Истории, от которых не заснешь ночью - Джей Уилсон

— Нет, ему теперь нужна машина "скорой помощи" и морг. Я его сегодня видела. Отличный пловец.

Рядом стоящий дылда подал голос:

— Видимо, свело судорогой или еще что-нибудь. Мы заплыли далеко, за четвертый бакен, никого вокруг, кроме…

И он повернулся ко мне, как если бы только что заметил мое присутствие.

Я представился. Он пробормотал, что рад познакомиться со мной, но не назвался. Взгляд его был жестким.

— А что вы, собственно, заметили, увидели? — спокойно спросил он.

— Да в общем-то я увидел вас на нем, вы пытались его поймать. То, что вы проделали, поистине это работа героя. Вам нечего стыдиться, можете мне поверить!

Больше я решил в этот день не купаться. Когда пришли мои друзья, я им рассказал, что увидел, а остаток дня провел, загорая на солнце.

В какой-то момент я почувствовал на себе взгляд. Я поднял глаза. Дылда был здесь, недалеко. Он спросил у девушки, какую книгу она читает, но время от времени бросал взгляд в мою сторону. Я закрыл глаза, вытянулся и забыл об этом.

Но, возвращаясь домой в поезде на Брайтон, я начал задавать себе вопросы. Я вспоминаю, как я посмотрел на свое отражение в вагоне метро. Вид у меня был — скелета.

Словом, вернулся я домой на авеню Снайдер и сел вам писать письмо. Я должен был принять душ и отправиться на встречу друзей Израиля на пересечение Мэдисон и 23-й авеню, но, думаю, что я туда не пойду. Уж сегодня-то вечером точно. И уж, насколько мне кажется, не пойду больше ни на одно собрание в моей жизни.

Ну вот, значит: блондинка на пляже сказала мне, что утопленник был хорошим пловцом. Если бы у него были какие-нибудь неприятности, тот, кто хоть немножко умеет плавать, всегда сможет спастись, отдохнув на спине. Так. Далее, я слышал, как жертва крикнула: "Сэм!" — прежде чем начать тонуть, как если бы этот Сэм был рядом где-то. Но дылда сказал, что никогда утопленника не видел…

Мне сверлит голову мысль, почему дылда так поступил и почему он, не переставая, глядел на меня. Я многое обдумал и вижу, что все это принимает совсем другой оборот. Я дылде сказал: "Я вас видел прямо на нем". Теперь я снова вижу, как все это было: дылда держал голову парня под водой, он и не пытался его спасти. Дылда держал его под водой, пока тот не отдаст концы.

А может, я и ошибаюсь. Может, дылда — распрекрасный тип. Может быть.

Однако впечатление у меня такое, будто я один видел все, что произошло, и он это знает.

Как я вам уже говорил, может, я и ошибаюсь абсолютно? Может, дылда так выбился из сил, пытаясь спасти парня, что, казалось, полностью потерял голову. Мне он показался спокойным, но ведь есть такая категория людей, которые и виду не подадут, что с ними происходит, что они переживают, — как это бывает с теми, кто принимает решение убить кого-нибудь.

Короче говоря, все, что я вам рассказываю, это для того, чтобы вы поняли, о чем можно думать рано-рано утром. Здесь уже почти утро, и, когда я смотрю в окно, я вижу первые отблески утренней зари, которые скользят по крышам домов, что напротив моего.

Конечно же, я абсолютно ошибаюсь; видимо, солнце ударило мне в голову, ну… или все, что вы хотите.

Но дылде так легко меня найти. Ведь он знает и мое имя, и фамилию, и мой адрес найдет по справочнику. Ему ничего не стоит прийти сейчас ко мне и пустить мне пулю в лоб.

Но даже если бы он это сделал, правда бы все равно открылась. Ну хотя бы благодаря этому письму. Если я услышу, что кто-то идет, я прекращу писать, спрячу письмо, да так быстро, как только смогу. Полиция потом найдет его. Я уверен, что кто-то кто-нибудь записал фамилию и адрес дылды сегодня же после обеда, и вообще, его видело столько народа.

Вот и все. Да, и как я вам писал в самом начале, мне хотелось бы знать ваше мнение: может, я зря так боюсь? Может, мне стоило бы пойти в полицию и все им рассказать?

Так ведь можно и нервным стать, скажу я вам: а вот сейчас клянусь вам, я почувствовал сквозняк спиной, как если бы кто-то только что открыл тихо мою дверь и…

Это была очень красивая девушка с темным цветом волос, тонкой талией. Она как-то неопределенно посмотрела на Рэнда, сидевшего за письменным столом.

— Должно быть, я кажусь вам несколько глупой, — сказала она.

— Совсем нет, — заверил он ее. — Вы очень хорошо сделали, что рассказали нам обо всех этих фактах. Ну а теперь, если бы вы начали все с самого начала со всеми подробностями?

— Досадно, но в общем-то вроде бы ничего и не случилось… Я видела, как этот человек делал отпечаток замка, вот и все. Все, прямо как в кино, и…

Рэнд слегка улыбнулся.

— Вы мне не сказали ни как вас зовут, ни где вы работаете.

— Но… Я думала, мой патрон вам позвонил…

— Я бы предпочел все услышать из ваших уст, если это возможно.

Девушка зашевелилась на стуле и скрестила ноги.

— Итак, меня зовут Одри Фаулер, а работаю я в дактилографическом отделе министерства иностранных дел. Меня приняли на работу три года назад, работа мне очень нравится. Все девушки — мои подружки, есть также достаточно много соблазнительных мужчин.

Рэнд откашлялся.

— Может, перейдем к тому, что произошло вчера?

— Ах! Ну да… Так вот, обычно по воскресеньям я не работаю. Но с этими вездесущими телевизионщиками…

— Какими телевизионщиками?

— Телебригада, которая готовит спектакль о дипломатах. Они добились разрешения снимать какой-то там план холла министерства. Я думаю, что кадры будут потом смонтированы с теми, которые они снимают в студии. Меня и еще нескольких человек назначили помогать технической группе и актерам.

— Вы американка, мисс Фаулер?

— Нет. А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Из-за вашего акцента.

— Я родилась здесь, в Лондоне. Но я видела много американских фильмов.

— Извините, что я прервал вас, — сказал Рэнд. Продолжайте, пожалуйста.

— Я выходила из бюро на втором этаже, когда заметила этого человека. Он стоял перед входной дверью запасного крыла, где находится служба связи. Он что-то вынул из замка и тщательно упрятал в целлофановый пакет. Ну точно как в кино!

Рэнд кивнул.

— Заготовка ключа, покрытая парафином, очевидно. А вы знаете, что содержит служба связи, мисс Фаулер?

— Списки сотрудников наших посольств за границей, телекс…

— И больше ничего?

— Ой! Ну конечно же дипломатический код… шифр дипломатических телеграмм. Теперь я понимаю, почему он меня к вам направил.

Она повернула голову через плечо, бросила скользящий взгляд на черные буквы, написанные на матовом стекле двери: