Офис для Золушки - Дарья Лаврова

Я начала снова заходить на страницу Димы. Они с девушкой все еще были вместе и даже успели завести кошку. Породистую вислоухую британку. Серую в темную полоску. Апельсиновые глаза. Красивая и всегда немного грустная. Из-за ушей.

Кошку любили, ВКонтакте было много ее фотографий. Девушка Димы даже давала объявление, что продаются породистые котята.

Я ненавидела себя за слабость. Давно пора бы уже забыть и начать новую жизнь, а я все оглядывалась назад и ждала его. Заходя на его страницу, разглядывая старые фото, когда мы еще были вместе, мне казалось, что он становится чуть ближе. Что чем чаще заходишь к нему и смотришь на его фото, тем быстрее он вспомнит и напишет. Что-нибудь. Но этого не происходило. Все предсказания подруг о том, что Дима одумается и вернется, не сбылись. И чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды. Иллюзии разбивались медленно, но это было по-прежнему больно.

Мне казалось, что я деградирую. Ничего не происходило. Ни хорошего, ни плохого. Второе, конечно, радовало. Еще немного – и сойдешь с ума от этого однообразия. Работа и школьная любовь к Диме. С уже истекшим сроком годности. Взять бы ее да выбросить и забыть. Но было почему-то жалко, да и забывать его не хотелось.

Я пыталась придумать себе разные дела, чтобы отвлекаться. Составляла план на день. Хотя бы что-то одно, пусть даже простое. Выйти на улицу. Дойти до «Перекрестка». Купить кефир. Постирать джинсы. Я зачеркивала пункты красным фломастером и рисовала «плюс». Так мне становилось чуть легче.

Еще сидела на сайтах поиска работы. Просматривала вакансии и отправляла ссылки ребятам на те, которые могли бы им подойти. Я предлагала им не останавливаться на страховании, а смотреть шире. Есть еще банки, автосалоны и лизинговые компании, где они могли быть нужны.

За этим занятием я просиживала до вечера, а в пять шла готовить ужин к приходу родителей.

Андрей позвонил на рабочий телефон и предложил вместе пообедать. Я согласилась. Он отвел меня в ближайшее кафе. Мы ели пасту с морепродуктами. Я не знала, о чем с ним говорить, поэтому просто слушала, о чем рассказывал он. О себе Андрей говорил много. Обо мне почти не спрашивал. Это было немного странно, но меня устраивало.

Андрей рассказал о евротуре, в который ездил еще до начала работы в страховой. Я рассказала про Санкт-Петербург, Крым и Сочи. Андрей качал головой. Казалось, его это не впечатлило.

Андрею уже исполнилось двадцать пять, а постоянной девушки у него не было два года. Он рассказывал, как в студенчестве был «качком», пользовался популярностью у девушек и был этаким плейбоем. Сейчас в это верилось с трудом. Его коротко стриженные волосы торчали на висках в разные стороны. Под полосатым свитером угадывались пухлые плечи, бока и живот. А еще он не носил джинсы. Почему-то эта принципиальность отталкивала, а иногда вообще раздражала.

– У меня были серьезные отношения, – рассказывал Андрей. – Мы жили вместе два года, это была особенная девушка, очень взрослая и самостоятельная. Старше меня. Но у нее в голове была карьера, а я уже хотел семью и жениться. Пришлось расстаться. А ты? У тебя давно не было мужчины?

– Я говорила, что у меня его нет? – переспросила я.

– Ты не говорила, что он есть.

– Полгода, – зачем-то ответила я и тут же добавила: – Мы со школы встречались.

– И что, ты все это время ни с кем?

Я молча кивнула. Андрея это неожиданно обрадовало.

– Значит, ты голодная, – довольно произнес он.

– В каком смысле?

– Я думаю, нам нужно заказать еще по салату с креветками, – ответил Андрей, задумчиво листая меню.

От салата я отказалась. Когда подошел официант, я попросила рассчитать нас по отдельности. Андрей согласился. Мне было противно. С обеда я вернулась уставшей и расстроенной. Я была не против начать с кем-то встречаться. С хорошим, приятным парнем. Ровесником или чуть старше. Но Андрей. То ли дело было в предубеждении, то ли он действительно производил впечатление не особо приятного парня.

Марина сидела в наушниках и безголосо подпевала:

– «Есть для меня только ты, и я не отступлю, если б только ты знал, что я уже люблю.» Чего такая грустная, мать? – спросила она, вынув наушник из одного уха.

– Устала немного.

– Ты не с Андреем обедала?

Я кивнула. Не хотелось обсуждать этот обед с Мариной. Боялась, она не поймет. Будет говорить, что Андрей хороший парень, что нужно попробовать с ним встречаться. Все равно ведь у меня сейчас никого нет. А потом – кто знает, что из этого получится. Бывает, что из таких историй получаются самые счастливые и крепкие семьи.

– Нормальный парень вроде, – неуверенно сказала Марина. – Но какой-то… не знаю.

– Противненький? – предложила я.

– Да, типа того. Тебя он тоже к себе звал?

– Звал, я отказалась.

– Он всех зовет. У них тоже много увольнений.

После увольнения Оксаны в отделе стало тише. Марина дорабатывала последний день и грустила. Это настроение передалось и мне.

Марина собирала вещи со слезами на глазах. За пять лет много всего накопилось. На рабочем столе, в тумбочке. Кактус в чашке – кто-то сказал, что они поглощают вредные излучения и их полезно ставить рядом с монитором. Несколько фотографий, открытки. Сувениры от коллег. Любимая чашка. Два прошлогодних журнала. Потрепанный «Алхимик» Паоло Коэльо – Марина так и не смогла дочитать за три года. Впрочем, она даже не помнила, откуда взялась у нее эта книга. Небольшая новогодняя елка. Запасная упаковка колготок. Сахарозаме-нитель. И еще много разных полезных и не очень мелочей. Все это добро спокойно поместилось в два средних бумажных пакета.

Марине было не жаль уходить с места, где она провела больше пяти лет жизни, так ничего и не достигнув. Единственное, о чем она жалела, было потерянное время. Другие за это время успевали получить два-три повышения и занять какую-никакую руководящую должность. Марине же казалось, что она так и осталась в том месте, с которого начала свой путь. Она разбирала сотни электронных писем в день, вносила документы в базу и составляла простой ежедневный отчет. На сайтах поиска работы такие должности называют «оператор ПК».

Марина регулярно перевыполняла нормативы. Она никогда не опаздывала. Не брала больничный. Соглашалась на переработки, которые не оплачивались. Она крайне редко ошибалась, да и то в самом начале работы. Марина помогала обучать новеньких и всегда была готова помочь советом. В коллективе ее любили. Но этого было все же недостаточно. На словах ее часто хвалили, называли «умничкой» и ставили многим в пример.

Первое время она сияла от красивых слов, но постепенно перестала обращать на них внимание. Ее не повышали. Говорили, что нужно время, нужно подождать. То финансовый кризис, то трудные времена у компании, то курс доллара повысился. То просто нет свободной ставки в штатном расписании, а дополнительную нужно согласовывать. На это может уйти полгода или больше. Всегда были какие-то причины. У начальства – причины не повышать ее. У Марины – причины оставаться. Этой весной у нее больше не нашлось причин оставаться. Ей было жаль, что она так долго ждала того, что так и не случилось.