не было.

– Как не было? – тупо переспросила Сашка. – Как не было?!

– Он не родился, – мягко объяснил Коженников. – Зато есть другой ребенок – дочь Александры Самохиной и Ивана Конева.

– «Зато»?!

– Есть мать Александры Самохиной, – продолжал он терпеливо, – которая не вышла замуж повторно, не доверяет мужчинам и не нуждается в личной жизни. Тебе ли не знать, что абсолютны только идеи, а проекции… проекции ложатся по-разному, как тени на стенах пещеры.

Сашка несколько минут молчала, укладывая в голове фрагменты разбитой и заново собранной реальности. Любила ли она брата? Была ли по-настоящему к нему привязана? Стоит ли его оплакивать, ведь он не умирал – он не рождался и не был зачат? Но Сашка-то помнит его запах, его младенческий зимний комбинезон, его улыбку…

А потом ей сделалось так жалко маму, что перехватило горло. Никакой любви, ни нового замужества, ни семьи… Стыдно было вспомнить, как Сашка ревновала, когда у мамы с Валентином завязался роман. Как считала маму чуть ли не предательницей. И вот – ее мать совсем другой человек, с другим опытом, да еще и раздавленный своей потерей.

– Это по-людоедски, – сказала она вслух.

– Да что ты говоришь, – Фарит хмыкнул. – Посмотри с другой стороны: дочь погибшей Александры почти взрослая, а ее мать найдет утешение во внучке. По-людоедски я тоже могу, но ты пока не давала мне поводов.

Мотор работал

1 ... 278 279 280 281 282 283 284 285 286 ... 347
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?